Виктория Полечева - Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь [litres]

– Д-д-да сами мы от себя! – воскликнул Тюльпинс. – Мы – слуги госпожи Полуночи, н-н-но это еще ничего не значит. Она вот долго следила за людьми, которых убивает туман. – Подбородком Тюльпинс указал на Эйверин. – А я только недавно об этом узнал. Я что хотел спросить, – бывший господин подался вперед и заломил руки, – если у вас тут все… И все живые. П-п-паренек такой светловолосый вам не встречался? Зовут С-с-с-самсел. Он т-т-т-тоже господин.

Морщины на лбу Чина разгладились, уголки рта опустились. Он провел широкой ладонью по бороде и взглянул на Тюльпинса уже спокойнее.

– Тело его поутру нашли?

– Д-д-да… Но ведь это еще ничего не значит, п-п-правда? Эйверин говорила, что Додо ее погиб, еще к-к-кто-то… А они вот все здесь, живые. А Самсел? – Подбородок Тюльпинса задрожал. Эйверин стало его откровенно жаль. Выходит, он все еще надеялся, что его друг может быть жив.

– Вы мне одно скажите, – кустистые брови Чина сдвинулись к переносице, – вы за Полночь или против нее? Тогда и говорить с вами начистоту буду, как все решим.

– Против, – сразу выпалила Эйверин и тут же вопросительно уставилась на бывшего господина.

– Она в-виновата во всем этом?.. – тихо спросил он, потирая переносицу, чтобы скрыть ладонью глаза.

– Да, – просто ответил Чин.

– Т-т-тогда и я п-п-п-против.

– Вот и ладно. – Чин расслабленно распрямился, видимо, решив, что им можно доверять. – Нет, парень. Нет здесь твоего друга. Прости.

Из груди Тюльпинса вырвался судорожный вздох, по щекам потекли слезы. Он закрыл лицо ладонями и замер.

– Полночь их убивает, всех до единого. Помощники ее по городу монетки разбрасывают, а они с дурным зельем.

– Вот эти, да? – Эйверин кинула перед Чином мешочек, что дал им ее отец. Она словно впервые увидела злополучные монеты, вспомнив, как одну из таких Хайде пробовал на вкус. А Додо такие кидал Гёйламу… Видно, тогда и сам к одной притронулся…

– Эти, эти! – Чин грозно уставился на мешок. – Она ведь Мастер над травами, знали вы, нет? Так от травы этой у бедняг разум-то мутнеет, портится. И тянутся они туда, где она. А она там их того… Что-то делает, так они за час-другой и умирают.

– Ужас! Но зачем?..

– Так вот зачем ей туман! – воскликнули одновременно Тюльпинс и Эйверин. Эйви, конечно, понимала в глубине души, какой злодейкой может оказаться Полночь, но чтобы настолько…

– Туман-то от Завода идет. Он ядовитый, конечно, но чтобы от него помереть, надо им лет двадцать дышать непрерывно. А горожане страшатся его, потому что помощничек Полночи колдует. Каждый обычный человек, кого туман коснется, боль чувствует, язвы видит, еще там что-то. Ребята вот рассказывали. Так что Полночь отлично устроилась. Свои делишки ночью проворачивает, а людям-то и неизвестно ничего, они на улицу в это время и нос сунуть боятся. Она поначалу только слуг своих того… Там уж мы ничего поделать не могли, во двор к ней не пробраться. А вот уж несколько лет, как к ней Мастер над иллюзиями пришел, так она весь город в страхе и держит.

Эйверин потерла лоб. Голова разваливалась на куски от боли. Ее отец, ее герой, ее защитник… И он способен на такое… Нет. Скорее всего, дело в Полуночи. Она и его околдовала, подавила и его волю.

Не заметив, как Эйви расстроилась, Чин продолжил:

– А Хранитель-то нас с Зойди и нашел. Чтобы мы ночью по городу бродили да относили тех, кто с зельем ее столкнулся, в эту пещеру. Мы их сон-травой поили, она замедляет все. А он поутру приходил да спасал всех. Он ведь это… Создатель. Это Мастер над всеми, вот как. Только он от ее проклятья вылечить может. Она в бедняг смерть вгоняет, а он их обратно живыми делает, если не слишком поздно.

