Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Тут Эль-Амджад закричал на него:

– Ты лжешь, негодный мамелюк! Клянусь Аллахом, я изобью тебя!

Вскочив, он повалил Багадира на пол и, схватив палку, избил его. Но девица со своей стороны тоже вскочила и, выхватив от него палку, так стала бить его, что у него потекли слезы, и он стал молить о пощаде и стиснул зубы. Эль-Амджад крикнул ей:

– Оставь его! Я хочу вылить на него весь свой гнев.

Эль-Амджад отнял от нее палку и оттолкнул ее. Багадир встал и, вытерев слезы, остановился в ожидании новых приказаний; после чего он прибрал комнату и зажег лампы. А девица ругала мамелюка всякий раз, как он показывался ей на глаза, а Эль-Амджад сердился на нее и говорил ей:

– Прошу тебя Аллахом (да святится имя его), оставь моего мамелюка, так как он к этому не привык.

Они продолжали есть и пить, и мамелюк прислуживал им до полуночи, когда, утомившись работой и ослабев от побоев, он уснул посреди комнаты и захрапел. Девица же, опьянев, обратилась к Эль-Амджаду со следующими словами:

– Встань, возьми вот этот меч, что висит тут, и сруби голову мамелюку. Если ты этого не сделаешь, то я употреблю средства к твоей собственной погибели.

– Что это с тобой, – сказали Эль-Амджад, – за что ты хочешь убить моего мамелюка?

– Удовольствие не будет полно, если я не убью его. И если ты не встанешь, то я встану сама и убью его.

– Аллахом умоляю тебя, – вскричал Эль-Амджад, – не делай этого.

– Нет, я сделаю, – отвечала она, и взяв меч, выдернула его из ножен и хотела взмахнуть им.

«Этот человек, – подумал Амджад, – так хорошо поступил с нами, приняв нас под свое покровительство, и даже прислуживал нами, как мамелюк. И мы вознаградим его убийством? Нет, этого не будет!» Затем он сказал девице:

– Если убийство мамелюка необходимо, то я предпочитаю убить его сам.

Hе взяв от нее меч, он поднял руку и ударил мечом по шее девицу так сильно, что снес ей голову, упавшую на хозяина дома, который проснулся и привстал, открыв глаза. Эль-Амджад стоял перед ними с обнаженным мечом в руках, а девица лежала убитой. Он спросил у юноши, что это значит, и Эль-Амджад рассказал, в чем дело, прибавив:

– Она непременно хотела убить тебя, и за это я ее убил.

Багадир встал и, поцеловав юношу в голову, сказал:

– О господин мой, лучше было бы тебе простить ее! Теперь нам остается только до наступления утра прибрать ее.

Багадир подпоясался и, завернув девицу в балахон, положил ее в большую корзину из пальмовых листьев и понес ее, сказав:

– Ты чужестранец и никого здесь не знаешь, поэтому сиди тут и жди меня к солнечному восходу. Когда я вернусь к тебе, я постараюсь сделать что-нибудь для тебя и навести справки о твоем брате, но если солнышко взойдет и меня не будет, то знай, что воля Аллаха совершилась, мир да будет над тобою. Дом этот останется тебе со всем заключающимся в нем богатством.

Сказав это, он понес корзинку и, выйдя из дому, прошел мимо рынка и направился к морю. Когда он подошел почти к самому берегу, то, обернувшись, увидал, что вали и полицейские окружили его. Узнав его, они очень удивились и, открыв корзину, нашли в ней убитую женщину. Мамелюка схватили и тотчас же заковали, а утром, взяв его и корзину, пошли к царю, которому рассказали все дело. Царь, услыхав рассказ, страшно разгневался и сказал ему:

– Ах ты, негодяй! Ты вздумал убивать людей и бросать их в море, чтобы завладеть их имуществом. Сколько человек убил ты до сих пор?

Но Багадир опустил перед царем голову. А царь закричал на него, сказав:

– Кто убил эту девицу?

– О государь мой, – отвечал Багадир, – я убил ее, и власть и могущество только в руках Аллаха!

Царь страшно рассердился и отдал приказ повысить его. Таким образом, палач сошел вниз вместе с ним, с вали и глашатаем, и заявил по улицам, что народ может идти смотреть на казнь Багадира, которого водили по всем улицам и переулкам.

Что же касается до Эль-Амджада, то, увидав, что с восходом солнца Багадир не возвратился, он вскричал:

– Сила и власть только в руках Аллаха всесильного, всемогущего! Что могло с ним случиться?

Размышляя таким образом, он вдруг услышал глашатого, объявлявшего, что народ может идти смотреть, как будут вешать Багадира. Услыхав это, Эль-Амджад заплакал и вскричал:

– Поистине мы принадлежим Господу и к Нему вернемся. Он ради меня попал в эту беду, тогда как убил ее я. Клянусь Аллахом, я этого не допущу!

Он вышел из дому, запер дверь и, пройдя по городу, явился к вали и сказал ему:

– О господин мой, не убивай Багадира, потому что он не повинен. Клянусь Аллахом, что девицу эту убил я.

Вали, услыхав это, взял его и Багадира и повел их к царю, и доложил ему то, что услыхал от Эль-Амджада.

Царь посмотрел на Эль-Амджада и сказал ему:

– Ты убил девицу?

– Я, – отвечал он.

– Ну, так скажи мне причину, истинную причину, почему ты убил ее? – продолжал царь.

– О царь, – отвечал он, – со мной случилась необыкновенная история, которую следовало бы написать для назидания потомства.

Он рассказал царю свою историю и сообщил ему все, что случилось с ним и с его братом. Царь до крайности удивлялся, слушая его, и затем сказал:

– Теперь я вижу, что тебя можно простить. Скажи мне, молодой человек, не согласишься ли ты сделаться моим визирем?

– Слушаюсь и повинуюсь, – отвечал он.

Царь подарил ему и дал Багадиру роскошную почетную одежду и Эль-Амджаду хорошенький домик, с прислугою и стражей, и исполнил все его требования, назначив ему жалованье и содержание, и приказал разыскивать его брата Эль-Асада. Таким образом, Эль-Амджад заняли место визиря и стал судить, рядить и заниматься делами. Он разослал по улицам города глашатаев с приказанием искать своего брата, и глашатаи в продолжение нескольких дней читали объявление по главными улицами города, но не получали никаких сведений и ничего о нем не слыхали. Так жил Эль-Амджад.

Что же касается до Эль-Асада, то маги продолжали мучить его и день, и ночь в продолжение целого года, пока не подошли празднества магов. Тогда старый маг, Баграми, тот самый, что заманил Эль-Асада к себе в дом, стали собираться в путь и снаряжать себе корабль и, посадив Эль-Асада в сундуки, запер его и перевез на корабль. В то время как сундуки переносили на корабль, судьбе угодно было, чтобы Эль-Амджад стоял у окна и смотрел на море и на людей, переносивших груз. При виде сундука сердце его замерло, и он приказал своим мальчикам привести ему коня и, окруженный свитой, подъехал к берегу. Остановившись у корабля магов, он приказал своим приближенным войти с ним на корабль и обыскать его, но, не найдя ничего, они сошли на берег, и Эль-Амджад, вскочив на коня, поехал домой. Сердце у него заныло, и, случайно взглянув на стену, он увидал написанные на ней следующие стихи: