Виктория Полечева - Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь [litres]

Эйверин тяжело вздохнула и перевела взгляд на расщелину, пытаясь рассмотреть хоть что-то в блеклом сероватом свете. Голоса оттуда больше не слышались, и Рауфус начал нервно сбивать шапки снега с кустиков. Парень явно сомневался, правильно ли он поступил, доверившись черноглазой девчонке, правильно ли было тащить ребят непонятно куда, подвергая их опасности.

– Ну, Эйв, собрались. Чего теперь? – Рауфус осмотрел компанию и, кажется, даже пересчитал – если, конечно, он умел считать: все ли на месте?

– Я пойду туда. – Эйви пожала плечами. – Если что, кричать буду громко. А если даже не буду кричать, через час, вон, Дом Господ, видите? Когда сдвинется короткая стрелка, отправьте кого-нибудь посмотреть, что там происходит, идет?

– Эйверин, Эйверин! – Тюльпинс пробирался через толпу, брезгливо морща нос каждый раз, когда его дубленка случайно касалась засаленной старой рубахи, пиджака или прохудившегося плаща. – Я… Я с-с-с тобой п-пойду.

– Что? – Эйви прищурилась. Уж кто-кто, а Тюльпинс на геройство не способен. Чего это он удумал за ней увязаться?

Увалень наклонился низко-низко, так, что его губы едва не коснулись ее уха. Эйверин демонстративно отпрянула и вопросительно уставилась на парня. Мол, чего шептаться, говори вслух. Но бывший господин проговорил, едва разжимая губы:

– Т-ты же не оставишь меня с ними? П-пожалуйста…

За шкуру свою испугался. Тогда все в порядке. В этом весь Тюльпинс.

– Пойдем. А то тебя удар хватит. – Эйверин покачала головой. Потом она взглянула на Рауфуса и, когда тот утвердительно кивнул, шагнула в проход.

Эйви кожей ощутила, как внутри влажно. Плечи девочки дернулись от сочащегося от стен холода. А может быть, страшно ей было шагать в неизвестность с ненадежным товарищем. Но в этом, конечно, она себе никогда бы не призналась.

Всего в десятке метров от входа пещера сделала крутой поворот. Шли они теперь довольно медленно – чернота повязкой налипла на глаза. Эйверин даже подняла пальцы к лицу и все равно ничего не увидела. Потолок пещеры оказался очень низким: это Эйви поняла по вздохам Тюльпинса, который бился о выступы головой.

– Эйвер, я вот думаю, что мы… – шепотом начал Тюльп.

– Молчи, – резко оборвала его Эйверин. – Мне кажется, я слышу голоса.

Тюльпинс покорно застыл, а Эйви стянула с ног отцовские сапоги. Что ж, стоило признать, что грохот от них не всегда полезен. Девочка сделала шаг вперед и вступила босыми ногами в небольшую лужицу. Она тут же ойкнула от пронизывающего холода.

– Эйвер? Что случилось? – занервничал Тюльпинс.

– Отстань, – отмахнулась Эйви и поспешила дальше. Ей показалось, что пространство расширилось и все вокруг стало серовато-малиновым. Явный признак того, что откуда-то точно бьет свет.

Свет вскоре и правда стал заметен: едва пещера сделала еще два поворота, взглядам Эйви и Тюльпа открылась огромная каменная арка. Эйверин тихо подошла к ней, пытаясь держаться в тени, и заглянула внутрь. Внизу, на пару метров ниже, чем находились Эйви и Тюльп, искрилось голубое озеро, от которого к высокому потолку поднимался густой пар. По берегу россыпью были разбросаны разноцветные лежаки, на которых спали десятка два людей. Эйверин внимательно их рассматривала, пытаясь уловить хоть какую-нибудь информацию. И только тут она заметила, что глаза мужчины, обросшего бородой, открыты. Он медленно сел, а потом и поднялся на ноги, напряженно всматриваясь туда, откуда выглядывала девочка.