– Хранитель существует? – Эйверин чуть не поперхнулась собственной слюной. – Он прямо живой-живой и на человека похож?!

– Н-н-но… Он ведь уехал? Что будет сейчас? – Тюльпинс отнял лицо от рук и внимательно посмотрел на Чина.

Мужчина удивленно вскинул бровь и, рассмеявшись, сказал:

– Парень, так чего ж от тебя ждать-то, а? Ты откуда про Хранителя знаешь?

Тюльпинс смутился. Он кинул беглый взгляд на Эйверин, на Чина и наконец решился заговорить:

– Я – колдун. Как и она. Как и Полночь. Как и Хранитель, выходит. Я случайно перенесся в одну деревню… – Тюльп принялся рыться в кармане брюк. – Не знаю, зачем это с собой все время таскаю. Но это очень важная для меня вещь.

Чин взял из дрожащих толстых пальцев открытку. Эйверин видела ее прежде и жутко на себя разозлилась, что даже не подумала придать ей хоть какое-то значение. Что ж, пугающий ее Хранитель существует. Он в Сорок Восьмом, он где-то близко. Но раз он живой и маленький, как человек, то и бояться его нечего. Теперь она точно знала, что за каждым ее шагом следить некому. Только она в ответе за все, что с ней приключится. И чувство окрыляющей свободы охватило Эйверин. Она подумала, что и отца она вырвет из лап Полуночи, и маму. А уж о Додо вообще говорить нечего, он-то уже спасен. Нужно будет всего лишь забрать его с собой в Кадрас.

– Я перенесся туда совершенно случайно, – продолжил Тюльпинс, и Эйверин тряхнула головой. Она так размечталась, что пещера цветастыми пятнами поплыла перед глазами.

– В общем, – вновь заговорил Тюльп, – местный Старейшина рассказал мне, что Хранитель пропал.

– Плохи у них дела? В той деревне? – Чин внимательно рассмотрел рисунок и отдал его обратно парню.

– Плохи. – Тюльпинс обреченно кивнул. – Старейшина просил передать Хранителю письмо. Ну, я и передал…

– Она ведь подписана? – Эйверин подвинулась к Тюльпу, но тот сразу же от нее отшатнулся. – То есть ты знаешь, кто Хранитель?!

– Подписана госпожой Кватерляйн и…

– Она? – Эйверин зажала рот от удивления.

– Пф. Хранитель, конечно же, мужчина. – Чин хохотнул. Эйви так сверкнула глазами, что он тут же добавил: – Если она была бы женщиной, называлась бы Хранительницей, а не Хранителем. Вот что. Так он и не появляется в городе Верхних, чтобы хоть как-то здесь помогать. Искра-то силы его почти все повытаскала, он понял, что не хватит его. А Верхним и дела нет до того, что она вытворяет…

Чин, видимо, прочитал на лицах Тюльпа и Эйви крайнее непонимание и принялся объяснять:

– Ну, Искра? Вы же эти, колдуны. Еще никто рассказать вам не успел? Есть штука такая, которая жизнь в Хранительстве поддерживает. Так вот она слабеет, ей подпитка нужна. Я об Искре этой сызмальства слышал. – Чин поскреб бледной рукой бороду. – Мать моя хотела, чтоб я Хранителем стал, вот как. Искра эта каждые сто лет выбирает самого сильного из тех, кто живет, так новый век и начинается. Хранитель должен раз в десять лет Искру подпитывать, силы отдавать, энергию. А потом он помирает, и выборы снова начинаются. И так годы и годы идут. Вот оно как. Уже несколько месяцев до новых выборов-то осталось, а Полночь хочет Хранительницей стать. Вот и трудится, силы развивает. Да людей вот толпами… Эх… Малых, старых – никого не щадит. Уедет она скоро, их всех в городе Верхних уже собирают. Тогда только Сорок Восьмой спокойно и вздохнет.