Найо Марш - Заклятие древних маори. Последний занавес

– Не… – вырвалось у Дайкона.

– Нет, мистер Белл, не останки. Учитывая обстоятельства гибели, рассчитывать на это было бы трудно. Нет, их внимание привлек некий белый предмет – то всплывавший, то снова погружавшийся.

– И что это оказалось? – спросил Фолс.

– Мужская жилетка, сэр. Особая такая, с вырезанной спиной.

По просьбе Гаунта Дайкон присутствовал при его беседе с Уэбли. Держался актер прескверно: то и дело ерзал, ворчал, нетерпеливо покрикивал. Уэбли в противоположность ему сохранял спокойствие и невозмутимость.

– Боюсь, что вынужден просить вас пока задержаться здесь, сэр, – со вздохом произнес он. – Крайне сожалею, но иначе нельзя.

– Но я уже сто раз вам объяснил: мне больше нечего добавить. Нечего, понимаете? Я плохо себя чувствую и приехал сюда, чтобы отдохнуть и подлечиться. Господи! Можете записать мой адрес и в любое время со мной связаться. Я не знаю ровным счетом ничего, что могло бы представлять для вас хоть малейший интерес.

– Мне это еще неизвестно, мистер Гаунт. Я ведь пока не задал вам ни единого вопроса. Может быть, вы припомните, как добрались домой прошлой ночью?

Гаунт побарабанил по подлокотникам кресла, потом с усилием овладел собой и прошептал:

– Как я добрался домой? А, вспомнил. Пешком.

– Вы шли через территорию маори, сэр?

– Нет. Я терпеть не могу эту резервацию. Я шел по шоссе.

– Вы сделали довольно большой крюк, мистер Гаунт. Насколько я знаю, на концерт вы приехали в собственном автомобиле?

– Да, сержант. И тем не менее обратный путь я решил проделать пешком. Мне хотелось глотнуть свежего воздуха. А что, разве ходить пешком у вас возбраняется?

– А кто привел машину, сэр?

– Я, – отозвался Дайкон.

– Должно быть, мистер Белл, вы обогнали по пути мистера Гаунта?

– Нет. Мы выехали с большой задержкой.

– Позже чем через пятнадцать минут после окончания концерта?

– Не знаю. Я не обратил внимания на время.

– Мистер Фолс считает, что вы выехали примерно через четверть часа. Расстояние по шоссе составляет около мили с четвертью, – сказал Уэбли, разворачиваясь лицом к Гаунту. – Вы, должно быть, отменный ходок.

– Автомобиль по этой дороге еле ползет. Но я и впрямь шел быстро, это верно.

– Хорошо. А почему все-таки вы так спешили, мистер Гаунт? Вас что-то взволновало? Я не раз замечал, как, беспокоясь, люди прибавляют шаг.

Гаунт расхохотался и вдруг – совершенно неоправданно, по мнению Дайкона, – заговорил в ироничной манере:

– А вы, похоже, переодетый репортер, сержант. Иначе с чего бы вам вдруг вздумалось интересоваться моим душевным состоянием.

– Нет, сэр, – бесстрастно ответил Уэбли, – я просто пытаюсь понять, почему вы шли так быстро.

– Вы угадали верно. Я был взволнован. Впервые за долгое время я читал Шекспира на публике.

– Вот как? – Уэбли сверился с записной книжкой. – Насколько я понимаю, из всех приехавших с курорта лиц вы покинули здание клуба первым. Если не считать мистера Квестинга. Он ведь ушел перед вами, верно?

– Неужели? Да, пожалуй, вы правы. – Гаунт поднес свою красивую руку к глазам и вдруг резко тряхнул головой, словно отгоняя какое-то неприятное видение. Затем с печальной улыбкой отнял руку от лица и бессильно опустил ее. Так он играл Гамлета во время предпоследнего диалога с Горацио. Мистер Уэбли мрачно наблюдал за ним.

