Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал… [litres]

– Не трепыхайся. – Уголок ее рта привычно вздернулся. – Врать буду только я?

– Нет. Еще я. И Вулф. Нам нужно только подтверждение.

– Тогда это вовсе не ложь. Правда тоже относительна. Я вижу, ты уже умылся. Поцелуй меня.

– Плата вперед?

– Не вся. Только аванс.

Секунд через тридцать – тридцать пять я выпрямился, прочистил горло и сказал:

– Если уж делать что-нибудь, так делать наилучшим образом.

Она улыбнулась с сияющими глазами и промолчала.

– Ладно, – сказал я. – Теперь хватит улыбаться, и выслушай меня внимательно.

Мне не пришлось долго объяснять. Четыре минуты спустя я уже трусил к дому.

Вулф сидел на террасе в окружении Пратта, Джимми и Монта Макмиллана. Джимми выглядел довольно унылым, и по его взгляду я заключил, что он слегка перебрал. Макмиллан не сводил глаз с Ниро Вулфа. Пратт неистовствовал. Мало того что сорвался его грандиозный замысел с рекламным пиршеством, но и окружной прокурор Уодделл подливал масла в огонь, пичкая его сплетнями о коварных планах Вулфа. Впрочем, при моем появлении он удостоил меня кивка и даже крикнул Берта.

Вулф, который уже успел расправиться с бутылочкой пива, встал:

– Я не обижаюсь на вас, мистер Пратт, хотя вы настроены слишком враждебно. Надеюсь, очень скоро вы поймете, что заблуждались на мой счет. Быть может, даже поблагодарите меня, хотя мне это и ни к чему. Не хочу вас больше беспокоить, только прошу предоставить возможность переговорить с мистером Макмилланом с глазу на глаз. Сегодня утром я беседовал с ним по телефону и взял на себя смелость предложить для встречи ваш дом. На то имелась особая причина, поскольку не исключено, что нам потребуется присутствие мисс Роуэн.

– Лили Роуэн? Какое она имеет к этому отношение, черт возьми?

– Со временем поймете. Или нет. Во всяком случае, мистер Макмиллан согласился встретиться со мной здесь. Если мое присутствие настолько вам неприятно, мы поищем другое место. Я думал, что, быть может, комната наверху…

– По большому счету мне плевать. Просто я привык высказывать все, что думаю.

– Хорошо. Тогда потом я к вашим услугам. А теперь, если разрешите, мы воспользуемся комнатой наверху…

Пратт махнул рукой:

– Вам захочется что-то выпить. Берт! Эй, Берт!

Джимми закрыл глаза и застонал.

Мы разделились. Макмиллан, который до сих пор рта не раскрывал, пошел вслед за Вулфом, а я замыкал шествие. Мы начали подниматься по ступенькам, и я, глядя на вздымавшуюся надо мной широченную спину скотовода, достал пистолет из кобуры и переложил его в боковой карман, искренне надеясь все же, что не придется пускать его в ход.

Комната была в идеальном порядке. Через большие окна, которые так приглянулись Ниро Вулфу, косые лучи солнца заливали комнату веселым светом. Я придвинул шефу его огромный стул и поставил пару стульев для Макмиллана и себя. Берт появился и тут же испарился, оставив на столе пиво и хайболы. Когда суета улеглась, Макмиллан впервые заговорил:

– Вот уже второй раз я отрываюсь от дел, чтобы встретиться с вами по просьбе Фреда Осгуда. Это начинает надоедать. Я купил на ярмарке семь коров и быка, и мне надо доставить их на ферму.

Вулф промолчал. Он откинулся на спинку стула и сидел неподвижно, опустив руки на полированные подлокотники и разглядывая Макмиллана из-под приспущенных век. Ничто не указывало на то, что он собирается нарушить молчание или хотя бы пошевелиться.

Макмиллан не выдержал:

– Какого черта здесь происходит? Игра в гляделки?

