Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 5 МАЙ

- Умею, - тихо ответила Зина.

- Вот и хорошо. А теперь поставь мясо варить, потом картошки положишь. Не велика мудрость. Чего не сумеешь, нужда научит. Да ведь и некогда особенно горевать-то. Антон из школы сейчас придёт. Изюмка… Отец с работы - все есть запросят. А кто же их накормит? Ты должна. Ты старшая.

Зина, смахивая снова появившиеся слёзы, принялась готовить обед.

- А слёзы-то в суп не роняй, - заметив это, сказала Анна Кузьминична. - Слёзы-то у тебя сейчас уж очень горькие да солёные.

Вскоре пришёл Антон. Он посмотрел на Зину круглыми голубыми глазами и неуверенно спросил:

- Зина, а чего поесть?

- Возьми хлебушка пока, - ответила Зина и отвернулась, чтобы опять не расплакаться, - придут папа с Изюмкой, и обедать будем. Только вот и за хлебом ещё надо сходить… И суп посмотреть надо. Ты, Антон, сумеешь суп посмотреть?

- А я что буду делать? - Фатьма неслышно вошла в кухню. - Хочешь, я за хлебом схожу?

- Фатьма! - сказала Зина. - Ты опять здесь! Ой, как хорошо, когда ты здесь! Ну, ладно, сама выбирай: или суп вари или за хлебом иди!

Не успела Фатьма выйти, раздался звонок. Зина подумала, что Фатьма вернулась. Но это пришли Маша Репкина и Сима Агатова.

- Входите, девочки! - Зина без улыбки кивнула головой.

Девочки вошли молча, неслышно ступая, словно боясь оскорбить шумом то большое горе, которое поселилось здесь.

Поговорили обо всём. Об уроках, о делах, о сельскохозяйственной выставке, которая затевается в школе. Правда, говорила Маша, а Сима только старалась как-нибудь выразить Зине свою ласку и участие. То она подняла ей упавшую ленту, то сбегала на кухню за водой и полила цветы. Спросила у Антона, как его дела, посмотрела его тетрадки и дневник, похвалила за хорошие отметки…

- Ты пропустила. А нам новые правила объясняли, - сказала Зине Маша. - Мы обещали Елене Петровне, что объясним тебе, чтобы ты не отстала. С кем ты хочешь заниматься? С Тамарой, наверно?

- С Тамарой? - вмешалась Сима. - Ну, уж нет! Тамара сама только и смотрит, чтобы ей кто помог! А кстати, почему её нет? Она уже была у тебя сегодня, Зина?

Зина покачала головой - нет, Тамара у неё не была…

- Не была?! - Сима приподняла брови. - Как не была? Почему?

Зина не знала, почему.

- Ну, в общем, - сказала Маша, - Зина её тянула изо всех сил, а теперь Тамара должна ей помогать.

- Я буду с Фатьмой заниматься, - возразила Зина. - Мы рядом живём…

Маша внимательно поглядела на неё.

- Она… будет приходить к тебе?

- Она уже пришла. Ещё с утра… - и, услышав, что хлопнула входная дверь, добавила: - Она и сейчас здесь!

В комнату заглянуло смуглое лицо Фатьмы.

- А, девочки! Вы здесь… Как хорошо! А я принесла хлеба.

- И Фатьма здесь, а Тамары нету… Как же так? - Сима никак не могла понять этого.- Зина, а ведь я думала, она с тобой больше всех дружна!

- Я тоже думала… - тихо ответила Зина. Вечером Зина, стараясь всё делать так, как

делала мама, уложила спать младших ребят. Антон, притихший и какой-то оробевший, сразу послушался Зину и улёгся. Но с Изюм-кой пришлось помучиться. Она капризничала, звала маму и никак не хотела ложиться.

- Когда мама придёт, тогда лягу.

- Мама не придёт, Изюмка, ложись, - уговаривала её Зина.

- Нет, придёт!