– Извините, сержант, – произнес Гаунт. – Это происшествие выбило меня из колеи.

– Да, скверная история, сэр. Могу я спросить, были ли вы дружны с погибшим?

– Нет-нет. Но дело совсем не в этом. Боже, какой страшный конец!

– Несомненно. Кстати, выйдя тогда из клуба, вы видели его?

Гаунт достал портсигар, раскрыл и предложил Уэбли. Тот покачал головой, сказав, что не курит. Поднося хозяину спичку, Дайкон обратил внимание, что руки Гаунта дрожат. Актер удостоверился, что полицейский тоже это заметил, и произнес что-то едва слышным шепотом, больше напоминающим шелест листвы.

«Господи, лучше бы мне сквозь землю провалиться», – подумал Дайкон, готовый сгореть от стыда.

– Вы не ответили, – прогудел Уэбли и повторил свой вопрос.

Гаунт признался, что, насколько помнит, вроде бы и впрямь видел спину Квестинга, выходя из клуба. Но точно не уверен. Уэбли настаивал, а Гаунт заметно занервничал. Наконец, придвинув стул поближе к полицейскому, он устало произнес:

– Послушайте, я рассказал вам про этого беднягу все, что знал. Теперь я хочу, чтобы вы кое-что уяснили. Дело в том, что я актер, причем весьма знаменитый. Любые новости, связанные со мной, немедленно попадают на первые полосы газет, которые рады поднять шумиху по любому поводу. Белл, мой секретарь, объяснит вам, что мне приходится соблюдать крайнюю осторожность в своих словах и поступках. Надеюсь, вы понимаете, что даже пара строчек обо мне в колонке сплетен может вызвать крупный скандал. Про Квестинга мне известно не многое, но я наслышан, что он пользовался не самой лучшей репутацией. Ведь все это может выплыть наружу, верно? Достаточно одного намека. «Загадочная смерть после выступления Джеффри Гаунта в новозеландском захолустье». Наверняка эти писаки тиснут нечто подобное.

– В нашей стране это не принято, мистер Гаунт.

– Господи, друг мой, да кто же говорит про вашу страну! По мне, так ее и вовсе нет на свете. Я имею в виду Нью-Йорк! – с придыханием произнес актер.

– А-а-а… – равнодушно протянул Уэбли.

– Послушайте, – продолжил Гаунт, – я понимаю: вы выполняете свой долг. Если у вас есть еще вопросы, пожалуйста – спрашивайте. Прямо сейчас. Но только не тяните – я не хочу здесь долго торчать. Я бы пригласил вас к себе и угостил стаканчиком, но…

Дайкон с замиранием сердца увидел, как рука Гаунта юркнула во внутренний карман. Зайдя за спину Уэбли, секретарь яростно замотал головой, но было уже поздно – Гаунт вынул бумажник. Уэбли вскочил.

– Послушайте, мистер Гаунт, – заговорил он тем же ровным и бесстрастным тоном, – мне кажется, вы забываетесь. Если вы и впрямь дорожите своей репутацией, как только что рассказывали, то сейчас очень ею рискуете. Спрячьте свой бумажник, сэр. Мы отпустим вас в кратчайшее время, но до прояснения всех обстоятельств этой темной истории никто Ваи-Ата-Тапу не покинет. Никто.

Гаунт резко отдернул голову – Дайкон, который хорошо знал этот его жест, называл его позой атакующей кобры.

– Мне кажется, вы совершаете ошибку, сержант, – произнес он с деланым безразличием. – Однако спорить я не стану. Только позвоню сэру Стивену Джонсону и посоветуюсь, как быть дальше. Он ведь мой друг. Он, кажется, ваш министр юстиции, верховный судья или что-то в этом роде.

– Пожалуйста, мистер Гаунт, – спокойно ответил Уэбли. – Возможно, его честь отдаст какие-то распоряжения. Пока же должен просить вас оставаться здесь.