Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал… [litres]

Я ответил, что подписали уже четверо и еще трое дали согласие. Оставив бесплодные попытки вспомнить название книги, я вытащил из кармана блокнот и пробежал глазами исписанные странички:

Старшему надзирателю, окружному прокурору,

главному прокурору штата,

законодательному управлению штата и губернатору

МИНИМАЛЬНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ

СОЮЗА ЗАКЛЮЧЕННЫХ КРОУФИЛДСКОГО ОКРУГА

1. Признание прав СЗКО.

2. Право принимать в свои ряды только членов профсоюза.

3. Коллегиальные решения по всем спорным вопросам, кроме даты освобождения заключенных и права заключенных на ношение предметов, которые могут использоваться для нападения или побега.

4. Запрещение локаутов.

5. Еда. (Под «едой» подразумевается питательный материал, потребляемый или поглощенный организмом и предназначенный для роста, работы, поддержания и восстановления жизненных процессов.) Такой еды нам не дают.

6. Проведение водопровода во все камеры.

7. Уничтожение всех животных мельче кролика.

8. Эмалированные параши с герметическими крышками – во все камеры.

9. Ежедневный осмотр постельных принадлежностей комитетом граждан, движимых заботой о благе общества; в состав комитета должна входить одна женщина.

10. Снабжение необходимым количеством комплектов шашек и домино.

11. Мыло без крапивной эссенции или чего-то другого, что в нем сейчас содержится.

12. Президент СЗКО назначает Банный комитет, наделенный полномочиями претворять в жизнь решения.

Подписано 15 сентября 1938 года.

Я остался неудовлетворенным. Для начала, конечно, неплохо, но ведь в нашем коридоре содержался двадцать один заключенный.

– Мы должны сегодня же собрать сто процентов голосов, Бэзил, – решительно заявил я. – Ты, возможно, хороший вице-президент, секретарь и казначей, но агитатор из тебя никудышный. Ты еще никого не уговорил.

– Все дело в том, – сказал он, отложив расческу, – что ты допустил три ошибки. Пункт девятый нужно сократить, убрав последнее требование. Им не понравится, чтобы женщина шаталась по камерам. Двенадцатый пункт вообще никуда не годится. Даже на свободе никто не любит, когда суют нос в чужие дела, в тюрьме же это особенно развито. Но самое скверное, что ты сулишь за каждого завербованного десять центов. Это сразу настораживает и затрудняет нашу работу.

– Что-то я не заметил, чтобы ты особо перенапрягался.

– Не груби. Я готов внести предложение. Слабо́ увеличить приманку до четвертака за голову?

– Но ты же сказал…

– Не обращай внимания. Так слабо?

– Ну… – Я подсчитал в уме сумму. – Три семьдесят пять… Идет.

– А в скорлупку играть не хотел! Что за странный мир. – Он встал и подошел ко мне. – Давай сюда ультиматум.

Я выдрал из блокнота листок и протянул ему. Он бодро протопал к двери и выстучал на решетке условный сигнал.

Минуту спустя появился Тощий, и Бэзил заговорил вполголоса. Я встал и приблизился к ним, чтобы послушать.

– Предложение платить за каждого завербованного в союз десять центов меняется. Теперь будет четвертак. Напомни, что последний срок вступления в союз истекает в полдень, после чего прием прекращается. Скажи, что наш лозунг – братство, всеобщее избирательное право и свобода…

– Всеобщее издевательство?

– Нет. Избират… Ладно, скажи просто: братство и свобода. И если им не по вкусу требование о женщине, борце за благо общества и другие требования, то единственный путь изменить их – вступить в СЗКО, который уже организован и функционирует. Если они откажутся вступать, то все останется по-прежнему. И не забудь – президент заплатит тебе по двадцать пять центов за каждого подписавшего.

– Двадцать пять? Без трепа?

– Спрашиваешь! Обожди секунду. Раз уж ты теперь доверенное лицо, ты наделяешься правом вступления в союз. Только за это четвертак не получишь. Это неэтично. Верно я говорю, президент Гудвин?

– Да.

– О’кей. Вперед, Тощий. Не забудь, полдень – последний срок. – Бэзил уселся на койку и достал расческу. – Значит, говоришь, агитатор из меня никудышный? – ехидно спросил он.

– Как агитатор – повыше среднего, – признал я. – Но казначей весьма посредственный. Ты склонен превышать кредиты.

Я до сих пор не знаю, сколько членов насчитывал СЗКО в пик своего расцвета. Утром Тощий завербовал четверых новых членов, и я честно выплатил ему заработанный доллар. К десяти часам в союз вступило еще четверо, и он получил второй доллар, но затем я выбыл из игры, так как явился надзиратель и увел меня на очередное свидание. Бэзил предложил, чтобы я оставил ему доллар семьдесят пять на всякий случай. Я посоветовал проявлять больше доверия к своему президенту, тем не менее согласился с его доводами и раскошелился.

Капитан Бэрроу с невозмутимым видом поджидал меня перед кабинетом старшего надзирателя. Он сухо указал мне, куда идти, и провел в противоположное крыло, к той самой двери, в которую я заходил во вторник в сопровождении Осгуда и Вулфа. Мы очутились во владениях окружного прокурора. Уодделл встретил нас, сидя за столом и прищурив глаза, от чего его пухлая физиономия казалась еще более округлой.

Я промаршировал к столу и непочтительно брякнул:

– Ниро Вулф хочет видеть вас, мистер.

– Сядь на место, ты! – прорычал Бэрроу.

Я сел и принялся демонстративно чесать бедро, потом плечо, бок и руку.

– Ну так что? – спросил Уодделл. – Переменили свое мнение?

– Да, – ответил я. – Полностью. Прежде я думал, что те, кто выступает с речами и пишет книги о тюремных реформах, всего лишь сентиментальные тупицы, теперь же…

– Прекрати! – рявкнул Бэрроу. – И перестань скрестись.

– Не будьте легкомысленны, – жестко сказал Уодделл. – Мы располагаем данными, что вы укрываете важные сведения по делу об убийстве. Они нам нужны. – Он стукнул кулаком по столу и нагнулся ко мне. – И мы их получим.

– Извините, – ухмыльнулся я, – но я вынужден просить у вас прощения. Дело в том, что моя голова настолько занята мыслями о новом союзе, что я не в состоянии думать ни о чем другом, даже об убийстве. – Я стер улыбку со своего лица, ткнул в прокурора обвиняющим перстом и заговорил угрожающим тоном: – Ваша голова тоже скоро будет очень занята. Не надейтесь, что вам удастся легко отделаться. СЗКО уже набирает силу. Как вам понравится, если вас вышвырнут отсюда?

– Не дурите! Неужели вы думаете, что у Осгуда такой большой вес в нашем округе? И что это за СЗКО?

Я ждал этого вопроса, так как народные избранники всегда трепетно относятся к новым организациям. Поэтому произнес как можно более внушительным голосом:

– Союз заключенных кроуфилдского округа. Я его президент. К полудню в союз вступят все заключенные. Наши требования включают…