Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

– Величайшим именем и благороднейшим талисманом, вытисненным на печати Сулеймана, умоляю тебя быть ко мне милостивою и не сгубить меня!

Меймунех, услыхав эти мольбы Дахнаша, была тронута и сказала ему:

– Хотя ты просишь меня именем великим, но все-таки совсем отпустить тебя я не могу, пока ты не скажешь мне, откуда ты летишь.

– О госпожа моя, – отвечал он, – знай, что я лечу из далекого конца Китая и островов и расскажу тебе о чуде, которое мне пришлось видеть сегодня; и если ты найдешь, что я говорю правду, то дозволь мне продолжать мой путь и собственноручно напиши мне документ с удостоверением, что я твой освобожденный раб, так чтобы никто из шайтанов, ни из высших, ни из низших, ни из водяных, не задерживал меня.

– А что же ты видел сегодня ночью? – спросила его Меймунех. – Расскажи мне, но только не ври из желания избавиться от меня, потому что я, клянусь надписью, вырезанной на камне печати Сулеймана, сына Дауда (да будет мир над прахом их обоих), что если ты скажешь мне неправду, я собственными руками выщиплю тебе все перья и сдеру с тебя шкуру и переломаю все кости.

– Если в словах моих будет неправда, – отвечал ей на это шайтан, – то делай со мной, что хочешь, о госпожа моя. Сегодня ночью, – продолжал он, – я прилетел из внутренних островов Китайской области в государство царя Эль-Гаюра, монарха островов, морей и семи дворцов, и видел там дочь царя, которой нет на свете равной по красоте. Не знаю, как и описать ее тебе, так как язык отказывается от описания, но я укажу тебе только на некоторые из ее особенностей. Волосы ее темны, как ночь блужданий и разлуки, а лицо ее как день свиданья. Хорошо сказал поэт, описывая ее:

Нос у нее напоминает острец отточенного меча, а щеки как красный виноград или анемоны, уста что коралл и кармин и слаще всякого вина. Язык ее говорит разумно и не задерживает ответ. Грудь ее может привести в упоение всякого, кто увидит ее… Да прославится тот, кто создал такое совершенство! Руки ее круглы и белы, и как поэт сказал:

Другие достоинства ее я знать не могу, но видел чудные ножки, поддерживающие прелестное создание Творца, и я даже удивлялся, как такие маленькие ноги могут держать человека. О других качествах я умалчиваю, потому что словами их не опишешь и не дашь верного понятия.

– Отец этой царевны, – продолжал шайтан, – могущественный царь и смелый наездник, переправляющийся через моря и не знающий страха ни перед смертью, ни перед врагами, так как он суровый человек и страшный победитель. Зовут его царем Эль-Гаюром, и он царствует под островами и морями и семью дворцами. Они любил свою дочь, которую я описал тебе, до такой степени сильно, что собрал деньги со всех царей и выстроил ей семь дворцов, все из различных материалов. Один из хрусталя, другой из мрамора, третий из китайского чугуна, четвертый из оникса и других драгоценных камней, пятый из серебра, шестой из золота, а седьмой из бриллиантов. Он роскошно обставил всевозможными редкостями все эти семь дворцов, снабдил их серебряной и золотой посудой и приказал дочери жить известные сроки по нескольку лет в каждом дворце и затем переезжать из одного в другой. Ее зовут царевной Бадур. Когда красота ее сделалась известной и молва о ней разнеслась по всему свету, то все цари послали к отцу ее просить руки дочери, и отец стал говорить ей о замужестве, но это ей не понравилось, и она отвечала:

– Нет, отец, я не хочу выходить замуж, потому что я – княжна и царевна, царствующая над людьми, и не желаю, чтобы надо мной господствовал мужчина.

Чем более отказывалась она от брака, тем сильнее приставали к ней со сватовством. Все цари окрестных стран привозили отцу ее подарки и редкости, прося ее руки, и он много раз повторял ей их просьбы, но она не исполняла его желания, сердилась на него и говорила ему:

– Если ты будешь еще говорить мне о браке, то я возьму меч и, прислонив рукояткой к полу, приложу острием к груди, и опущусь на него, так чтобы конец вышел в спину, и таким образом убью себя.

Отец ее, услыхав эти слова, огорчился так, что у него потемнело в глазах, тем более что он действительно боялся, чтобы она не убила себя. Он тревожился и о ней, и о царях, просивших ее руки, и сказал ей:

– Если ты решилась не выходить замуж, то откажись от выходов из своего дворца.

Он провел ее в комнату и поручил одной из придворных женщин охранять ее, запретив ей жить в семи дворцах. Он сильно рассердился на нее, а царям разослал письма с уведомлением, что царевна несколько помешана и в продолжение года будет сидеть взаперти.

Шайтан Дахнаш, рассказав все это ведьме, прибавил:

– Я летаю к ней каждую ночь, и смотрю на нее, и любуюсь ее красотой, затем во время сна целую ее между бровями, но любовью своею я не оскорбляю ее, так как красота ее превосходит все, что можно себе представить. Умоляю тебя, о госпожа, отправься со мной и посмотри на ее красоту и привлекательность и на правильность ее очертаний, и потом, если ты захочешь наказать меня, то я в твоей власти.

Шайтан Дахнаш наклонил голову и сложил крылья. Но Меймунех, захохотав над ним и плюнув ему в лицо, сказала:

– Ну что стоит эта царевна, о которой ты рассказываешь? Не больше осколков сломанного горшка! Что бы ты сказал, если бы увидал моего любимца? Клянусь Аллахом, я думала, что ты мне расскажешь какую-нибудь удивительную историю. Ах ты, презренный! Я видела сегодня ночью молодого человека такой красоты, что ты окаменел бы, если бы увидал его во сне.

– А что же это за молодой человек? – спросил шайтан.

– Ну, так знай, о шайтан, – отвечала Меймунех, – что этот молодой человек пережил нечто похожее на то, что пережила твоя царевна. Его отец несколько раз приказывал ему жениться, но он отказывался, за что царь так разгневался на него, что посадил его в башню, где он теперь сидит, и сегодня, вылетая из дому, я увидала его.

– О госпожа моя, – отвечал Дахнаш, – покажи мне этого молодого человека, для того чтобы я мог судить, красивее ли он моей возлюбленной царевны Бадур или нет, так как я представить не могу себе ничего красивее ее.

– Лжешь, несчастный! – отвечала ведьма. – Самый презренный и проклятый из шайтанов, и я уверена, что красивее моего возлюбленного на свете ничего быть не может. Ты с ума сошел, сравнивая свою любимицу с моим!

– Аллахом умоляю тебя, о госпожа моя, – продолжала Дахнаш, – отправимся со мной посмотреть на мою возлюбленную, и затем мы с тобою вернемся и посмотрим на твоего.