Эйверин вжалась в стену и толкнула Тюльпинса за собой. Тот так громко вскрикнул от неожиданности, что у Эйви внутри все похолодело: не услышал ли кто? Будет забавно, если крик донесся и до Рауфуса и вся его компания уже бежит сюда… То-то начнется…

– Меня, кажется, заметили, – быстро прошептала Эйви.

– Бежим обратно? – Глаза Тюльпа расширились от ужаса.

Эйверин покачала головой. Слишком уж близко от нее был мужчина. Если он ее заметил, то уже через пару секунд покажется в проеме арки. Ему нужно только преодолеть с десяток метров и подняться наверх. А когда бежать бесполезно, нужно сражаться. Так есть хоть небольшой шанс на победу.

Голова, обросшая спутанными волосами и длинной бородой, и правда вскоре появилась в проеме. Мужчина, кажется, поднимался по ступенькам, выбитым в каменной стене. Эйверин, недолго думая, подскочила к нему и пнула в нос что было сил. Что-то хрустнуло: не то тонкие пальчики на ноге девочки, не то круглый нос. Оба громко взвыли, а мужчина еще и исчез в проеме арки. По глухому стуку и разъяренным крикам стало ясно, что он знатно приложился о каменный пол.

– Зойди! Поднимай всех! Чужаки! – пробасил мужчина.

От арки донеслись беспокойные крики: встречать их намеревался немаленький отряд. Эйверин, хромая, подошла к Тюльпу. Он растерянно глядел то на нее, то на проход из пещеры. Он успел бы сбежать, наверное. Чужаки его не рассмотрели, они вполне могли бы удовлетвориться одной хромоногой Эйверин.

Эйви видела, как парню хочется сорваться с места и бежать, бежать без оглядки, пока он не окажется в особняке Полуночи. Но несмотря на его бешеный взгляд и трясущуюся от страха челюсть, он остался на месте. Эйверин удивленно хмыкнула. Надо же, не струсил.

Минуты не прошло, как из арки показался дрожащий деревянный щиток. Чужаки умели учитывать ошибки: свой нос под очередной удар никто подставлять не желал.

Эйверин застыла, прикидывая, не закричать ли ей, но из-за щитка донесся встревоженный голос:

– Кто вы такие? Что вам нужно?

– М-мы… – замямлил Тюльпинс, но посмотрел на Эйверин. Она тоже не знала, что сказать.

– Эй! У вас там весело наверху, что ли?! Ну почему вы оставляете меня, а?! Ну сколько можно? – послышался снизу звонкий голосок.

Эйверин чуть не задохнулась от удивления. От арки на нее шли и шли незнакомые люди, заслоняя свет, а она застыла, не в силах прийти в себя.

– Х-хайде! – шепнула она. – Хайде! – сказала она громче, и толпа остановилась. – Ха-а-а-а-а-айде! – закричала Эйверин, разрывая глотку и падая на колени.

– Стойте! Стойте! Не трогайте ее, разойдитесь! Она мой друг! Эйви! Эйви!

– Додо?.. – прохрипела Эйверин. В глазах ее потемнело, стены пещеры пошатнулись.

Эйверин пришла в себя, едва почувствовав ледяное прикосновение к губам. Она открыла глаза и вновь зажмурилась, не в силах поверить в свое счастье. Огромные очки, добродушная улыбка и веснушки по всему лицу. Додо, живой и невредимый, сидел перед ней, сжимая в руках кружку с водой. А чуть поодаль на круглом камешке приютился Хайде. Как только девочка села, он со счастливым визгом кинулся ей на шею.

– Эйверин! Мне так радостно! Расскажи! Расскажи что-нибудь! А Рауфус что? Скучает, да? Я знаю, скучает! Ему точно без меня невесело! А мы тут с Гёйламом сидим и сидим! Он меня на гитарке научил…