Найо Марш - Заклятие древних маори. Последний занавес

– Возможно, мистер Белл, хотя его наверняка задержали бы при таможенном досмотре. Вывоз подобных вещей строго запрещен.

– С другой стороны, – предположил мистер Фолс, – он мог быть просто заядлым коллекционером. Такие люди ведь ни перед чем не остановятся, чтобы завладеть предметом своей страсти. Щепетильные во всем остальном, они становятся абсолютно беспринципными, когда впереди замаячит объект их вожделения.

– Но ведь Квестинг был прежде всего деловым человеком, – произнес Дайкон.

– Это точно, – кивнул Уэбли. – Мы нашли у него план перестройки Ваи-Ата-Тапу, который превратил бы Роторуа в новую Ривьеру. Он собирался создать здесь настоящий рай.

Сержант поместил письмо Квестинга в большой конверт, надписал его на обороте, после чего попросил Дайкона и Фолса расписаться как свидетелей. Затем, выйдя вместе с ними на веранду, запер дверь.

– Что ж, – произнес Дайкон, – я с самого начала не верил, что он шпион.

– Да, и, между прочим, теперь этот вопрос повис в воздухе, – подметил Фолс.

– Вы имеете в виду вражеского агента, который к тому же оказался убийцей?

– Да, именно. Вы не против, Уэбли, если мы поделимся последней новостью с остальными?

Ответа пришлось ждать довольно долго.

– Ничуть, – произнес наконец полицейский, когда мужчины приблизились к столовой. – Тем более, мистер Фолс, что воспрепятствовать вам я все равно не могу.

– Я хочу сказать, что люди должны быть предупреждены – будут по крайней мере держаться настороже. Проходите, мистер Белл.

– После вас, – учтиво предложил Дайкон.

– Нам с мистером Фолсом еще нужно вымыть руки, – сказал Уэбли. – Не ждите нас, мистер Белл.

После такого топорного намека Дайкону ничего не оставалось, как проследовать в столовую одному.

Все остальные уже сидели на своих местах. Дайкон присоединился к своему патрону. Доктор Акрингтон и семейство Клэров, за исключением Саймона, разместились за большим обеденным столом. Саймон сидел за маленьким столиком вместе со своим приятелем Смитом. Мистер Фолс, войдя, устроился отдельно, по соседству с ними.

– Не возражаете, если я присоединюсь к вам, сэр? – спросил Уэбли.

– Сочту за честь, сержант. С удовольствием угощу вас.

– Нет-нет, спасибо, – замотал головой полицейский. – За нас платит управление. Просто я вижу – здесь накрыто еще одно место…

Похоже, тут Уэбли дал маху – второго прибора на столике Фолса не было. Однако Хойя, по-прежнему заплаканная, поспешила накрыть для гостя.

– Спасибо, что не забыл меня, Дайкон, – с нарочитой громкостью произнес Гаунт. – А то я уже начал чувствовать себя изгоем.

Барбара метнула на актера быстрый взгляд и столь же поспешно отвернулась.

– Да, совсем забыл, – добавил Гаунт, хлопнув себя по лбу. – Квестинг просил за топор пятьдесят гиней. Заломил, должно быть, лишку. Может, спросить у старика?

Ответом послужило молчание. Гаунт обиженно фыркнул и сосредоточился на еде.

Обед протекал в непривычной тишине, которую изредка прерывал Уэбли, нахваливавший очередное блюдо. Едва приступив к трапезе, Дайкон, сидевший у окна, заметил, как со стороны источников из-за холма появились двое людей Уэбли, которые что-то несли на накрытых брезентом носилках. Подойдя к зарослям мануки, они двинулись в обход дома. Мрачное зрелище окончательно добило Дайкона, заодно прикончив и остатки аппетита. Несколько минут спустя парочка, уже без своей скорбной ноши, поднялась на веранду. К ним тотчас присоединился молодой человек в серых фланелевых брюках и спортивной куртке, в котором Дайкон без труда узнал журналиста. Перебросившись с полицейскими парой слов, репортер уселся на ступеньку и закурил трубку. Обедающие точно не замечали новоприбывших, продолжая сосредоточенно работать челюстями.

«Ни дать ни взять – зверинец», – подумал вдруг Дайкон.

Хойя начала собирать тарелки и, воспользовавшись тем, что миссис Клэр на минутку отвернулась, проворно сгребла недоеденные куски ростбифа на одно блюдо. Миссис Клэр и Барбара, словно сговорившись, вышли вместе. Смит, буркнув: «Извиняюсь», – выбрался на веранду. Репортер с надеждой во взгляде подлетел к нему, но почти тут же отошел, сокрушенно качая головой.

Оставшиеся в столовой семеро мужчин заканчивали трапезу в гнетущем молчании.

– Посреди столь безудержного веселья даже собственный голос не услышишь, – попытался пошутить Гаунт. – Пойду, пожалуй, сосну полчасика.

Он отодвинул стул и встал.

– Вообще-то нашему молчанию есть серьезная причина, – произнес Фолс.

Какие-то новые непривычные нотки, прозвучавшие в его голосе, заставили окружающих застыть в оцепенении.

– Вы позволите, сержант Уэбли? – спросил мистер Фолс.

Уэбли, сорвавшийся было с места, стоило только Гаунту привстать, уперся ладонями в край стола и с серьезным видом кивнул.

– Безусловно, сэр.

– Не знаю, – начал мистер Фолс, – любите ли вы читать детективные романы. Лично я их обожаю. Обычно их критики утверждают, что детективы оторваны от реальности. Говорят, например, что из них складывается ошибочное представление, будто процесс полицейского расследования соткан из взвешивания мотивов, хитроумных догадок и постоянных метаний, в процессе которых то над одним, то над другим подозреваемым зависает карающий меч правосудия. Такие критики считают, что в реальности простой, хотя и чрезвычайно трудоемкий и медленный процесс накопления фактов более эффективен и, как правило, преступником оказывается тот, на кого изначально падало наибольшее подозрение. Сержант Уэбли, – добавил мистер Фолс, – поправит меня, если я ошибаюсь.

Полицейский прокашлялся, но ничего не сказал.

– Наше недавнее собрание, – продолжил мистер Фолс, – только укрепило меня в моей правоте. Вот почему, прежде чем мы разойдемся, я хотел бы оправдать в ваших глазах мистера Мориса Квестинга. Так вот, мистер Квестинг не был вражеским агентом.

Доктор Акрингтон взвился на дыбы. Он кричал, вопил, топал ногами, брызгал слюной и грозил всех разнести – пока мистер Фолс не рассказал о письме. Бедный анатом воспринял свалившуюся на него новость как личную трагедию. Письмо, подорвавшее краеугольный камень его замечательной версии, явилось последней соломинкой, сломавшей спину верблюду. Последовавшие слова мистера Фолса доктор Акрингтон слушал в подавленном молчании.

– Квестинг, судя по этому письму, разоблачил шпиона, которому удалось путем шантажа взять с покойного обет молчания. Лично я считаю, что именно страх перед угрозами этого неизвестного лица, а не какие-либо иные причины, заставил Квестинга столь поспешно засобираться в дорогу. Как сейчас и мы с вами, он ощущал нависшую над ним опасность. Я думаю, он написал письмо перед самым концертом. Проходя мимо его двери, я видел, как он склонился над столом. И вот, часа три спустя, его убили.