Мэри Нортон - Добывайки на новом месте

– Отличная идея! – с энтузиазмом воскликнула леди Маллингс и очень резво – для дамы весьма солидных пропорций – вскочила на ноги, словно и не падала мгновение назад от усталости. – Создадим из них нечто вроде пирамиды роскошного розового цвета на фоне тёмных занавесей… Вот что значит настоящее вдохновение!

Мисс Мэнсис тоже поднялась, правда, не столь резво, но леди Маллингс, уже стоя в проходе, энергично обернулась к ней и запротестовала:

– Нет-нет, моя дорогая, вы посидите: у вас и так полно работы – и это любой знает – с игрушечным городком, а теперь ещё и с украшением церкви. Вам вообще не следовало приходить, но без вас, единственного настоящего художника среди нас, невозможно было бы создать такое чудо на подоконниках. Так что подержите пока мою сумочку, если не возражаете, отдохните здесь в уголке. Я точно знаю, как это надо сделать!

Мисс Мэнсис возражать не стала: опустившись на скамью, прислонилась к стене, закрыла глаза и, прежде чем задремать, услышала, как леди Маллингс, уже из задней части церкви, воскликнула:

– Китти, дорогая, нам бы найти что-нибудь, на что их можно поставить…

Арриэтта с высоты галереи наверху крестной перегородки с жалостью смотрела на мисс Мэнсис. Какие же варвары эти Платтеры! Всё сломали, и ей пришлось так много работать! Наверняка мисс Мэнсис и мистер Потт всю ночь глаз не сомкнули, чтобы успеть восстановить городок к Пасхальной неделе!

Вспомнив слова леди Маллингс о чуде, созданном мисс Мэнсис на подоконниках, Арриэтта перевела взгляд на них (снизу это увидеть было невозможно) и пришла в неописуемый восторг. Каждый подоконник закрывал мох (возможно, под ним была земля), и на нём пестрели весенние цветы, причём тщательно подобранные по высоте и оттенкам: мускари, нарциссы, поздние примулы, несколько колокольчиков… – благодаря чему превратился в отдельный цветник. А если эти маленькие клумбы изредка сбрызгивать водой, то они наверняка продержатся всю неделю, подумала Арриэтта.

Как же хорошо, что ей удалось вырваться от тёти Люпи и вовремя забраться на крестную перегородку! Здесь было на что посмотреть.

Леди Маллингс небрежно смахнула со скамьи перед занавесями звонницы брошюры и ящик для пожертвований как какой-то ненужный хлам, освободив место для горшков, и принялась их ставить. Горшки были тяжёлые, но у неё словно прибавилось сил от радости перед своим только что открывшимся талантом.

– Ещё четыре сюда, Китти, потом на пустое место в центре, и два горшка чуть повыше. На что бы нам их поставить?

Тут на глаза леди Маллингс попался ящик для пожертвований, и она подняла его с пола.

– Ага, как раз подойдёт.

– Нет-нет, это взять мы не можем: сюда туристы опускают деньги, и всю следующую неделю здесь будут люди. Как насчёт подушечки для коленопреклонения?

Китти забрала из рук леди Маллингс ящик и снова поставила на пол, а потом принесла с заднего ряда довольно пыльную подушечку, наполненную опилками, на которую леди Маллингс посмотрела с отвращением.

– Какая-то она нелепая… Надо бы её спрятать, но как? Ага! Знаю! – (Похоже, сегодня день расцвета её вдохновения.) – Мы можем задрапировать её свисающими вниз обриетами: я видела несколько штук возле кафедры, – хотя бы вон теми, розовыми.

Она ринулась по проходу за цветами, но Китти Уитлейс опять попыталась её остановить:

– Это же обриеты мисс Форбс!

– Неважно! – отмахнулась леди Маллингс: теперь её ничто не могло остановить. – Я возьму всего-то пару горшков.

В эту минуту внимание Арриэтты привлекла тень, появившаяся в длинном луче вечернего солнца, который впустила в церковь западная дверь. И тень явно мужская. Почему, ну почему у неё вдруг возникло дурное предчувствие? Возможно потому, что тень не двигалась: похоже, тот, кто её отбрасывал, не собирался входить, а только наблюдал. Сердце Арриэтты гулко застучало.

Леди Маллингс, возвращаясь обратно с горшками обриеты в руках, подумала, что там, у подножия кафедры, осталось некрасивое пустое место, но этим она займется позже: надо просто расправить оставшиеся цветы, и всё. Проходя мимо открытой двери, она беззаботно повернула голову взглянуть, кто там, на пороге, и воскликнула, замедляя шаг:

– А, это вы, мистер Платтер! Входите же. Я скоро освобожусь. Пройдитесь пока по церкви, посмотрите: оно того стоит. В этом году цветы восхитительные! И вы наш первый посетитель…

Мистер Платтер снял шляпу и нерешительно шагнул внутрь. Они с миссис Платтер были приверженцами «низкой церкви» (а его и вовсе водили в неангликанский храм) [6] Термин «низкая церковь» используется в англиканстве и – более широко – для определения церквей, которые не акцентируют внимание на ритуалах, литургии, таинствах и исторических традициях. , и он не очень-то одобрял всё это веселье накануне такого торжественного праздника, как Пасха. И всё же, будучи неплохим садоводом, он медленно, но с профессиональным интересом принялся рассматривать цветы. Ему понравилась обриета у подножия кафедры, но розы пепельного оттенка под аналоем по душе не пришлись. От двух длинных рядов полосатых растений, стоявших вдоль всей крестной перегородки, он пришёл в настоящий восторг. Травянистый такой получился бордюр! Мистер Платтер присел на первую скамью, чтобы получше его рассмотреть и дождаться, когда леди Маллингс будет готова с ним поговорить.

Арриэтта тем временем наблюдала за ним сверху, и сердце её тяжело стучало. Со своего места она не видела Тиммиса, но очень надеялась, что он сидит не шевелясь. Только волновалась она напрасно: мистер Платтер не поднимал глаза, поскольку крестная перегородка его не интересовала. Спустя какое-то время он достал из кармана конверт, вынул оттуда листок бумаги, снял колпачок с авторучки и написал несколько строк. (Включив в счёт ту мелкую работу, которую на него свалила мисс Паркинсон, гадал, можно ли ещё что-нибудь добавить, учитывая, сколько времени на это потратил.)

Между тем из дальнего конца церкви раздался голос леди Маллингс:

– А теперь нам нужно что-нибудь сюда подложить, чтобы поднять верхушку. Несколько сборников гимнов, пожалуй, подойдут…

– Отличная идея! – откликнулась Китти Уитлейс. – Я сейчас сбегаю принесу.

Она быстрым шагом направилась к ризнице, и Люпи едва успела спрятаться.

Леди Маллингс отошла подальше, чтобы полюбоваться результатом своих трудов, поэтому не заметила женщину, которая вошла и, оглядевшись по сторонам, тихонько, на цыпочках двинулась по боковому проходу к скамье, где сидел мистер Платтер, но её заметила Арриэтта и в ужасе вздрогнула.