Виктор Викторов - Пионерский музыкальный клуб. Выпуск 10

А по кухне расхаживал главный повар, он всех поторапливал, на всех покрикивал:

— Живей, живей, бездельники! У нас должен быть такой ужин, чтобы все повара Франции позеленели от зависти. Мы должны зажарить четырех диких кабанов и трех оленей! Мы должны приготовить пятнадцать паштетов из куропаток и перепелов! Мы должны поразить Париж фаршированными фазанами и пирогами с марципанами. Мы должны... А ну-ка, схожу узнаю, к которому часу готовится пир?

Чуть только главный повар переступил порог кухни, как все двадцать поварят и все десять поваров кинулись к Люлли:

— Бросай своих цыплят, Люлли!

— Джованни, вот твоя гитара!

— Залезай на бочку, Баттиста!

— Тарантеллу давай, Люлли, тарантеллу!

Откуда ни возьмись, в руках у Люлли — гитара, а сам он стоит на огромной бочке. То-то пошло веселье под низкими сводами кухни! Песня сменялась песней, а вскоре пустились в пляску все двадцать поварят и все десять поваров.

В самый разгар веселья вернулся главный повар.

— Ах вы, лентяи, бездельники, лежебоки! — заорал он. — Так-то вы готовитесь к встрече его величества короля Фрацции! А все ты, негодный мальчишка! Ты и твоя гитара!

Тут он выхватил из рук Люлли гитару и без промедления, одним махом запустил в огонь. Гитара сгорела мгновенно. Горстка пепла от нее осталась — вот и все.

Представить себе невозможно, как рыдал бедняжка Люлли! Нет у него больше его старой гитары, которая делила с ним и горести и радости. Была его верной спутницей. Шагала вместе с ним по каменистым дорогам Италии, под холодными порывами ветра, под жгучими лучами солнца. Помогала ему переносить побои хозяев. Теперь он — один-одинешенек на всем белом свете.

Между тем наступил вечер. В прекрасных залах дворца начался бал. В первой паре, чуть касаясь пальцами руки герцогини Гиз, выступал сам король Франции, мальчик в золотом камзоле с бриллиантовыми пуговицами.

Танцевали менуэт — плавный и грациозный танец. Дамы и кавалеры шли парами по блестящему паркету, останавливаясь и кланяясь друг другу.

И вдруг король остановился. Гневно топнул ногой и крикнул:

— Герцог Гиз, сейчас же подойдите ко мне!

Герцог, сломя голову, кинулся к королю. Все танцующие в замешательстве тоже прекратили танец и обернулись на окрик короля.

— Ваши музыканты никуда не годятся, — сердито проговорил король.

— Ваше величество, — начал было герцог, — мой оркестр — лучший в Париже, во Франции... Мои музыканты...

— А я вам говорю, ваши музыканты не умеют играть! Они все время сбиваются с такта.

— Позвать сюда первую скрипку! — крикнул герцог.

А бедный скрипач тут как тут. Скрипка в одной руке, смычок — в другой. Зуб на зуб не попадает от страха. Заикаясь, он бормотал:

— Это... это... это... какой-то другой оркестр мешает... Это... это... это... какой-то второй оркестр сбивает нас с такта...

— Хочу, чтобы второй оркестр сейчас же был наверху!

Герцог развел руками:

— Ваше величество, у меня нет и не было второго оркестра.

Но король крикнул: «Я приказываю!» — и слуги заметались по всему замку в поисках неведомого оркестра.

Осмотрели все комнаты, все залы замка — никого! Побывали на всех чердаках замка, а там только мыши и крысы. Сбегали в парк. Но в парке вовсю квакали лягушки да журчала вода в фонтанах...

Но вот среди гостей раздался шепот:

— Нашли второй оркестр! Ведут, ведут музыкантов...

И слуги пинками и подзатыльниками втолкнули в зал, прямо к ногам короля, мальчугана в поварском колпаке и замызганном фартуке. На чумазом лице поваренка еще были заметны следы слез, но глаза плутовски блестели. Он с любопытством разглядывал золотое великолепие зала. И по всему было видно, что он ничуточки не боится восьмилетнего короля Франции.

— Вот он, ваше величество! — низко кланяясь, проговорил первый скрипач оркестра, изо всех сил подтолкнув поваренка к королю.

У короля удивленно вздернулись брови.

— Но говорили об оркестре, а я вижу перед собою... — тут король весело засмеялся, — лишь одного музыканта! И довольно престранного к тому же...

Все придворные тоже принялись смеяться:

— Ха-ха-ха, вот так музыкант!

— Ха-ха-ха, это всего лишь поваренок!

Король нахмурился.

— Ведь я приказал, чтобы здесь был оркестр. Где он?

Тогда, скромно потупившись, Люлли сказал:

— Оркестр — это я!

И прибавил, ничуть не смутившись:

— Я и мои кастрюльки.

— Неужели? — спросил Людовик, с любопытством разглядывая бойкого поваренка.

Но вспомнив, что он король Франции, снова топнул ногой. Уже третий раз за этот вечер.

— Хочу видеть, как он играет на кастрюльках! Сейчас же! Немедленно!

— Нет ничего проще, ваше величество! Стоит лишь спуститься вам вниз в кухню. Или... или прикажите всем моим кастрюлькам подняться из кухни сюда, в этот зал.

При этих словах Люлли отвесил королю Франции самый изысканный поклон. Людовик засмеялся и сказал:

— Пусть все кастрюльки поднимутся из кухни наверх. Я приказываю!

— И скалки, и скалки, — подхватил Люлли. — Не забудьте про скалки... — крикнул он слугам, которые тотчас ринулись выполнять приказание короля. — А то чем же я буду выстукивать на кастрюльках мой гавот, ваше величество!

И вот тут-то и началось самое главное.

Когда слуги герцога притащили из кухни скалки и кастрюльки, поваренок Люлли, ничуть не смутясь тем, что они были изрядно закоптелыми, принялся устанавливать их на блестящем паркете зала. А когда они выстроились в том порядке, как ему было нужно, Люлли взял в каждую руку по скалке и спросил короля:

— Можно начинать, ваше величество?

Король, забыв, что ему нужно ответить по-королевски: «Я приказываю!», с нетерпением сказал:

— Начинай же, начинай поскорее!

И Люлли начал выстукивать деревянными скалками на медных кастрюльках свой знаменитый гавот.

Надо вам сказать, это была прелесть что за музыка. Веселая, звонкая и такая живая, что ноги всех придворных дам и кавалеров, да и самого короля Людовика, готовы были тут же пуститься в пляс.

Едва Люлли сыграл гавот до конца, как король воскликнул:

— Хочу еще раз!

А затем Людовик велел Люлли повторить гавот снова, уже в третий раз.

— Герцог Гиз, — король величественным жестом показал на бойкого поваренка, — пусть он...

Люлли, учтиво поклонившись, проговорил:

— Меня зовут Джованни Баттиста Люлли, ваше величество!

Король чуть нахмурился, но продолжал:

— Герцог Гиз, пусть Жан Батист Люлли немедленно переедет в мой дворец. Мне нравится его музыка. Я хочу слушать ее каждый день.