Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 04 АПРЕЛЬ

Го Син-сю вскочил. В глазах его вспыхнули огоньки.

Юнь Янь-пей, ничего не понимая, удивлённо посмотрел на товарища, готовый каждую минуту броситься ему на помощь. Ему казалось, что ещё мгновение - и Го Син-сю выдаст себя. Но И Лин великолепно играл свою роль.

- Как вы смеете так говорить, Чу Ю! - воскликнул он. - Необходимо искать даже одного! Вы упустите одного, я - другого, Ден - третьего, вот и будет целая армия коммунистов! Хватит, меня они уже разорили! И как можно назначать такую мизерную плату за голову коммуниста! Разве губернатор так глуп?!

- Н-нет, цена была в пятнадцать тысяч юаней, - пробормотал Чу Ю, - да, знаете, расходы: на бумагу для объявлений, на оплату типографии, на краски, клей…

- Допишите, Чу Ю, - широким театральным жестом указал на объявления Го Синею. - Купец Го Син-сю от себя прибавляет десять тысяч юаней.

- Хорошо, хорошо, - засуетился Чу Ю, - это я собственной рукой допишу! И сегодня же вывесим на базаре!

- Я вам очень благодарен, Го, за батраков! - приложив руку к сердцу, сказал Ден Ши-фу. - Очень благодарен!

- Образцы хлопка, - негромко проговорил купец, - я сегодня же отправлю к вам в Далёкую Межу! Вы едете домой?

- Нет, я сначала заеду к помещику Чену, в Лицзян.

И Лин улыбнулся. Всё складывалось прекрасно: в мешках с образцами хлопка Юнь Янь-пей переправит оружие и боеприпасы в Далёкую Межу ещё до возвращения туда помещика.

Церемонно распрощавшись с Чу Ю, помещик, сопровождаемый Го Син-сю, вышел из дома и сел в паланкин. Носильщики подняли паланкин на плечи и понесли. В это время из дома вышла Лянь.

- Ну, что, накормили паланкинщиков? - спросил её И Лин.

- Листовки в паланкине, - тихо ответила девушка. - Цой положил их в подушку.

«Купец» и его «работница» переглянулись, а потом посмотрели вслед паланкину, в котором яснородный Ден Ши-фу гордо восседал на подушке с коммунистическими листовками. Паланкин несли верные помощники И Лина, коммунисты-партизаны.

Угодливо кланяясь, вышел во двор и стал прощаться Чу Ю.

- Куда же вы так торопитесь, уважаемый Чу Ю? - проговорил И Лин.

- Спешу расклеить на базаре объявления! Прощайте, дорогой Го! Будьте здоровы!

Го Син-сю постоял, глядя чиновнику вслед, вздохнул, закрыл ворота. Лицо его сразу стало другим, глаза глядели внимательно и задумчиво. Не спеша вошёл он в комнату, сбросил свой дорогой шёлковый халат и остался в скромной синей сатиновой рубашке.

- Так что же скажет мой «агент по хлопку»?

- Теперь ты похож на учителя, - проговорил Юнь Янь-пей, любуясь открытым, смелым лицом И Лина. - А я, по правде говоря, испугался, когда ты закричал на этого Чу Ю!

Чжан Го-тун так и не дождался своего покупателя. Не было покупателя и на рис Лю. Напрасно парень до хрипоты расхваливал свой товар. Подходили люди, приценивались, а потом и подходить перестали.

Рынок понемногу пустел. Не уменьшалась лишь толпа у наклеенных на стены гоминдановских приказов.

Чжан Го-тун, попросив Лю присмотреть за рисом, тоже ходил послушать, о чём пишется в этих приказах.

«Местные власти разыскивают коммуниста И Лина, - писалось в одном приказе. - За голову его назначена награда в размере 10 тысяч юаней. Купец Го Син-сю добавляет от себя ещё такую же сумму».

«Равноправие, честность и мир!» - громко читал кто-то.

- И мир, - повторил про себя Чжан Го-тун, - равноправие, честность, мир…

Вернувшись на своё место рядом с Лю, Чжан Го-тун долго стоял, задумавшись. Равноправия Чжан Го-тун не надеялся дождаться, но слова о честности и мире запали ему в самое сердце. «Как хорошо было бы, - думал Чжан Го-тун, - если бы Чен брал проценты честно, не надбавляя, и если бы не было войны!…»

Солнце уже почти совсем опустилось за торговые ряды, когда на базаре вдруг появились гоминдановцы. Впереди шёл офицер, тонкий, перетянутый ремнями, за ним - два солдата, а позади - ещё несколько солдат в американских стареньких мундирах, с американскими автоматами за плечами.

- Не было бы какой беды! - испуганно проговорил сосед Чжан Го-туна и, вскинув на плечо свой мешок, быстро пошёл к выходу.

Гоминдановцы шли по базару. Офицер с золотыми зубами презрительно толкнул ногой лоток с пряниками. До сих пор люди, глядя на гоминдановцев с затаённым страхом и неприязнью, не расходились: может быть, пронесёт беду. Но когда офицер повалил лоток и, рванувшись за своим добром, заплакала торговка, в один миг будто смело всех с площади. На пустых столиках только ветер шевелил обрывки бумаги, мусор, увядшую ботву.

- Пойдём и мы, - тихо сказал Лю, взглянув на Чжан Го-туна. Чувство близкой опасности заставляло их держаться вместе.

Чжан Го-тун и Лю быстро направились к выходу, но там стояла толпа: с базарной площади не выпускали. Лю сбросил мешок на землю:

- Я побегу, узнаю, что там такое…

- Может быть, коммуниста ловят, про которого написано? - предположил Чжан Го-тун.

С тревогой ожидая возвращения Лю, Чжан Го-тун наблюдал необычайное волнение вокруг. «Что ещё выдумали власти? - гадал он. - Погонят на какие-нибудь работы?»

Лю вернулся быстро, бледный и запыхавшийся.

- Никто ничего не знает. Нужно удирать! Продукты, товары у всех забирают! - Он подхватил свой мешок и сказал: - Идёмте, может быть, найдём лазейку!

Чжан Го-тун ни на шаг не отставал от юноши, чувствуя, что только вместе они сумеют как-нибудь выпутаться. Лю с первого слова, с первого взгляда пришёлся по сердцу старому крестьянину. Чем-то, может быть приветливостью и мягкостью, он напоминал Чжан Го-туну сына.

- Посмотрим между лавками, - говорил Лю. - Мне кажется, что там был проход…

Но прохода нигде не оказалось. Везде стояли гоминдановские солдаты. От волнения Лю как будто сразу похудел, щёки его впали, губы пересохли. Он боялся, как бы не стало известно, что он продавал помещичий рис.

- Идём, сынок, - сказал Чжан Го-тун, - идём, посмотрим, что там такое. Что будет людям, то и нам.

Толпа немного уменьшилась. Все кричали, метались и искали спасения. Вооружённые американскими автоматами гоминдановцы выпускали людей по одиночке и отбирали всё, что у них было. Чжан Го-тун едва не потерял сознание. Рис, его рис!

Лю прошептал Чжан Го-туну:

- Посмотрите, дядя, они не всех отпускают. Некоторых задерживают! Видите?

Какой-то старик, став на колени перед офицером, просил не забирать у него поросёнка. Поросёнок с перепугу пронзительно визжал в руках одного из солдат.

- Отдай мне поросёнка, - молитвенно простирая руки к офицеру, умолял старик, - это - всё, что у меня есть!

Крупные слёзы катились по его сморщенным, точно дубовая кора, щекам.