Найо Марш - Мертвая вода. Смерть в театре «Дельфин»

Фокс прочитал записи; никто не возразил ни слова. Когда он закончил, Аллейн обратился к Перегрину:

– Полагаю, вы хотите поговорить с труппой.

– Уже можно? Спасибо.

Аллейн и Фокс отошли в дальний угол офиса. Труппа, вовсе не стесняясь близости полиции, дружно подтянулась к Перегрину, который рассказал, что Тревору Веру предстоит обследование и репетиция его сцен состоится утром.

– Всех занятых жду к десяти часам. И еще: по поводу прессы. Нужно соблюдать величайшую осторожность, да, Уинти?

Уинтер Моррис немедленно включил деловую манеру – он знал, как тактично управлять актерами. Разумеется, никто не хочет, чтобы в прессе появлялись всякие нехорошие истории. Начнется травля. Ему самому звонят непрерывно. И ответ один: сожаление – и никаких комментариев.

– Вы все ушли, – внушал актерам Моррис. – Вас там не было. Конечно, вы слышали о происшествии, но у вас нет никаких соображений. – Тут все посмотрели на Дестини.

Моррис продолжил гнуть свою линию, и стало понятно, что этот способный, необычайно добрый человек мучительно старается отказаться от идеи, что при должном управлении эта катастрофа, с точки зрения кассы, может оказаться вовсе даже не катастрофой.

– Только нам это не нужно, – заявил он опрометчиво, смутился сам и смутил слушателей. Впрочем, Гарри Гроув тихонько, по обыкновению, хихикнул.

– Да, все это совершенно великолепно, – сказал он. – Нет необходимости в кровавом убийстве, чтобы поднять продажи билетов, и крошка Тревор может поправляться так долго, как пожелает. Прекрасно. – Он приобнял Дестини Мид, которая приняла укоризненный вид, похлопала его по ладони и высвободилась из его объятий.

– Милый, веди себя хорошо, – сказала она, отодвинулась от Гроува, поймав злой взгляд Гертруды Брейси, и добавила крайне обходительно: – Правда, он совершенно ужасен?

Мисс Брейси промолчала.

– Вижу, я стал жертвой имперского неудовольствия, – громко пробормотал Гроув. – Великий Король-Дельфин, похоже, готов вспыхнуть.

Найт прошел по офису и остановился перед Гроувом, который был на три дюйма [49] Около 8 сантиметров. его ниже. Аллейну неожиданно вспомнилась сцена между этими двумя персонажами в пьесе Перегрина, когда человек из Стратфорда стоит перед светским хлыщом, а Смуглая леди, гораздо изящнее, чем актриса, прекрасно ее исполнившая, подглядывает из тени, как кошка.

– Ты в самом деле, – объявил Маркус Найт своим волшебным голосом, – самый неприятный человек – много чести называть тебя актером, – с которым мне выпала горькая, горькая судьба появиться в одной постановке.

– Ну что ж, – весело заметил Гроув, – по крайней мере я во главе вашего непочетного списка. А вы, мистер Найт, через много-много лет, несомненно, станете настоящим актером.

– Я устал заставлять тебя извиняться, Гарри, за совершенно непрофессиональное поведение и начинаю думать, что ты все-таки любитель, – сказал Перегрин. – Пожалуйста, подожди в фойе, пока не понадобишься мистеру Аллейну. Ни слова больше. Иди.

Гарри посмотрел на Дестини, скорчил страдальческую гримасу и вышел.

Перегрин подошел к Аллейну.

– Простите, – пробормотал он, – за этот маленький скандал. Мы закончили. Что нам делать теперь?

– Пожалуй, женщины и Рэндом могут идти, а остальных мужчин попрошу подождать снаружи, на площадке.

– Мне тоже?

– Если не возражаете.

– Разумеется, нет.

– Так сказать, для контроля.

– Реакций?

– Ну…

– Хорошо, – кивнул Перегрин.

Аллейн повернулся к актерам.

– Попрошу вас выйти в верхнее фойе, – сказал он. – Мистер Джей объяснит процедуру.

Перегрин вывел всех из офиса.

Мужчины скучились перед запертым баром, стараясь не смотреть на полуплощадку. С нижней из трех ступенек от фойе к полуплощадке и с места, где лежал Джоббинс, ковер был снят. Полиция накрыла проплешину полотном. Стальные дверцы сейфа в стене над площадкой были заперты. Между площадкой и стеной узкая полоска пола соединяла две половины верхнего фойе – в каждой была своя дверь на балкон.

– Я не буду спускаться по этим ступенькам, – сказала Дестини Мид.

– Можно пройти к другой лестнице, – предложила Эмили.

– Все равно придется наступить на площадку. Я не смогу… Гарри! – Она повернулась, привычно ожидая, что все находятся там, где им положено, и обнаружила, что Гарри Гроув вовсе ее не слышал. Он, засунув руки в карманы, созерцал дверь офиса.

Маркус Найт, покрасневший и сердитый, сказал:

– Если угодно, могу тебя спустить. – И очень неприятно засмеялся.

Дестини холодно взглянула на него.

– Очень мило с твоей стороны. Обойдусь.

Она отвернулась, едва не врезавшись в Джереми Джонса. Его веснушчатое лицо порозовело, и он явно оробел.

– Можно через балкон и боковую дверь. Позволь?..

– Джереми, милый. Да, пожалуйста, пожалуйста. Знаю, что это глупо… ну так уж мы устроены, правда? Спасибо, мой ангел. – Она взяла его под руку.

Они прошли на балкон и направились к правой ложе.

– Ну, я пошел… – Чарльз Рэндом помедлил, а затем пробежал по укрытым ступенькам, развернулся на площадке и спустился в нижнее фойе.

Гертруда Брейси стояла на верхушке лестницы у оставшегося бронзового дельфина. Посмотрев на статую, а потом на пятно на ковре, она подняла голову и пошла неспешным шагом.

Перегрин Джей остановил Эмили, которая, похоже, собиралась последовать за Гертрудой, и спросил:

– Ты как?

– Нормально. А ты?

– Все хорошо, когда вижу тебя. Пообедаем вместе? Правда, я не знаю, сколько здесь пробуду. Как ты насчет позднего обеда?

– Что-то у меня нет волчьего аппетита.

– Есть все-таки надо.

– Ты неизвестно когда освободишься. В паб идти не стоит, в «Младший Дельфин» тоже. Там битком любопытных и журналистов. Я куплю роллы из ветчины и пойду на пристань. Можно посидеть там.

– Я приду к тебе, если получится. Жуй медленно и не торопись.

– Слушай, – вдруг сказала Эмили. – Что еще придумал Гарри?

Гарри стучал в дверь офиса. Видимо, ему ответили, потому что он открыл дверь и вошел.

Эмили покинула театр через балкон и боковую дверь. Перегрин подошел к кипящему Маркусу Найту и встревоженному Уинтеру Моррису. Вернулся Джереми, явно очень довольный.

За дверью офиса Гарри Гроув стоял перед Аллейном.

Гарри совершенно изменился, говорил тихо, напрямик и без притворства.

– Понимаю, – сказал он, – что вы не воспринимаете меня, как человека, делающего заявления, однако пару минут назад – когда меня с позором изгнали – я кое-что вспомнил. Может быть, это вовсе не имеет отношения к делу, но решать, наверное, лучше вам.

– Именно эту идею, – сказал Аллейн, – мы, в общем и целом, насаждаем.

Гарри улыбнулся.

– Ну, тогда вот. Поговаривают, что когда ночной сторож, как там его…