Джессика Таунсенд - Вундермастер. Призвание Морриган Кроу

– О Марина, ты здесь… – Молодой преподаватель весело помахал рукой и упругой походкой подошёл ближе. На щеках его играл румянец, а небрежный тон казался слегка наигранным.

Морриган молча ухмыльнулась, ткнув Готорна локтем.

– Угу, – хмыкнул он.

Мисс Комик приоткрыла один глаз.

– Привет, Генри. У вас всё хорошо, ребятки? Как там в Старом городе? – Она встала и выплеснула остатки чая на рельсы. – Все в сборе, никого не…

Её слова прервал оглушительный рыдающий вопль. Морриган обернулась и тут же была сбита с ног словно пушечным ядром. Ядро в виде человеческого тела размахивало руками, длинные волосы цвета зелёного мха торчали во все стороны.

– Что ты с ним сделала? Что? Отвечай сейчас же!

Едва сумев уберечь лицо от ногтей Элоизы, она откатилась в сторону. Милмай с кондуктором схватили нападавшую за руки и пытались оттащить, но та отчаянно сопротивлялась, пытаясь дотянуться до Морриган. Готорн и Каденца поспешили на помощь и помогли ей подняться на ноги.

– Прекрати! – крикнула мисс Комик, едва сдерживая беснующуюся девицу.

– Она что-то знает! – выплёвывала та, брызгая слюной. – Это её рук дело! Где он? Где мой Альфи?

– Элоиза, успокойтесь! – вмешался Милмай. – О чём вы? Что случилось с Альфи?

Девушка всхлипнула.

– Вот… смотрите… Читайте!

Достав листок бумаги, она сунула его Милмаю в лицо. Нахмурившись, молодой преподаватель прочитал вслух:

Не могу больше оставаться, я не достоин Вундерколлегии. Прилагаю свой значок и настоящим прошу исключить меня из группы.

Альфи Свонн

– Но почему… – растерянно начал он. – Какое отношение это может иметь к мисс Кроу? Если Альфи решил…

Элоиза затряслась в рыданиях.

– Ничего он не решил! А если бы… Он обязательно сказал бы мне! Он меня любит, понимаете? Не писал он этого, не писал!

Милмай сочувственно вздохнул.

– Я, конечно, понимаю… это выглядит нехорошо, но…

– Да не писал он, говорю! – выкрикнула она. – Просто не мог! Альфи не знает никакого «настоящим прошу», он и имя-то своё едва способен правильно написать!

Мисс Комик взяла записку из рук Милмая и перечитала.

– Всё равно не понимаю, почему ты решила, что Морриган имеет к этому отношение!

– Все знают, что она… неправильная! – Элоиза вскинула лицо, залитое слезами. Морриган сжалась, ощущая взгляды со всех сторон. – Это она, она! Я знаю! Она… она умеет подчинять, я сама видела. Вот и заставила его уйти, а может… может, и что-нибудь с собой сделать! Затаила на нас зло… за то, что мы… – Она снова разрыдалась. – Альфи! О мой Альфи!

– Элоиза, – снова начала кондуктор, – я могу понять, что ты чувствуешь, но…

– Какая у неё искра? Никто не знает! Почему старейшины молчат? Потому что её искра опасна! Все исчезновения начались, как только её приняли…

Толпа на платформе росла, и все смотрели на Морриган. Знакомое чувство шевельнулось в душе. А чего ещё было ждать? Проклятие, вечное проклятие… Она снова во всём виновата!

Вокруг начали перешёптываться. Мисс Комик снова взяла плачущую девушку за руку.

– Осторожно! – заговорила вдруг Ламбет, но кондуктор не слушала.

– Пойдём, Элоиза, – произнесла она нарочито спокойно. – Вернёмся в Праудфут-Хаус и во всём разберёмся. Выпьем чаю…

Ламбет скривилась словно от боли.

– Осторожно! – повторила она, обернувшись и глядя в упор на Морриган.

– Ты что имеешь в виду?

Но было уже поздно. Элоиза взревела как рассвирепевшая пантера и вырвала руку.

– Заткнись! Не смей меня трогать!

В её пальцах вдруг блеснула серебристая звёздочка, и мисс Комик болезненно вскрикнула. Из тонкого длинного разреза поперёк лица брызнула кровь. В толпе зрителей раздались крики ужаса.

Морриган задохнулась с разинутым ртом. В груди всё клокотало, но наружу не исходило ни звука. Волна гнева, захлестнувшая её, кипела внутри раскалённой лавой. Вкус гари заполнил глотку – как тогда от сгоревшего письма. Изнутри будто рвался разъярённый зверь, выцарапывая путь на свободу, обжигая лёгкие и воспламеняя воздух перед собой.

Ярости, охватившей её, хватило бы на сотню драконов. Она готова была спалить дотла весь мир.

Из губ Морриган вырвался клубок огня. Блуждая, пронёсся в воздухе, едва миновав Элоизу и опалив ей щёку, и взметнулся вверх к лиственному куполу. Крыша станции окуталась дымным пламенем.

Крик Элоизы слился с испуганными воплями собравшихся на платформе.

Морриган тяжело дышала, не закрывая рта. Клокочущая в груди ярость постепенно унималась, выгорая.

– Довольно! – послышалось за спиной.

В тот же миг сверху обрушился бурлящий серебристый вихрь. Языки пламени в древесных кронах исчезли, на ветвях деревьев повисли гроздьями ледяные сосульки. Толпа затихла, слышались только всхлипывания Элоизы.

Все взоры обратились к мостику перехода, на котором, подняв сжатые корявые кулаки, возвышалась Мургатройд. В её бледных глазах искрилась морозная белизна, грудь тяжко вздымалась, а из ноздрей вырывались струи ледяного тумана, застывая на впалых морщинистых щеках сверкающими кристаллами.

Затаив дыхание, оторопевшая толпа наблюдала, как директриса Школы сокровенных искусств спускается с мостика на платформу. С каждым шагом плечи женщины выпрямлялись, лицо разглаживалось, снежно-белые волосы приобретали серебристый оттенок. Наконец шея хрустнула в последний раз, и на зрителей глянули льдисто-голубые глаза светской директрисы.

– Вы, – ткнула Дирборн пальцем в мисс Комик, не сводя взгляда с Морриган, – отведёте мисс Кроу в Зал старейшин! – Голос её был, как всегда, холодным, резким и безжизненным… но в глазах застыл ужас.

Морриган стояла в тени высоченной статуи из аметиста – зловещего вида кукольник высоко воздел крючковатые пальцы, заставляя плясать подвешенную за шею марионетку с поникшей головой и мёртвыми глазами.

Мисс Комик была рядом, а за ней высилась пятиметровая скульптура из белого мрамора – сросшиеся тела миловидных близняшек в карнавальных полумасках разделялись выше пояса, словно ветви дерева.

Зал старейшин манил Морриган с прошлого года, когда Каденца коварно перехватила её законно выигранное приглашение на званый обед в Праудфут-Хаусе. В святая святых было трудно попасть даже членам Вундерколлегии – это считалось редким отличием и удачей.

Ни удачливой, ни отличившейся Морриган себя не ощущала. Попадать в Зал старейшин по такому поводу в её планы никак не входило.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, она пересчитала статуи. Их оказалось девять – героические позы, лица строгие, ласковые, бесстрастные… Мужская фигура с завязанными глазами – из бирюзы, женская – из розового кварца с восемью парами рук веером. А вот мужчина, вырезанный из янтаря, – на руках-свечах застыл ручейками расплавленный воск.