- Ну, может быть, завтра придёт. А сегодня давай я тебя уложу. Мама велела, чтобы я…

- А она почему?

- Она ушла, Изюмка. Но ты же её послушаешься, раз она велела?

В спальню вошёл отец, хотел помочь Зине, но она замахала на него рукой, и он вышел.

Изюмка плакала, и Зина плакала вместе с ней. Не плакал только Антон. Он лежал молча и всё думал о чём-то, пока не уснул.

Зина дождалась, когда уснула Изюмка, и совсем измученная вышла из спальни. На столе стоял остывший недопитый чай. Зина тихонько прошла в кухню. Отец стоял возле кухонного стола и мыл тарелки. Выходило это у него очень неуклюже, вода плескалась и на стол, и на пол, и на брюки.

- Папочка, ну что это ты! - Зина слабо улыбнулась. - Я сама вымою, ты же не умеешь! Смотри, облился весь!

Зина решительно отобрала у него полотенце и оттеснила от стола. Отец смущённо посмотрел на свои подмоченные обшлага.

- Значит, по-твоему, я это не умею? Гм… - Он вытер руки и присел около Зины на табуретку. - Вот как круто нам пришлось, - вздохнул отец.- Всем нам. И мне, и тебе, и им, - он кивнул в сторону спальни. - Но - жить на свете надо.

- Все так говорят… - прошептала Зина.

- И правильно говорят, дочка. Но вот дело-то в чём… Труднее всего приходится тебе. Я - при своей работе. Ребятишки - при своих делах. А у тебя, кроме своих дел, ещё и материны дела.

- Я справлюсь, папа.

- Всерьёз так думаешь?

- Да, - Зина подняла на него глаза, - девочки мне помогать будут. У меня, знаешь, какие подруги!

- Я тоже тебе буду помогать. Буду на рынок ходить. Только ты мне говори, дочка, что тебе надо. Мать мне всегда говорила.

- Хорошо, папочка. - И, серьёзно посмотрев ему в глаза, добавила: - Только ты смотри там, на работе, ни о чём не думай. Ни о чём не беспокойся. Ладно?

- Ладно, - согласился отец, - вот только трудно тебе будет с ребятами. Ну, уж ты наберись терпенья как-нибудь… Что же поделаешь? Уж очень рано у них матери не стало.

- У меня тоже рано… - прошептала Зина. И, уходя спать, сказала: - Если просплю, ты, папа, смотри, разбуди меня. Я теперь вместе с тобой буду вставать.

- Придётся так, - со вздохом ответил отец.

Елена Петровна, как делала это часто, на перемене подозвала Зину:

- Девочки не забывают тебя?

- Вчера были Шура Зыбина и Соня Веткина, - ответила Зина, - И потом Фатьма. Фать-ма каждый день ходит, мы вместе занимаемся.

- И Тамара, верно, ходит каждый день? -Елена Петровна взглянула на Белокурову, которая в это время проходила мимо. Но та тотчас отвела глаза.

- Нет, - опустив глаза, сказала Зина. - Тамара ещё не была. У неё как-то всё не складывается… Не успевает.

- За полторы недели не была ни разу? - удивилась Елена Петровна. - Тамара, подойди сюда.

- У меня мама болела, - не глядя на учительницу, ответила Тамара.

- А бабушка ещё не болела? - Елена Петровна не удержалась, чтобы не съязвить, и отвернулась от Тамары.

«Дубовые ветки кончились, - подумала она, - так и надо было ожидать. Всё пустяки!»

Зина задумчиво глядела на Тамару. Услышав её всегдашний довод «У меня мама болела», Зина почувствовала, что краснеет от стыда за подругу, от чувства обиды. Если бы Тамара сказала что-нибудь ещё - не успела из-за уроков, или прокаталась на катке, или что хочешь, - только пусть бы это было правдой. Но Зина знала, что Тамара говорит неправду. Значит, она не приходила потому, что ей не хотелось придти. За десять дней - ни разу! А какие говорились слова!