Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 04 АПРЕЛЬ

У входа в комнату, в которой обедали помещики, надсмотрщик прошипел:

- Смотри, если разобьёшь!… - и, подняв занавеску на дверях, пропустил Сю Ли вперёд.

Огонь нарушил, видимо, приятную для обоих помещиков темноту.

- Зачем свет? - спросил Ден Ши-фу.

- Куда поставить лампу? - тихо проговорила Сю Ли. Она посмотрела на кан, на низенький столик: всюду была посуда. - Куда поставить лампу?

- Что? - грозно переспросил Чей.

Ден Ши-фу, окинув взглядом кан, на котором не оставалось свободного места, приказал:

- Стой и держи!

- Хо! - поддержал его Чен. - Верно! Стой и держи! Выше поднимай!

И больше помещики не вспоминали о девочке, точно её и не было в комнате, точно лампа висела на стене или стояла на столике.

Сю Ли высоко подняла лампу над головой. Тяжёлый фарфор, скользкий и влажный, трудно было держать.

Девочке хорошо было видно обоих помещиков. Рядом с толстым, пузатым Чен ом яснородный Ден Ши-фу казался особенно маленьким и худым, но сидел он с таким гордым видом, что Сю Ли невольно подумала: «Такому только и укрываться одеялом в сорок ли в длину, сорок ли в ширину». Сю Ли впервые близко видела таких важных и богатых людей, как Ден Ши-фу.

- Нет, Чен, ты всё-таки не умеешь торговать, - говорил Ден Ши-фу. - В тебе нет ничего от настоящего американского дельца! Ты запросил такую цену за землю, что у меня в глазах потемнело! За такую цену у тебя её никто не возьмёт! А коммунистам даром отдашь!

Чен вздохнул, засопел, будто кузнечный мех.

У Сю Ли затекли пальцы. Она взяла, лампу в одну руку, но было страшно: тяжёлая лампа, казалось, вот-вот выскользнет на пол. Девочка поставила лампу себе на голову, освободила одну руку. Но рука так занемела, что больно было опустить её вниз. Девочка чувствовала, что ещё мгновение, и она выронит лампу. Перед её глазами стояло огромное розовое пятно, оно разрасталось, меняло цвет.

И вдруг неожиданно для самой Сю Ли невыразимый гнев охватил её, чувство собственного достоинства проснулось в ней. Долго ли ещё ей стоять тут!

Девочка решительно нагнулась и поставила лампу на пол.

- Что такое? - спросил Чен, не понимая, почему вдруг так потемнело.

Сю Ли, измученная, опустилась на пол. В ушах её стоял звон, она не могла бы сказать ни слова.

- Скажи, - неожиданно, словно впервые заметив девочку, спросил Ден Ши-фу, - скажи мне, дорого ты заплатил за неё, а?

- Э, пустое, - махнул рукой Чен, - мешок риса, можно и дешевле! Мрут они часто, а так ничего…

- Чен, а у тебя много таких, продал бы?

- Таких! - Чен презрительно посмотрел в сторону Сю Ли. Она всё ещё сидела на полу около лампы. - Сколько хочешь! Скажу родителям: «Обязан отдать мне долг», - и всё. Ведёт сына или дочку!

- Чен, продай мне с десяточек!

- А какую цену дашь?

- По полмешка рису!

- Мало. Они, сам знаешь, какие работники, а едят мало!

- Нет, Чен, цена хорошая! За десяток - пять мешков рису! По рукам?

Сю Ли хотелось закричать, позвать на помощь, разбить лампу, чтобы в комнате сделалось темно, чтобы темнота поглотила и Чена и Ден Ши-фу вместе со страшным их разговором, ей хотелось закричать: «Мама, сестрички, слышите вы меня?» Но на другом краю Лицзяна, где жили родные Сю Ли, не могла бы услышать её крика мать. Сю Ли дрожала и не двигалась с места.

- Рис перебранный дашь за детей? - спросил Чен, уже почти соглашаясь с покупателем.

- Нет, - ответил Ден Ши-фу, - не перебранный, у тебя же есть такие, они и переберут!

- Переберут, - согласился Чен, - что прикажу, то и сделают.

- По рукам?

- По рукам! - Чен поднял вверх руку, совсем так, как утром, когда занёс он над головой свой страшный нож, чтобы вонзить его в крестьянскую землю.

- Продано! - звонко ударил он по руке гостя.

- Продано!

Стасик Краевский, председатель совета отряда 7-го класса «В» 529-й школы Москвы, вышел на перемене в коридор озабоченный и серьёзный. Ещё с утра настроение у него было испорчено неприятным разговором с Ниной Владимировной, старшей вожатой.

- Слышала я, что с математикой у вас по прежнему дела идут слабо, - сказала она. - А совет отряда, видно, об этом и не думает…

Стасик мог бы, конечно, сказать Нине Владимировне, что совет отряда думает об этом, что в каждом звене сильные ученики помогают отстающим товарищам, но он промолчал. Ведь что ни говори, а успеваемость по математике, действительно, очень и очень неважная. И обиднее всего, что ребята могут учиться хорошо, если по-настоящему этого захотят. Об этом же и Валентина Леонидовна, преподаватель математики и классный руководитель, говорила на уроке:

- Вы, ребята, занимаетесь спустя рукава… Без огонька, без любви к делу невозможно хорошо учиться!

Вот и сейчас на уроке выяснилось, что Ива Никульшин опять не приготовил домашнего задания, а Слава Герасимов не решил задачи и даже не попросил никого из товарищей помочь. Забыл!

Стасик так задумался, что даже вздрогнул, когда кто-то положил ему руку на плечо. Рядом с ним Стояла Валентина Леонидовна.

- Ты уже целых пять минут стоишь здесь один и размышляешь, - сказала она, улыбаясь. - И я даже знаю, о чём… О прошедшем уроке, верно? Только мне кажется, Стасик, лучше будет, если мы соберём совет отряда и все вместе обсудим, как нам быть. Я хочу кое-что предложить вам…

Через несколько минут повеселевший Стасик вбежал в класс.

«Завтра после уроков - совет отряда», - крупно написал он на доске.

- Я рада, что все вы согласились со мной, - сказала Валентина Леонидовна. - Будем вместе готовить сбор. Тему я предлагаю такую: «Как произошло число и его запись».

Члены совета переглянулись.

- Как произошло число?… А ведь, действительно, интересно! Это как в древние времена, у разных народов… Давайте, Валентина Леонидовна!… - наперебой заговорили ребята.

- Интересно, но трудно. Предупреждаю вас, ребята, работы будет очень много. Вот слушайте: готовиться будем так…

Валентина Леонидовна взяла перо, и головы ребят. - русые, тёмные, гладкие и вихрастые* - склонились над листком бумаги вместе с седой головой учительницы.

- Ты будешь выступать на сборе?

- Да. А ты?

- Я материал подбираю - тоже очень важная работа. Нам с Валей поручили.

- Будет несколько выступлений. А потом турнир математический. И не простые задачи, а занимательные, интересные, ну, и сложнее обычных…