Каури Лесса - Золушки нашего Двора

Первое, что она сделала — обрила голову.

***

— Здорово, что мастер Понсил меня отпустил! — воскликнула Ванилла, накладывая на тарелку салат. — Знаешь, как хорошо филонить в рабочее время?

— Знаю, — улыбнулась Матушка, вспоминая, как однажды утром её разбудила всполошённая Ровенна с сообщением о знатном господине и его экипаже, ожидающем на улице.

Времени-то прошло меньше года, а будто вся жизнь пролегла границей между той молодой женщиной, живущей только сегодняшним днём и запретившей себе надеяться на любую сердечную привязанность, и этой — счастливой так, что самой становилось страшно от этого счастья.

— Ты меня вызывай почаще! — засмеялась подруга, наворачивая салат. — Будем с тобой баклуши бить — что тут делать-то ещё, во дворце?

— У меня есть другое предложение, — Бруни тоже приступила к еде, — только ты обещай мне сначала подумать, а потом орать, ладно?

— О как! — удивилась Ванилла, позабыв о салате. — Выкладывай, Твоё Высочество! Я вся — внимательные ухи!

— Уши, — машинально поправила Матушка. Вдруг представила на месте подруги два любопытных и почему-то рыжих лисьих уха и рассмеялась: — Ну... Сбила меня с мысли, Ванилька!..

— Ты мне собиралась сказать нечто ужасное! — покивала та. — А я должна была орать!

— Вспомнила! — Бруни отложила вилку и посмотрела на подругу. — Я хочу просить тебя уволиться из дворца и стать хозяйкою в моем новом трактире!

— Уволиться? Из дворца? — воскликнула Старшая Королевская Булочница, видимо, не обратив внимания на вторую часть фразы. — Меня?! Да у тебя, Твоё Высочество, не иначе родимчик приключился! Как же ж я без работы буду? Или, думаешь, я могу полагаться на моего муженька, прости Пресветлая, беспутного остолопа, не имеющего понятий о чести и совести?

— А ещё я собиралась попросить тебя помириться с мужем, — упрямо продолжила Бруни, хотя от поднявшихся до самых высоких тонов голоса подруги у неё уже звенело в голове, — потому что я вас обоих люблю и не хочу видеть, как вы мучаетесь друг без друга!

— Мы мучаемся? — заорала, краснея и вскакивая, Ванилла. — Да он, вон, полночи с Драгобужской делегацией песни орал, и что-то грусти в его голосе я не услышала!

— Ты за ним следила? — удивилась Матушка.

— Да! То есть, нет, конечно! Прислуга всё утро по углам шепчется о том, как король с гостями славно посидели, попили, поели... попели!

— Служба у него такая, — вздохнула Бруни, — тебе ли не знать? Помирись с ним, прошу. Сделай мне подарок на свадьбу!

Ванилла вдруг сморщилась, как младенец, упала на стул и уткнулась лицом в ладони.

— Не знаю я, как с ним помириться, — всхлипывая, сообщила она, — хотя тоскую, ажно нутро сводит... Но только как увижу, прямо зверею! Я ведь его чуть не убила, когда про письмо-то узнала, даже сковородкой приложила по филейной части! А уж когда тебя королевские гвардейцы арестовали, у меня прямо оборвалось всё внутри! Он вчера ещё приходил, подкатывал ко мне, да я его прогнала... А сегодня ужо обед, а его так и нету-у-у...

И она заплакала так горько и по-детски обиженно, что Матушке ничего не оставалось, как броситься к ней и обнять. Она гладила Ванильку по трясущимся плечам и светло-каштановой шевелюре, а сама раздумывала над решением проблемы, которая, наверняка, была самой простой из тех, что ей ещё придётся решать во дворце.

— Ну-ка, успокойся! — рассердилась она, наконец. — Любит тебя твой Дрюня, а потому никуда не денется! Пресвятыми тапочками клянусь!

Старшая Королевская Булочница подняла на неё зарёванные глаза и спросила с надеждой:

— Правда?

— Правда! — твёрдо сказала Бруни. — Вот сама увидишь! А пока скажи мне — согласна ты?

— На что? — Ванилла нашарила на столе салфетку и шумно высморкалась. — С Дрюней помириться?

— Из дворца уволиться и стать хозяйкою в моём новом трактире?

— Уволиться? Из дворца? — изумилась Ванилла. — Я?

Матушка поняла, что действо сейчас пойдёт по второму кругу, и рявкнула:

— Сейчас я ем салат, а ты думаешь об ответе на мой вопрос! — И даже ногой топнула от злости! — А потом ты ешь салат, а я раздумываю над твоим ответом на мой вопрос! Поняла, Ванилька?

— По... поняла! — запнувшись, ответила та и глубоко задумалась. Правда, не промолчала и минуты: — Не ожидала такого от тебя, Бруни! Решила, ты от счастья о делах совсем забыла!

— Это была бы уже не я, — улыбнулась Матушка. — Послушай, тебе надобно уже о ребёночке думать, а работа на дворцовой кухне не из лёгких! Да и родишь ты, придётся его на кормилицу оставлять. А в моём трактире будет у тебя целый кабинет на втором этаже — поставим там кроватку для маленького. Станешь за делами приглядывать, бухгалтерию вести и ребёночка тетешкать! Да и Пиппо рядом будет! Или ты хочешь опосля родов дома засесть, как верная жена и мать?

— Упаси Пресветлая! — замахала руками Ванилла. — Я ж заскучаю и тогда случится страшное!

— Что? — заинтересовалась Бруни.

— Жрать начну без меры, вот что! У меня и сейчас-то стати... — Старшая Королевская Булочница хихикнула, — королевские, а поплыву — так дверные проёмы расширять придётся! Не, не надо мне такого сусчествования!

— Вот и славно! — кивнула Матушка. — Когда ты скажешь мастеру Понсилу, что увольняешься?

— Экий ты клещ, подруга, коли разговор о делах заходит! — засмеялась Ванилла. — Но погоди! Такое решение мне надо с супружником принимать — вдруг он против будет!

— Это с тем, который 'беспутный остолоп, не имеющий понятий о чести и совести'? — лукаво улыбнулась Бруни.

— Именно! — подняла палец Ванилла. — Вот как с ним помирюсь, так и поговорю! И тебе сообщу! Только когда я теперь с ним помирюсь...

Она вновь пригорюнилась.

— Не грусти, подруга! — Бруни поднялась из-за стола. — Лучше помоги мне все эти тряпки по комоду разложить. Он такой огромный, что я боюсь в нем заблудиться!

— Порядок навести? Это мы завсегда! — встала Ванилла, засучивая рукава. — А все ж таки жаль, что та перевязь не моего размера!

***

Едва рю Вилль ступил из портала, сгенерированного перстнем, на доски кабинетного пола, Редьярд кивнул на оставшееся свободным кресло:

— Садись. Уважаемых мастеров ты знаешь?

— Аваль Мурон, глава Гильдии Плотников и Фсешертротт, глава Гильдии Механиков, — герцог вежливо склонил голову, приветствуя посетителей. С гильдиями ссориться не стоило.

— Аф! — басом гавкнул сидящий рядом с Его Величеством Стрёма.

— И волкодав Стремительный, — белозубо улыбнулся Троян.

— Итак, — от собачьего голоса король поморщился, налил себе воды из графина и выпил залпом, — у меня для вас, уважаемые мастера, дело государственной важности! И страшно секретное! Твоя Светлость, подскажи мне, как долго Драгобужская делегация планирует оставаться в Вишенроге?