Эрл Гарднер - Перри Мейсон: Дело заикающегося епископа. Дело об удачливых ножках

– До того, как ты к нему поехал, или после?

– До. Если бы его убили после моего появления, то я был бы замешан в этом деле.

– А сейчас не замешан?

Он покачал головой, сел на край ее письменного стола, вздохнул и признался:

– Не знаю.

Она протянула руку и положила холодные, ловкие пальцы ему на руку.

– Можешь мне рассказать, что произошло? – спросила она тихим голосом.

– Пол Дрейк позвонил как раз перед твоим приходом в контору. Сообщил мне адрес Пэттона: апартаменты «Холидей». Я отправился туда. Дрейк должен был последовать за мной через пять минут. Как раз перед тем, как войти в здание, я увидел, как из него выходит симпатичная девушка. На ней было белое пальто и белая шляпка с красной пуговицей, и еще белые ботиночки. В голубых глазах стоял испуг. Я вообще-то обратил на нее внимание, потому что она выглядела виноватой и очень испуганной. Затем я поднялся к квартире и стал стучать. Никакой реакции. Я позвонил в звонок. Никто не открыл. Я надавил на ручку, оказалось, что дверь не заперта.

Он замолчал на мгновение, склонил голову вперед. Девушка слегка надавила пальцами на тыльную сторону его ладони.

– И что дальше? – подбодрила Делла.

– Я вошел в квартиру. Что-то мне сразу показалось подозрительным. Вначале я оказался в гостиной. Там на столе лежали перчатки, шляпа и трость. Я их видел в замочную скважину перед тем, как зайти. Поэтому я и думал, что кто-то должен быть дома.

– А зачем тебе нужно было заходить?

– Мне нужно было получить признание Пэттона, хоть что-то. Он не отреагировал на стук и звонки. Я решил, что мне повезло, – раз он не запер дверь.

– И что ты там обнаружил?

– В гостиной ничего. Но когда я зашел в спальню, то увидел Пэттона на полу. Он был мертв. Его убили большим ножом с широким лезвием. Очень неприятное зрелище. Грязная работа.

– В каком смысле? – не поняла секретарша.

– Он умер сразу, – сообщил Мейсон. – Но рана глубокая и широкая. Нож перерезал артерию, которая проходит прямо над сердцем. Думаю, что кровь хлестала фонтаном.

На лице Деллы появился ужас, но она быстро взяла себя в руки и спокойно сказала:

– Могу себе представить, как все там выглядело. Что-то еще ты там видел?

– Вроде это все. Да, в гостиной на полу валялась небольшая дубинка. Пока я не смог объяснить, какое отношение она имеет к делу.

– Но если его зарезали ножом, зачем тогда дубинка?

– Вот это я и не могу понять, – признался Мейсон. – Есть здесь что-то подозрительное.

– Ты позвонил в полицию?

– Вот тут мое везение закончилось, – сказал Мейсон. – Я стер свои отпечатки пальцев со всех ручек и вышел из квартиры. Я знал, что Пол подъедет через пять минут. Я хотел, чтобы тело обнаружил он и позвонил в полицию. У меня были и другие дела. Но когда я выходил из квартиры, я услышал, как открылись дверцы лифта и раздались голоса. Женщина рассказывала про девушку, у которой была истерика. Я сразу догадался, что случилось. Если бы меня увидели идущим от квартиры, где убили человека, то я бы оказался в крайне неприятном положении. Мне бы никто не поверил, если бы я рассказал правду о том, как все происходило на самом деле. Совсем необязательно, что меня обвинили бы в убийстве. Скорее, полиция решила бы, что убийство совершил один из моих клиентов и позвонил мне, а я бросился на место преступления, чтобы убрать какие-то улики или что-то в этом роде. Понимаешь, в каком положении я мог оказаться? Я решил, что кто-то из людей, которых меня наняли представлять, может быть замешан в этом деле. Если бы полицейский увидел меня выходящим из квартиры или стоящим перед дверью так, словно я только что вышел, я не смог бы представлять никого, обвиняемого в этом убийстве. Любая группа присяжных решила бы, что мой клиент виновен и сообщил мне, что натворил.

– И что ты сделал? – спросила Делла Стрит, которая слушала Мейсона с огромным интересом. – Ты на самом деле оказался в трудном положении.

– Нужно было мгновенно принимать решение, времени на размышления просто не было. Может, и был вариант сделать все как-то по-другому. Не знаю. Я мог сделать только одно, по крайней мере, больше я ничего не успел придумать. Я достал универсальный ключ из кармана и запер дверь. Замок оказался простой. Затем я притворился, будто даже не догадываюсь, что поблизости находится полиция, и стал стучать в дверь. Полицейский появился из-за поворота коридора и увидел меня перед дверью квартиры, стучащим в эту дверь. Потом я пару раз нажал на звонок, демонстративно махнул рукой, изобразил на лице недовольство и вроде как собрался уходить. И тут притворился, будто впервые вижу полицейского.

– Ловко! – воскликнула Делла.

– Да, тут все прошло как по маслу, – произнес Мейсон таким тоном, словно комментировал игру в бридж, где в самом конце сделал удачный ход. – Но затем я допустил очень серьезную ошибку.

– Какую? – обеспокоенно спросила секретарша. Глаза у нее слегка округлились, и она неотрывно смотрела в лицо Мейсона.

– Я недооценил ум Дж. Р. Брэдбери.

– О! – выдохнула Делла с явным облегчением, а через пару секунд спросила: – А он знает, что…

– Знает, – кивнул Перри Мейсон.

– Я одно могу про него сказать. Он бабник и ни одной юбки не пропустит. Молод душой. Помнишь, когда ты уходил из конторы, он угостил меня сигаретой?

– Да.

– Потом он склонился вперед, чтобы дать мне прикурить.

– Он пытался тебя поцеловать?

– Нет, – медленно произнесла она. – И это странно. Я думала, что попытается. Я до сих пор думаю, что он собирался это сделать, но что-то заставило его отказаться от этой мысли.

– И почему он передумал?

– Не знаю.

– Может, подумал, что ты мне пожалуешься?

– Нет, дело явно не в этом.

– Но что все-таки он сделал ?

– Он склонился довольно близко ко мне, чиркнул спичкой, поднес пламя к кончику моей сигареты, затем выпрямился, отошел в другую часть приемной. Он стоял там и оттуда меня рассматривал, как картину или, возможно, пытался понять, как я вписываюсь в общую обстановку. Это был странный взгляд. Он смотрел на меня и при этом не смотрел. Или видел не меня.

– Что было потом? – заинтересовался Мейсон.

– Он словно вернулся в реальность, рассмеялся и сказал, что, вероятно, ему пора отправляться за газетами.

– И ушел?

– Да.

– Кстати, что он с ними сделал?

– Оставил здесь.

– Он что-то говорил про портфель, когда уходил?

– Нет. Насчет него он звонил из гостиницы.

– Что ты сделала со всем, что он привез?

Она кивнула в сторону шкафа. Перри Мейсон встал, прошел к шкафу, открыл дверцу, достал кожаный портфель и пачку газет. Сверху нее лежал номер «Кловердейл Индепендент», вышедший два месяца назад.

– Шкаф закрывается на ключ?