Найо Марш - Заклятие древних маори. Последний занавес

– Хватит паясничать! – свирепо прорычал Саймон. – Это слишком важно. Оставайтесь здесь.

Дайкон достал записную книжку, и Саймон, радостно взревев, выхватил ее из рук секретаря.

– Во! Чего же вы мне сразу ее не дали? – Он лихорадочно зашуршал страничками. – Вот что я вспоминал, мистер Уэбли. Я ведь сразу понял, насколько важны для нас эти следы, поэтому попросил Белла зарисовать их. Секундочку, сейчас найду.

– А разве мистер Белл был там вместе с вами?

– Ну конечно. Я прихватил его с собой в качестве свидетеля. Вот! – радостно вскричал Саймон. – Нашел! Взгляните сами.

Дайкон, который срисовывал следы, прекрасно помнил их. Он почти сразу решил, что они были оставлены именно этой парой ботинок. Оставшиеся гвозди и дырки в точности соответствовали отпечаткам каблуков, запечатлевшимся в его памяти. Тем временем Уэбли, сравнив рисунки с грязными ботинками, тяжело засопел и перевел взгляд на Дайкона.

– Вы не возражаете, мистер Белл, если я прихвачу эту страничку?

– Нет.

– Пожалуйста, мистер Уэбли, – великодушно разрешил Саймон.

– Премного благодарен, мистер Белл, – сказал Уэбли, аккуратно извлекая листок из книжки.

– А где же теперь находится наш беглец, доктор Акрингтон? – ехидно осведомился Гаунт. – Скачет по горам в рабочем комбинезоне и лакированных туфлях? Или голышом разгуливает?

Доктор Акрингтон метнул на актера убийственный взгляд и промолчал.

– О, я вижу, доктор, вы поделились с ними своей версией? – спросил Уэбли. – Вы по-прежнему считаете, что Квестинг сбежал? По-моему, это плохо согласуется с нашей находкой. Как вам кажется?

– Кто знает, – пожал плечами доктор Акрингтон, который определенно не хотел сдаваться без боя. – Я вполне допускаю, что Квестинг, заметив, что наследил, снял ботинки и швырнул в кипяток.

– Вы такой же мастак плести небылицы, как те писаки, которые утверждают, будто творения Шекспира принадлежат перу Бэкона, – презрительно произнес Гаунт.

– Что за ахинею вы несете, Гаунт! Еще несколько минут назад вы сами со мной соглашались. Просто несерьезно так быстро менять свое мнение.

– По зрелом размышлении я пришел к выводу, что все ваши догадки и умозаключения вздорны, – заявил Гаунт. – Более того, признаюсь честно – мне нет ровным счетом никакого дела до того, толкнули Квестинга, ударили, сварили или изжарили. Главное, что я чист как стеклышко. Если я вам понадоблюсь, сержант Уэбли, вы найдете меня в моей комнате.

– Хорошо, мистер Гаунт, я не возражаю, – ответил Уэбли, провожая его взглядом. – Спасибо за помощь.

После ухода Гаунта беседа приняла беспорядочный характер. Все заговорили разом. Дайкон услышал голос Уэбли, провозгласившего, что хотел бы осмотреть жилые помещения. Миссис Клэр заявила, что там не убрано. Оказывается, события последних двенадцати часов так повлияли на Хойю, что девушка напрочь забыла о своих обязанностях. И ночь она провела в селении, которое, по словам миссис Клэр, буквально ходуном ходило от самых диких слухов и домыслов.

– Странные они все-таки, – сказала миссис Клэр сержанту. – Сколько раз мы пытались развеять их суеверия, но все тщетно. Как лбом об стенку бьешься.

В ответ Уэбли только выразил желание, чтобы в комнатах ничего не трогали, и предположил, что никто не станет возражать против осмотра. Кроме того, он зловеще добавил, чтобы никто далеко не разбредался, поскольку у него может возникнуть необходимость для повторной беседы с любым из гостей или домочадцев. После чего направился с полковником в кабинет. Мистер Фолс проводил их задумчивым взглядом.

Отправившись на поиски своего патрона, Дайкон застал его на софе с закрытыми глазами.

– Ну что? – спросил Гаунт, не открывая глаз.

– Собрание окончено, сэр.

– А я тут предавался раздумьям. Неплохо бы найти этого юнца, который видел, как я шел по шоссе.

– Эру Саула?

– Да. Пусть возьмут с него показания. Он подтвердит мое алиби. – Актер открыл глаза. – Передай мое пожелание этому недоношенному сержанту.

– Боюсь, он сейчас занят, – осторожно ответил Дайкон. Предложение хозяина пришлось ему не по душе.

– Хорошо, но только ты не тяни. Я понимаю, что для тебя это пустяк, но для меня это защита от обвинения в убийстве, – мрачно добавил Гаунт.

– У вас есть еще поручения?

– Нет. Я совершенно разбит и измочален. И хочу побыть один.

«Хорошо бы дурное настроение Гаунта продлилось как можно дольше», – подумал Дайкон и вышел на веранду. Там не было ни души. Спустившись по ступенькам, он пересек пемзовую террасу и принялся шагать туда-обратно по тропинке, ведущей к озеру и термальным источникам. Над Ваи-Ата-Тапу висела почти могильная тишина – ни привычных звуков работы, всегда кипевшей в доме по утрам, ни звонких голосов миссис Клэр и Барбары, имевших обыкновение перекликаться друг с другом из разных комнат. В столовой суетилась Хойя. Наконец из-за дома вынырнули Саймон со Смитом. Саймон оживленно жестикулировал, размахивая руками. Из кабинета вышел Уэбли, отомкнул ключом дверь комнаты Квестинга и скрылся внутри. Дайкон был настолько взволнован, что почти не мог более размышлять о тайне исчезновения Квестинга.

И вот на веранде показалась Барбара. Оглянувшись по сторонам, она заметила Дайкона. Молодой человек радостно замахал ей. Девушка, чуть поколебавшись, оглянулась, затем спустилась по ступенькам и зашагала к нему.

– Чем вы занимались все это время? – спросил Дайкон.

– Сама не знаю. Слонялась без толку. Дурака валяла. Нужно бы насчет обеда похлопотать, но нет настроения.

– И у меня тоже. Может, присядем на минутку? Я вконец извелся – метался взад-вперед как тигр в клетке.

– Я должна чем-то заняться, – сказала Барбара. – Не могу сейчас сидеть сложа руки.

– Может, тогда прогуляемся?

– О, Дайкон, что нас всех ждет?! – срывающимся голосом воскликнула девушка.

Дайкон задумался над ответом, а Барбара, не дождавшись, спросила:

– Вы ведь тоже считаете, что он мертв, да?

– Да, – не задумываясь ответил Дайкон.

– Думаете, его убили? – Взглянув ему в глаза, Барбара ответила сама: – Да, вижу, что думаете.

– Логических причин для этого нет, – возразил Дайкон. – Просто сам не пойму, в чем дело. И уж безусловно, не верю в версию доктора Акрингтона. Он вконец помешался, пытаясь завербовать всех в свои сторонники. И упрям, словно стадо диких ослов.

– Да, дядюшка Джеймс обожает спорить, – вздохнула девушка. – По любому поводу, даже самому несерьезному. И он ничего не может с собой поделать. Любая самая пустячная беседа может в мгновение ока перерасти у него в бурную свару. И тем не менее – хотя в это почти невозможно поверить – его можно убедить. В конечном итоге. Только к тому времени вы уже настолько устанете и выдохнетесь, что забудете, из-за чего начался весь сыр-бор.