Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 04 АПРЕЛЬ

Радист побежал за ней, чтобы отогнать подальше. Мы стали звать его:

- Довольно! Теперь не придёт! Пошли домой…

Но только Александров повернул обратно, как медведица бросилась за ним и в несколько прыжков догнала. Александров упал. Медведица, не рассчитав, перескочила через него. Это спасло радиста. В тот момент, когда огромный зверь поднялся на задние лапы, чтобы расправиться со своей жертвой, выстрел механика сразил его. Медведица грузно повалилась рядом с Александровым.

Когда мы подбежали к радисту, он был бледен, как снег. Рядом с убитой медведицей возились оба медвежонка, которые даже не поняли, что произошло.

Медвежат мы решили взять с собой в Москву. Назвали мы их Мишкой и Машкой.

Вели себя медвежата довольно тихо. Повидимому, им нравилось есть и спать в тепле.

В день отъезда Машка очень нас насмешила и доказала, что характер у неё не лучше, чем у мамаши: поднять лапу на человека ей ничего не стоит.

В палатке царила предотъездная суета, и малыши ужасно нам мешали. Мы выставили их на улицу, но Машка быстро втёрлась обратно. Вертится под ногами, всюду нос суёт. Механик в сердцах шлёпнул её по уху, чтобы прогнать. Машка, взвизгнув, отлетела к выходу палатки, подскочила к сидевшему тут Александрову и огрела его лапой по уху!

Мы потом долго донимали Александрова вопросом: за что его так не любят белые медведи?

- Знаешь, брат, - сказал механик, - я думаю, придётся тебе в отставку подавать! Нехорошо, когда хозяева недолюбливают…

- Ну, уж нет! - ответил Александров. - Пусть лучше сами хозяева уходят в отставку…

С тех пор мы и стали называть белых медведей «отставными хозяевами Арктики».

Однажды мне с группой товарищей довелось набрести на интересную находку. На Севере это случается не часто: что найдёшь, летая над тундрой, льдами и водой?

Дело было на Земле Франца-Иосифа. Я получил задание ознакомиться с архипелагом с воздуха, сделать фотосъёмку, выяснить состояние льдов в проливах и, сравнив расположение островов с картой, по возможности исправить её. Над Землёй Франца-Иосифа до того времени е-щё никто не летал.

Работа была бы нетрудной, если бы… дело происходило не в Арктике. Лётчики не зря говорят, что на Севере надо не только уметь летать, но и уметь ждать: уж очень редко там выдаётся хорошая погода, и очень она неустойчива. Как-то один лётчик отправился в разведочный полёт на три часа, а вернулся через три дня: туманы не пускали.

Вот и нам долго пришлось ждать подходящего дня. Наконец он настал, и мы вылетели из бухты Тихой.

Внизу развёртывалась величавая картина полярных льдов. Вот громоздятся замысловатые гряды торосов, лёд кажется искрошенным, словно его пропустили через гигантскую мясорубку. То там, то здесь вздымаются айсберги самых причудливых форм. По белым полям далеко тянутся от них прозрачные голубые тени… Как зачарованный, смотрел я на эту картину, стараясь запечатлеть в памяти всё до мельчайших деталей.

Вдруг получаю тревожную записку от радиста:

«Рация вышла из строя. Не пойму, в чём дело. Для ремонта необходима посадка».

Что делать? В Арктике без радио никак нельзя: придётся садиться.

Справа под крылом уже расстилается остров Рудольфа. Я легко узнаю знакомую по карте бухту Теплиц. На берегу ясно вижу очертания каких-то полуразрушенных строений.

Приземлились. Оставив радиста возиться с рацией, мы с бортмехаником решили осмотреть остров.

Я знал, что в 1903 году здесь побывала американская экспедиция Циглера-Фиала. На неё были затрачены огромные деньги. Экспедиция должна была обследовать острова Земли Франца-Иосифа и достигнуть Северного полюса, но она вернулась обратно ни с чем.

Интересно посмотреть, какие следы тут остались от неё.

Первое, что мы увидели, - это огромный сарай. Вероятно, он когда-то был крыт брезентом, но время сделало своё: брезент сгнил, его сорвало ветром, на решётчатом скелете крыши только кое-где болтались жалкие лоскутья. Из-под снега виднелись разбитые ящики и несколько деревянных бочек. В ящиках ещё сохранились банки с консервами. Повсюду на банках и ящиках видны были глубокие следы когтей и зубов белых медведей.

Неподалёку от сарая стоял деревянный дом. Около него также множество медвежьих следов. Мы заглянули в окно: комната была забита льдом. Странно, что медведи не похозяйничали здесь, ведь дверь не заперта и даже не занесена снегом. Что же остановило их? Ага, понятно: дверь открывается не внутрь, а наружу, и у мишек не хватило сообразительности, чтобы открыть её.

Может быть, мы так и вернулись бы, не посмотрев, что сохранилось подо льдом, если бы ремонт рации не затянулся. От нечего делать мы с бортмехаником решили заняться этим ледником, и нам не пришлось пожалеть об этом: уж очень красноречивы были находки. Эти безмолвные свидетели провалившейся экспедиции, казалось, сами рассказывали, почему она провалилась…

Мы убедились, что американцы были прекрасно снаряжены. Богачи не пожалели средств для удовлетворения своей тщеславной прихоти. Но в том-то и дело, что одними деньгами ничего не сделаешь!

Чего только не привезли американцы на остров! И механическую мастерскую, и токарный станок, и геофизическую лабораторию! Целый склад боеприпасов, массу взрывчатых веществ, всевозможные продукты, вина, книги, - одних библий восемнадцать штук.

Мы нашли и пишущую машинку, и конские сёдла, и собачью сбрую, но это ещё не удивительно, хотя я до сих пор ума не приложу: зачем им понадобились, например, сёдла? Однако были находки и поинтереснее, вроде цилиндров, фраков, лакированных ботинок, манишек, галстуков и прочей дребедени, которую и вспомнить трудно и не хочется перечислять.

А венцом всего были золотые (золочёные, конечно!) лыжи. На них «завоеватели» собирались вступить на Северный полюс! Кончили же они, как известно, тем, что, ещё не завоевав полюса, стали делить между собой славу. В это время пароход экспедиции, стоявший в бухте, раздавило льдами. Началась паника: на чём возвращаться домой? К счастью для путешественников промысловые суда подобрали их и отправили обратно в Америку.

Мы с механиком разглядывали всю эту рухлядь, оставшуюся от бесславного предприятия, и думали:

«Нет, на золочёных лыжах ничего сделать нельзя. Когда людьми руководит одно тщеславие, когда нет высокой цели и дружного коллектива, любому даже первоклассному снаряжению грош цена».