Элка Эвалдс - Бабушкина магия

Однажды прошлой зимой на матче по регби кто-то случайно ударил Уилла по голове, и он без сознания рухнул на поле. Когда он очнулся, то увидел нависшие над ним лица. Рты двигались, но голоса доносились будто издалека, и он долго не мог разобрать, что они говорят. Сейчас он чувствовал себя так же.

Он посмотрел на свою руку, увидел перчатку — и всё вспомнил. Как будто спустя много месяцев выключили телевизор и наконец в тишине снова стало возможным думать свои собственные мысли. Словно он прыгнул в холодное озеро в душный сонный день.

Уилл сорвал с себя джемпер «Фитчет и Хорьки» и бросил его на пол, перчатка полетела вместе с ним. Его пронзила боль, словно всё тело искололи иголками. Он коченел от холода, слабел от голода и пребывал в невероятном отчаянии. Он хотел домой, хотел к бабуле, хотел снова надеть джемпер «Фитчет и Хорьки». Он потянулся к нему. Всё что угодно — лишь бы избавиться от этого ужасного чувства.

Джаспер пнул в сторону джемпер «Фитчет и Хорьки» и быстро нагнулся за упавшей перчаткой. В следующую секунду он снова надел перчатку на руку Уилла и держал её, глядя мальчику в глаза. Слёзы струились из глаз Джаспера и стекали на волшебный джемпер.

— Уилл, ты в порядке?

Уилл дрожал, но потом иголки отступили, а рука потеплела. Он мог видеть, слышать, и внутри была тишина. Он медленно вдохнул.

— Что я наделал?! — прошептал Джаспер. Он смотрел на бабушек, которые отталкивали друг друга, чтобы посмотреться в самое большое зеркало.

— Мистер Фи-и-итчет! — позвала Гортензия.

— Мы ОБОЖАЕМ вашу коллекцию! — воскликнула Жунь-Ю.

— Мы хотим купить всё! — крикнула Матильда.

— Возьмите все наши деньги! — кричала Айви.

— Что мне делать? — прошептал мистер Фитчет.

Шурх-шурх. Шурх-шурх .

Что это за звук? Он доносился со стороны парковки.

Шурх-шурх. Шурх-шурх .

Тонкий голос запел:

Это была Софи, она напевала вязальный стишок и крутила скакалку вместе с Холли.

Великолепная Холли! Уилл тут же понял, что нужно сделать.

— Провяжите Петлю Слушания! — сказал он Джасперу. — Это всё исправит. Вот… — Он открыл корзину и вытащил Рассеивающий Шарф, от которого по-прежнему тянулась нитка к клубку шерсти с торчащими из него спицами. — Всего несколько петель, вот с этого конца.

— Н-н-но… я не умею, — растерялся Джаспер. — У меня никогда не получалось. Моя Лучшая Сторона… не очень хорошая.

— Бабуля думала иначе. Потому и связала этот джемпер.

— Она каждый год вязала мне что-нибудь, — сказал Джаспер. — Каждый год она мне что-нибудь отправляла. Япония, Италия, Германия — она везде меня находила.

— Видите? — сказал Уилл. — Она в вас верила!

— Но я никогда ничего не надевал! Я думал, она просто хочет досадить мне. Я думал, она на меня злится. В конце концов, я её предал. Я… — он сглотнул, — я обокрал её. Зачем вообще кому-то мне помогать? Я распускал каждый джемпер, который она присылала, каждый шарф и каждую перчатку, чтобы забрать волшебную пряжу. И всё это время… — он закрыл лицо руками.

— Если бы у вас не было Лучшей Стороны, вам бы не было сейчас так плохо, — заметил Уилл. Он протянул Джасперу спицы и конец Рассеивающего Шарфа. — Выкиньте из головы все мысли, чтобы в ней был только шум реки и эта песня.

Уилл посмотрел поверх плеча мистера Фитчета на улицу и увидел, что Холли и Софи быстро и широко крутят скакалку, а со всех сторон сбегаются дети, чтобы попрыгать через неё. Здесь были Оливия и Энни, Лорелея и Саймон, Иван и Алекси, Руби и Бен. Некоторые начали подхватывать слова песни, и с каждой минутой пение звучало всё громче:

Внезапно Джасперу показалось, что вязать Петлю Слушания — самое весёлое занятие на свете.

Он присел на изящный диванчик и принялся вязать, беззвучно проговаривая слова песни, его белые брови плясали вверх-вниз, а пальцы дёргались, гнулись и поворачивались. Потом он поднял глаза.

— Я… я вяжу её! — сказал он.

— Продолжайте, — подбодрил его Уилл.

Из-под спиц вышло пять сантиметров полотна, потом десять. Поначалу Фитчет улыбался — настоящей широкой улыбкой. Затем он рассмеялся, и теперь его смех звучал не как надтреснутый гобой, а как волынки и фанфары.

— Я вяжу её! — радовался Джаспер. — Ох, Уилл! Я связал её!

Снаружи послышалось шуршание автомобильных шин по гравию.

— Бандиты! Бандиты! — раздался голос Холли. — Парковка!

— Продолжайте, — велел Уилл. — Просто продолжайте.

Но песня стихла. Снаружи хлопнули дверцы машины. Джаспер поднял глаза, рассеянно хмурясь.

Уилл коснулся его руки:

— Гребнем расчеши, смотри не зевай …

Джаспер продолжил вязать.

— Веретеном спряди , — шептал он, — и бабушке отдай.

Уилл подошёл к окну. У здания на площадке стояли две чёрные машины. Все дети разбежались, кроме Холли, которая стояла в самой дальней части парковки, прижимая к себе Софи. Четверо мужчин в чёрных костюмах направлялись к фабрике. Бабушки высунулись из окон по всей длине здания.

— СПИЦВЕДЬМА! — крикнула одна из них.

Фитчет вскочил на ноги.

— СПИЦВЕДЬМА! СПИЦВЕДЬМА! — Бабушки втянулись обратно в магазин. Точно скворцы в весеннюю пору они носились из одного конца магазина в другой, и Уилл не понимал: то ли они волнуются, то ли напуганы. В итоге они снова нырнули в примерочные и плотно задёрнули за собой занавески.

Что касается Джаспера Фитчета, то было совершенно очевидно, что он в ужасе. Его лицо побелело, а зрачки расширились и стали похожи на пустые окна. Его руки бессильно повисли по бокам, и спицы с лязгом упали на пол.

Что-то заскреблось в старую дубовую дверь. Скрип-скрип . Словно острые когти. «Впустите меня», — как будто говорили они.

А затем раздался громкий стук в двери.

Джаспер пошатнулся.

Что-то вклинилось в трещину между досками, и железный засов вышибло из креплений. С гулом, напомнившим одиночный колокольный звон, он упал на пол.

Скрип-скрип. У Уилла зарябило в глазах и закружилась голова.

Двойные двери медленно раскрылись — и мистер Фитчет рухнул как срубленное дерево. Уилл кинулся к нему и успел подхватить его голову за секунду до того, как она ударилась бы об пол. Джаспер потерял сознание, его рука по-прежнему сжимала вязаный шарф.

В комнату степенной походкой зашёл пёс-корги, потом второй, потом третий. За ними следовали двое широкоплечих мужчин в тёмных костюмах, с закрепленной на ухе загнутой проволокой. Зайдя в помещение, они разделились и, обойдя весь зал и оглядев стены и окна, кивнули друг другу. Один из них коснулся проволоки в ухе и сказал: