Каури Лесса - Золушки нашего Двора

— Нет такой силы во всём мире!

***

Открыв рот, Матушка смотрела на огромный, украшенный магическими фонариками, трёхпалубный корабль. Такой язык не поворачивался назвать свадебной ладьей. Скорее — ладьищей!

— Это... наш? — сглотнув, спросила она у принца Аркея и покосилась на соседний причал, где стоял второй подобный красавец, украшенный в серо-красно-голубой гамме — цветах Его Высочества Колея.

Арк усмехнулся, поднял её на руки и легко взбежал по сходням. Команда во главе с представительным капитаном, прокричав новобрачным троекратное ура, споро разбежалась по местам — готовиться к отплытию.

Принц отнёс Бруни в каюту, центром которой оказалась чудовищных размеров кровать, укрытая шкурами. Натоплено было жарко, в самый раз ходить голышом. Подумав об этом, Матушка густо покраснела. Интерьер каюты кричал о её назначении. Бруни представила весь корабль, кишащий людьми, их понимающие ухмылки утром, когда она выйдет на палубу... и настроение упало, будто его в ведро с холодной водой макнули.

Заскрипели снасти, судно закачалось на волнах, отшвартовываясь. Крики матросов напоминали крики чаек — громкие, суматошные, непонятные.

Подошёл Кай с двумя бокалами вина. Камзол он уже сбросил, ворот рубашки расстегнул. Заглянул в лицо супруги и сам переменился в лице.

— Родная, что не так?

Матушка скинула жаркую шубку, оглянулась, ища, куда бы положить. Принц отобрал её, бросил на кровать, за плечи притянул Бруни к себе.

— В чём дело?

— Здесь... — попыталась объяснить она. — В этом месте... Здесь...

Понимая, что объяснить не удастся, подняла беспомощный взгляд на мужа.

— Тебе здесь не нравится! — догадался тот и счастливо засмеялся, понимая, что попал в точку. На его лице появилось бесшабашное выражение, делавшее его неуловимо похожим на брата, с лица которого оно не сходило. — Хочешь, сбежим?

— Отсюда? — изумилась она.

Волны мягко толкались в днище — корабль приближался к выходу из гавани и скоро уже над ним должен был расцвести волшебный свадебный фейерверк.

— Отсюда, — кивнул Кай. — Хочешь? Прямо сейчас?

— Но мы нарушим правило! — воскликнула Матушка.

Аркей подарил поцелуй, от которого ей стало ещё жарче, и прошептал:

— С тобой я готов нарушить что угодно! Подожди минутку...

Он вышел и скоро вернулся, неся поднос с едой. Принц лукаво улыбался, что делало его невыразимо привлекательным.

— Я приказал не беспокоить нас до утра, — сказал он, ставя поднос на стол. — Утром мы вернёмся сюда, и нас будет ждать завтрак. Основательно остывший, но это не страшно! Правда?

Блестя глазами, Матушка молча ждала продолжения.

Подобрав с кровати шубку, он укутал ею Брунины плечи, прижал жену к себе и спросил, как когда-то давно. В другой жизни...

— Готова?

Она улыбнулась, потому что с ним была готова на что угодно!

Принц тронул уже знакомый ей портальный перстень.

Ощущение полёта длилось недолго. Спустя мгновение Матушка и Кай оказались на палубе... его маленькой яхты, стоящей на причале в маленькой бухточке вдалеке от Вишенрога. Здесь было темно и тихо. Безлюдно.

— Спит наша ласточка, — прошептал принц, улыбаясь и отвечая на благодарные поцелуи Бруни, — ну ничего! Сейчас мы её разбудим. Постарайся не замёрзнуть, пока я всё приготовлю.

Он усадил жену на корме, спустя пару минут принёс ей кружку горячего вина с пряностями, а сам, как был, в расшнурованной рубашке, чёрных узких брюках и высоких сапогах, принялся ставить паруса, выбирать якорь и разворачивать яхту к выходу из бухты. Когда курс в открытое море был взят, он закрепил штурвал и скрылся в каюте внизу. Оттуда плеснул тёплый свет. Затрещал поленьями огонь, подкормленный заклинанием со свитка.

Бруни смотрела в чёрную воду, в небо, усыпанное мелкими радужниками звёзд и думала, как она любит всё это: и море, и стёсанные водой клыки скал на побережье, и свежий влажный ветер, легко бьющий по лицу, и свою страну, и свою семью, членом которой неожиданно стал самый настоящий принц. Или это она, наоборот, стала членом самой настоящей королевской семьи?

Из каюты поднялся на палубу Кай. Проверил курс, подошел к Бруни, присел перед ней на корточки, взяв её руки в свои.

— Хочу попросить тебя, родная...

Матушка, наклонившись, поцеловала его в лоб. Это лицо — светлое, строгое, спокойное навсегда отпечаталось на её неспящем сердце. Разве могла она отказать Каю в чём бы то ни было?

— В моей крови течет кровь Морингов, Владык Севера. При жизни матушки я был там с ней пару разу, и однажды она рассказала мне об обряде, который проводят двое, чтобы связать себя на всю жизнь. Мы с тобой поклялись друг другу в верности у алтаря Пресветлой, и эту клятву я не нарушу. Но я хотел бы, чтобы нас связал древний наговор Узаморских влюблённых... Если ты откажешься, я пойму...

Она покачала головой.

— Не откажусь, любимый! Что нужно сделать?

Кай поднялся.

— Подожди меня ещё немного...

Он ушёл вниз, а Бруни вновь смотрела в небо, ощущая совершенно противоположные чувства — бешено бьющееся сердце и душевный покой, ровный, как морской штиль.

Аркей вышел на палубу совершенно обнажённым. В звёздном свете он казался настоящим северным богом — широкоплечий, узкобедрый, тёмные буйные кудри в беспорядке разбросаны по плечам. Холода будто не замечал. Поставил на пол поднос с высоким узкогорлым кувшином. Звякнул охотничий нож, положенный рядом.

Принц выпрямился, посмотрел на Бруни. Пытаясь сдержать бешено бьющееся сердце, она медленно встала со скамьи.

Аркей поднял кувшин, дождался, пока супруга подойдёт к нему и положит ладони на его руки.

— Это вода из ледяных источников Узамора. Выливая, повторяй за мной...

Полотно безликих небес,

Саван серый земной,

Тепло весеннего солнца,

И холод покровов зимних...

***

...Сияние летних чудес,

И осени дух сырой,

Смеха детского колокольца,

Несчастий равную схиму...

Расклад у меня такой —

Судьбы змеиные кольца —

Все

Разделю

с тобой...

Короткие ночи Узамора полнились сиянием. В нём небо казалось серебристым, а вода — серо-стальной, блестящей, будто рыбная чешуя. Полярное лето не знало жары, но ему была знакома ласкающая прохлада, и её нежные ладони гуляли сейчас по обнажённой груди черноволосого мужчины, сидящего в лодке, держащего в объятиях белокожую хрупкую девушку и шепчущего ей слова древней клятвы.

— Ты согласна пройти обряд, Винни, сердечко моё? — спросил он, когда процитировал до конца.

Она, извернувшись, потёрлась щекой о его грудь. Взглянула снизу вверх огромными карими глазами, так напоминающими ему оленьи.

— Это же будет навсегда, да, Ронни?

— Да, любимая! Когда я смогу просить у князя твоей руки без опаски получить отказ, мы лишь подтвердим нашу клятву у алтаря Пресветлой. А пока будет так...