– Мне очень не по себе. – Вулф покачал головой. – Поверьте мне, сэр. Все это мне крайне неприятно. Я не хочу здесь задерживаться. Мы и так уже потеряли слишком много времени. Давайте покончим с этим тягостным делом. – Он вынул из кармана блокнот и протянул Макмиллану. – Взгляните, пожалуйста, на первые три странички. Только внимательно. Арчи, проследи, чтобы с блокнотом ничего не случилось.

Пожав плечами, Макмиллан взял блокнот и начал его разглядывать. Из-за низко опущенной головы я не мог видеть его лица. Он дважды рассмотрел рисунки и поднял голову.

– Сдаюсь, – сказал он. – Где тут розыгрыш?

– Это отнюдь не розыгрыш. – Голос Вулфа поднялся на целую октаву. – Вы опознаете рисунки?

– Впервые вижу их.

– Верно. Я неправильно поставил вопрос. Вы опознаете оригиналы, с которых они сделаны?

– Нет. Качество довольно неважное.

– Вы правы. Тем не менее я ожидал, что вы их опознаете. Все-таки он был вашим быком. Я сравнил эти рисунки с регистрационными формулярами, которые мне любезно предоставил мистер Беннет, и у меня не осталось сомнений, что моделью для рисунков служил Гикори Букингем Пелл. Ваш бык, который издох от сибирской язвы месяц назад.

– В самом деле? – Макмиллан еще раз медленно пробежал глазами рисунки, потом перевел взгляд на Вулфа. – Возможно. Очень любопытно. Откуда у вас рисунки?

– Именно это я и хотел обсудить. – Вулф сплел пальцы у себя на животе. – Я их сделал сам. Вы слышали о том, что случилось в понедельник днем, перед вашим приездом? Мы с мистером Гудвином шли через пастбище и вдруг подверглись нападению быка. Мистер Гудвин спасся исключительно благодаря своей проворности, а я влез на валун, который возвышается посреди пастбища. Я стоял на нем минут пятнадцать, прежде чем мисс Пратт – воздадим должное ее отваге и изобретательности – выручила меня. Я очень дорожу своим достоинством и признаюсь, тогда чувствовал себя крайне униженным. Бык прогуливался неподалеку, а я достал блокнот и набросал вот эти рисунки. Я понимаю, это ребячество, но в тот миг я был удовлетворен. Я как бы… таким образом воспользовался преимуществами своей позиции. Могу я забрать назад свой блокнот?

Макмиллан не шелохнулся. Я встал, взял у него блокнот и опустил себе в карман. Макмиллан, казалось, не заметил этого.

– Вы, видно, спятили, – наконец сказал он. – На выгоне находился Цезарь. Гикори Цезарь Гриндон.

– Нет, сэр. В том-то и загвоздка. На пастбище определенно был Гикори Букингем Пелл. Это доказывают зарисовки, что я сделал в понедельник, и я был в этом уверен задолго до того, как мистер Беннет предоставил в мое распоряжение картотеку. Я заподозрил, где собака зарыта, еще в понедельник днем. В понедельник ночью я знал уже наверняка. Я не знал, что его кличка Букингем, так как никогда не слышал о нем, но был убежден, что это не Цезарь.

– Вы мерзкий лжец! Кто вам сказал…

– Мне никто ничего не говорил, – поморщился Вулф и расплел толстые пальцы. – Позвольте мне внести предложение, сэр. Дело чрезвычайно серьезное, и пустой болтовней мы ничего не добьемся. Вы ведь понимаете, к чему я клоню: я собираюсь доказать, что Клайд Осгуд и Говард Бронсон погибли от вашей руки. Вы не сможете меня опровергнуть, пока я не изложу своих доводов. Оскорблениями вы тоже ничего не добьетесь. Давайте будем взаимно вежливы. Я не докажу вашей вины, крича на вас «убийца!», а вы ничего не докажете, обзывая меня лжецом или разыгрывая удивление. Вы прекрасно знали, зачем я вас пригласил.