Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 2 ФЕВРАЛЬ

Но прежде всего нужно было инсценировать сказку, приспособить её для сцены. Перед автором инсценировки Е. Борисовой стояла трудная задача.

Нужно было из повествовательного произведения, сохранив все особенности языка, характеры персонажей и основные сюжетные положения, сделать произведение драматическое. Это было особенно трудно, потому что сказка известная, любимая. Надо было так ухитриться, чтобы вы, наши зрители, уходя со спектакля, не говорили разочарованно: «Ну, это не по Толстому!… В сказке есть то-то и то-то, а в спектакле этого нет!»

Но нельзя в спектакле дать всё, что есть в сказке: тогда бы спектакль шёл не два часа, а двенадцать часов подряд, и актёров уносили бы со сцены на носилках, а зрители засыпали бы от утомления. Значит, необходимо было выбрать из сказки самое нужное, а от этого, конечно, менялись и состав действующих лиц и сюжетные положения. Надо было сделать это как можно незаметнее, сохранив «аромат» сказки.

Итак, автор инсценировки первым включился в работу над Буратино. Почти одновременно с ним начал беспокоиться и художник спектакля В. Андриевич, который должен был изобрести конструкцию ширмы и написать декорации. Перед ним стояла не менее сложная задача. Дело в том, что в спектакле участвовали не только куклы, но и люди: старый

мастер Карло, директор кукольного театра Карабас-Барабас и король - эти роли должны были играться живыми актёрами, или, как мы в таких случаях говорим, эти роли были в «человеческом плане». И так как куклы действовали не в своём, кукольном мире, а в мире людей, то декорации должны были быть в человеческом масштабе - большие, как на сцене обычного драматического театра. Сами понимаете, что сделать, например, декорации «комнаты папы Карло» в человеческом масштабе на сцене кукольного театра - вещь нелёгкая.

Но самая большая трудность была в том, что и люди и куклы действо-, вали в спектакле одновременно. Вы не можете представить себе, до чего это усложняло работу художника. Ведь актёр, играя куклой, стоит на полу, а куклу держит на вытянутой руке, показывая её зрителю из-за ширмы. Теперь представьте, что сюда же входит персонаж в «человеческом плане», то| есть с куклой встречается живой актёр. Как же произойдёт эта встреча? Если живой актёр подойдёт к кукле по настоящему полу (на котором стоит актёр, работающий этой куклой), то он не будет виден зрителям и встреча не произойдёт. Значит, нужно повышать пол для живых актёров. Но если вы повысите пол для «человеческого плана», то где же будут находиться актёры, работающие с куклами? Они не могут ходить по повышенному полу, потому что тогда они будут видны зрителю, э их куклы, которых они держат на вытянутой руке, полезут под самый потолок - и опять встреча человека с куклой не произойдёт… Заколдованный круг! А у автора уже намечалось немало таких встреч, например, папа Карло учит Буратино ходить (Карло - человек, Буратино - кукла), или король Тарабарский смотрит кукольное представление, или Карабас-Барабас гоняется за Буратино вокруг дерева (в сцене «закручивания бороды» Карабас-Барабас - человек, Буратино - кукла), и еще много других таких сцен намечалось у автора, где «кукольный план» и «человеческий план» действовали одновременно.

Художник решил эту сложную задачу: человек и кукла у него встретились. Правда, играть было тесновато и куклам и людям, но, как говорится, «в тесноте, да не в обиде»… А ещё можно прибавить: «Тесно, но зато интересно». В самом деле, представьте себе огромного, страшного Карабаса-Барабаса в «человеческом плане»; в одной руке он держит маленькую, хрупкую Мальвину, а в другой - худенького, тщедушного Пьеро… Он трясёт их, рычит: «Говорите, где Буратино?! Отвечайте, а не то полетите в печку!» От этой сцены дух захватывает, и всё оттого, что большой человек встретился с маленькими куклами.

Итак, художник Андриевич погрузился в сложные расчёты «сценического пространства» спектакля и начал писать эскизы будущих декораций.

Но у нашего деревянного озорника были не один, а два художника. Художник Вера Терехова села за эскизы кукол, и, конечно, в первую очередь она стала думать о самом Буратино… Ведь он главный герой, да к тому же ещё и деревянный… Надо было так «решить», как говорят художники, эту куклу, чтобы зритель сразу узнал своего любимца и по внешнему образу

- Хочу рот до ушей! - кричит Буратино папе Карло.

И по материалу, из которого он сделан. Кроме того папа Карло делает Буратино из сухого полена на глазах у зрителей. И надо было выдумать «трюк» рождения Буратино. Делать его на каждом спектакле по-настоящему, то есть резать из дерева, приделывать ручки и ножки, рисовать глаза и т. д., невозможно, тогда весь первый акт ушёл бы на вырезывание одного длинного, журавлиного носа Буратино. Нет, Буратино должен быть сделан скоро, легко, интересно, - одним словом, «театрально». Опять сложная задача! И поэтому куклу Буратино сочиняли оба наших художника; и к ним на помощь пришёл художник-конструктор Колобков, выдумщик театральных чудес и трюков. Все три художника разработали «схему рождения» Буратино, и теперь актёр Попрыкин, играющий папу Карло, мог сделать Буратино на глазах у зрителей, легко и скоро, напевая песенку о короле… Быстро раскалывается «трюковое» полено, едва папа Карло прикасается к нему топором, несколько ударов стамеской - и появляется голова Буратино, а к концу песенки старый мастер Карло уже говорит:

- Деревянные глазки, что вы на меня так странно смотрите?

Секрет этого быстрого рождения Буратино начинался с «трюкового» полена. Это полено было расколото заранее и держалось на проволочном стержне. Стоило актёру потянуть стержень вниз - и полено распадалось само собой, нужно было только делать вид, что ударяешь по нему топором. А затем актёр - папа Карло - начинал работать за верстаком. Но верстак наш с прорезью в середине, которую зритель не видит. Папа Карло клал необработанный кусок дерева на верстак, а другой актёр снизу просовывал руку в прорезь, забирал необработанное полено и подавал папе Карло уже гладкую доску с начерно вырезанной головой Буратино. Вот из таких незаметных «подмен» и состояла «схема рождения» деревянного человечка. Теперь ему оставалось сделать только рот, чтобы Буратино заговорил…

Скоро, скоро заговорит Буратино!