Найо Марш - Заклятие древних маори. Последний занавес

Квестинг частенько посещал пик Ранги, а маори считали, что он рыщет там в поисках их реликвий. Смит, попытавшийся следить за Квестингом, едва не расстался с жизнью под колесами поезда и остался в убеждении, что Квестинг подставил его нарочно. С другой стороны, Квестинг предложил оставить Смита на курорте и даже положил ему приличное жалованье. Это, правда, больше походило на подкуп. Саймон и доктор Акрингтон были убеждены, что Квестинг лазает на пик, чтобы посылать сигналы. Это предположение подтверждали и наблюдения Саймона в ночь накануне затопления корабля. Квестинг каким-то образом ухитрился прибрать к рукам Ваи-Ата-Тапу, однако в решающую минуту на курорте появился Септимус Фолс и сразу втерся ко всем в доверие. С доктором Акрингтоном он обсуждал проблемы сравнительной анатомии, с мистером Гаунтом беседовал о театре. И если верить Саймону, выстукивал тот же код, которым пользовался Квестинг. Может быть, он таким образом подавал Квестингу знак, что работает с ним в одной связке? И почему Фолс не допускал никого к Таупо-Тапу? Боялся, что Квестинг оставил там улики? Но что? Документы? Какой-то важный предмет?

Дайкон решил, что должен сразу по возвращении поделиться своими наблюдениями с доктором Акрингтоном.

«А вот Саймону я ничего не скажу, – подумал он. – Парень и без того настолько зациклился на Фолсе, что, услышав мои подозрения, неизбежно выдаст себя».

А как быть с Гаунтом? Поначалу Дайкон решил, что ничего тому не расскажет. Почему – Дайкон и сам не знал. Однако чутье подсказывало ему, что слабая нервная система Гаунта может еще больше расшататься от подобных известий.

И тем не менее, шагая по тропинке, Дайкон ощущал нарастающую тревогу. Домой он вернулся вконец подавленный и уставший. В столовой было темно, а вот из-за краешка шторы в кабинете полковника пробивался свет. По небрежности или по рассеянности полковник не соблюдал должной светомаскировки. Услышав голоса – он разобрал голос полковника и, как ему показалось, доктора Акрингтона, – Дайкон постучал в дверь.

– Да! Кто там? Заходите! – позвал полковник Клэр.

Сидя рядышком, словно заговорщики, оба почтенных джентльмена казались встревоженными. Вспомнив (как показалось Дайкону) былое молодечество, полковник вскинул голову и спросил:

– Ну что, Белл, пришли с докладом? Очень хорошо. Выкладывайте, что там у вас.

Переминаясь с ноги на ногу и краснея, как молоденький адъютант, Дайкон сбивчиво изложил свои наблюдения. Полковник Клэр, как обычно, слушал, вытаращив глаза и приоткрыв рот. Доктор Акрингтон ерзал в кресле и казался до крайности озабоченным. Когда Дайкон закончил рассказывать, воцарилось продолжительное молчание, в немалой степени поразившее молодого человека: по меньшей мере со стороны доктора Акрингтона он ожидал жестокого разноса. Выждав с минуту, Дайкон закончил:

– Вот я и решил вернуться и сообщить вам об увиденном.

– Вы правильно поступили, – закивал полковник. – Правильно, очень правильно. Спасибо, Белл.

Нетерпеливым кивком он дал молодому человеку понять, что его не задерживают.

«Как бы не так», – подумал Дайкон. А вслух произнес:

– Откровенно говоря, вся эта история кажется мне чрезвычайно подозрительной.

– Несомненно, – поспешил ответить доктор Акрингтон. – Хотя лично мне кажется, Белл, что вы попали впросак. Вас провели как мальчишку.

– Но послушайте…

Доктор Акрингтон успокаивающе поднял руку.

– Мистер Фолс, – сказал он, – уже рассказал нам обо всем, чем там занимался. На мой взгляд, он действовал вполне разумно и оправданно.

– Точно. Точно! – засуетился полковник, дергая себя за усы. Потом снова кивнул на дверь, уже нетерпеливо.

– Спасибо, Белл.

«Нет, так дело не пойдет, это вам не армия», – подумал Дайкон. Словно не понимая, чего добивается полковник Клэр, он остался стоять.

– Мне кажется, Эдвард, – произнес наконец доктор Акрингтон, – мы должны объяснить Беллу, что происходит. Садитесь, Белл.

Дайкон озадаченно присел. Ему вдруг показалось, что два пожилых джентльмена поменялись местами. Полковник Клэр приосанился, а в манерах доктора Акрингтона появилась непривычная мягкость. Кинув проницательный взгляд на Дайкона, доктор Акрингтон прокашлялся и заговорил:

– Фолс вовсе не хотел нарушать им же установленных запретов. Помните то место, где расходятся тропинки, ограниченные красными и белыми флажками? Так вот, Фолс дошел до первого красного флажка перед Таупо-Тапу, когда услышал какой-то подозрительный шум…

Доктор Акрингтон вдруг запнулся и молчал так долго, что Дайкон был вынужден подсказать ему.

– Какой шум, сэр? – спросил он.

– Кто-то там бродил, – неуверенно произнес доктор Акрингтон. – По другую сторону холма. Фолс решил – совершенно справедливо, на мой взгляд, – что должен попытаться установить личность этого неизвестного. Он тихонько поднялся на холм и осторожно заглянул вниз с обрыва.

С внезапностью, заставившей Дайкона вздрогнуть, полковник Клэр швырнул ему пачку сигарет.

– К черту церемонии, – ни с того ни с сего брякнул полковник.

Дайкон отказался от сигарет и полюбопытствовал, удалось ли Фолсу что-нибудь там обнаружить.

– Ничего! – сердито ответил полковник, широко раскрыв глаза. – Ровным счетом ничего. Ни черта.

– Либо этот малый услышал шаги Фолса и затаился, – сказал доктор Акрингтон, – либо уже завершил свои дела и дал деру. Как бы то ни было, когда Фолс спустился и посветил фонарем, внизу уже никого не оказалось.

Дайкон почувствовал, как его щеки запылали.

– Я понимаю, сэр, – произнес он. – Должно быть, я и в самом деле ошибся. Однако у нас с Саймоном есть и другие причины подозревать мистера Фолса…

Он умолк, готовый высечь себя за неосторожность.

– Что вы сказали, молодой человек? – спросил доктор Акрингтон, нахмурившись. – И что это за причины, позвольте узнать?

– Я думал – Саймон сказал вам.

– Саймон не удостоил меня такой чести, хотя я почти не сомневаюсь, что подозрения его, как всегда, беспочвенны. Совершенно пустоголовая личность.

– Боюсь, что на этот раз, сэр, все не так просто, – произнес Дайкон и рассказал про историю с трубкой. Слушали его с плохо скрываемым нетерпением; более того, выслушав рассказ Дайкона, доктор Акрингтон моментально обрел прежнюю воинственность.

– Черт бы побрал твоего дурацкого отпрыска, Эдвард! – взорвался он. – Мало того что вечно лезет не в свое дело, так еще и болтает об этом на каждом шагу. Причем исключительно там, где не надо. Он ведь отлично знает, что я подозревал Квестинга, но, несмотря на это, отправился его выслеживать, ни слова не сказав мне! И что теперь? Корабль с бесценным грузом пущен ко дну, а вражеский агент утонул в кипящей грязи! Ну, попляшет у меня этот чертов молокосос! Голову ему оторвать мало!