Агата Кристи - Пассажир из Франкфурта

– Вы любите живопись? Вижу, что любите. Вон там, на восточной стене, висит лучшая работа Сезанна. Кто-то сказал, будто другая его картина… забыла название… которая выставлена в музее Метрополитен в Нью-Йорке, лучше. Это неправда. Лучшая картина Матисса, лучшая картина Сезанна, лучшая картина любого другого великого художника – все это находится здесь. Здесь, в этой крепости на неприступной скале.

– Это восхитительно, – сказал сэр Най. – Поистине восхитительно.

Тем временем слуги принялись разносить напитки. Стаффорд обратил внимание на то, что Старуха Горы не стала ничего пить. Возможно, она просто не хотела рисковать, поскольку при такой массе тела у нее наверняка было повышенное кровяное давление.

– И где же вы познакомились с этой славной девочкой? – спросила монументальная дракониха.

Не ловушка ли это? Сэр Най не знал, но времени для раздумий у него не было.

– В Лондоне, в американском посольстве.

– Ах да, я слышала. А как поживает… забыла ее имя… ну да, Милли Джин, наша богатая наследница? Очень привлекательная особа, как вы считаете?

– Она просто очаровательна. Пользуется в Лондоне большим успехом.

– А как этот скучный бедняга Сэм Кортман, посол Соединенных Штатов?

– Он показался мне чрезвычайно здравомыслящим человеком, – вежливо ответил Стаффорд Най.

Графиня хихикнула:

– А-а, это вы стараетесь быть деликатным, не так ли? Он исполнителен. Делает то, что ему говорят, как и подобает хорошему политику. К тому же служить послом в Лондоне весьма приятно. Этой должностью Кортман обязан Милли Джин. С ее толстым кошельком она могла бы добиться для него должности посла в любой стране мира. Ее отец владеет половиной нефти Техаса, землей, золотыми приисками и чем-то там еще. Грубый, крайне неприятный человек. А как выглядит она? Утонченная аристократка. Не вульгарна, не богата. Весьма предусмотрительно с ее стороны, как вы считаете?

– Иногда это не представляет особых трудностей, – ответил Стаффорд Най.

– А вы богаты?

– Увы.

– Что, сегодня Министерство иностранных дел не отличается щедростью?

– Ну, я не стал бы так говорить… В конце концов, мы ездим по разным странам, встречаемся с интересными людьми, видим кое-что, что происходит в мире…

– Вот именно, кое-что. Но не все.

– Видеть все едва ли возможно.

– Вы когда-нибудь хотели увидеть, что… как бы это выразиться?.. что происходит за кулисами видимых событий?

– Порой у меня появляются идеи на этот счет, – уклончиво ответил он.

– Я слышала, что порой у вас появляются идеи. Надеюсь, не банальные?

– Бывало, мне давали почувствовать, что в своей семье я паршивая овца.

Сэр Най рассмеялся. Старая Шарлотта рассмеялась тоже.

– Вы не возражаете против того, чтобы иногда признаваться в чем-то, правда?

– К чему притворяться? Люди всегда знают то, что вы от них скрываете.

Она внимательно посмотрела на него:

– Что вам нужно от жизни, молодой человек?

Стаффорд пожал плечами. Опять ему приходилось принимать мгновенное решение.

– Ничего.

– Прекратите. Неужели вы думаете, я вам поверю?

– Можете поверить. Я вовсе не амбициозен. Раве я похож на амбициозного человека?

– Должна признать, нет.

– Мне нужно не так много: жить весело и комфортно, есть, пить – умеренно, общаться с друзьями, с которыми не скучно.

Старуха подалась вперед, несколько раз моргнула и заговорила совершенно другим голосом – с легким присвистом:

– Вы умеете ненавидеть?

– Ненавидеть – это пустая трата времени.

– Понимаю, понимаю. На вашем лице нет ни малейших признаков неудовлетворенности, а это означает, что вы говорите правду. Тем не менее я думаю, вы готовы пройти определенный путь, который приведет вас в определенное место. Вы пойдете по этому пути с улыбкой, как будто вам все это безразлично, но если в конце его встретите подходящих советчиков, подходящих помощников, то достигнете того, чего желаете. Если, конечно, вы обладаете способностью желать.

– Разве кто-то не обладает такой способностью? – спросил сэр Най и слегка покачал головой. – Вы слишком много видите. Слишком, слишком много.

В этот момент лакей в ливрее распахнул двери в дальнем конце комнаты.

– Кушать подано.

Все формальности процедуры были строго соблюдены. Она проходила с поистине королевской торжественностью. За высокими дверями взору Стаффорда открылась ярко освещенная столовая с раскрашенным потолком и тремя огромными люстрами. К графине с обеих сторон приблизились две пожилые женщины, одетые в вечерние платья; седые волосы тщательно уложены в высокие прически, на груди у каждой приколота бриллиантовая брошь. Несмотря на все эти изыски, у сэра Ная они вызвали ассоциацию с тюремными надзирательницами. Скорее всего, подумал он, они были не телохранительницами, а высококлассными медсестрами, отвечавшими за здоровье, туалет и другие интимные подробности жизни графини. Почтительно поклонившись, они взяли свою хозяйку под руки и с легкостью, достигнутой многолетним упражнением, помогли ей подняться на ноги. Предпринятое ею усилие было, по всей видимости, пределом ее физических возможностей.

– А теперь мы пойдем ужинать, – сказала Шарлотта.

Сопровождаемая помощницами, она возглавила шествие. Стоя на ногах, графиня даже в большей степени напоминала колышущуюся студенистую массу, но при этом все еще имела довольно грозный вид. Шарлотта производила впечатление отнюдь не жалкой, беспомощной, толстой старухи, а весьма значительного человека, сознающего свою значительность. Стаффорд и Рената последовали за тремя женщинами.

Когда они приблизились к открытым дверям, он подумал, что это скорее банкетный зал, нежели столовая. Рядом с входом в два ряда стояли телохранители – высокие, симпатичные молодые люди, облаченные в своего рода униформу. При появлении Шарлотты они со скрежетом обнажили свои мечи и скрестили их над головами, образуя проход. Помощницы отпустили графиню, и она пошла по этому проходу одна, направляясь к широкому резному креслу, отделанному золотыми пластинами, с расшитой золотом обивкой, которое стояло во главе длинного стола. Это шествие напоминало свадебную процессию, подумал Стаффорд. Военно-морскую или армейскую. В данном случае, конечно, армейскую, и только армейскую – но при отсутствии жениха.

Телохранители отличались атлетическим сложением, ни одному из них не было больше тридцати. Все обладали привлекательной внешностью и, по всей видимости, отменным здоровьем. Их лица хранили серьезное выражение и, как показалось сэру Наю, нечто вроде… печати преданности – да-да, именно так – преданности хозяину или хозяйке. Нет, все-таки это, скорее, напоминало религиозную церемонию. Появились слуги, одетые в старомодные костюмы – как, вероятно, одевались слуги в этом замке еще до Второй мировой войны. Это была прекрасная постановка исторической пьесы. И, возвышаясь над всем этим, на кресле – или на троне, как бы его ни называть, – сидела не королева или императрица, а старуха, примечательная лишь своей избыточной массой и уродливой внешностью. Кто она такая? Что делает здесь? Зачем? К чему весь этот маскарад?