Агата Кристи - Пассажир из Франкфурта

– Разделяю. Но эти мятежи уже вышли из-под контроля. В распоряжении мятежников имеются винтовки, пулеметы, взрывчатые вещества, гранаты, бомбы, отравляющие газы…

– Но с нашим атомным оружием… одна лишь угроза его применения, и…

– Мы имеем дело отнюдь не с недовольными школьниками. На эту Армию Молодежи работают ученые – молодые биологи, химики, физики. Ядерная война в Европе… – Герр Шписс покачал головой. – У нас в Кельне уже была предпринята попытка отравить воду в водопроводе… Брюшной тиф.

– Ситуация просто невероятная… – Седрик Лэйзенби с надеждой окинул взглядом присутствующих. – Четуайнд, Монро, Блант?

К удивлению Лэйзенби, ответа он дождался лишь от адмирала Бланта.

– Не знаю, какое отношение имеет к этому Адмиралтейство. Это не наша забота. Я дал бы вам совет, Седрик: самое лучшее, что можно сделать на вашем месте, – это взять свою трубку с хорошим запасом табака и убраться подальше от ядерного оружия, которое вы намереваетесь использовать. Поезжайте в Антарктиду или куда-нибудь еще, где радиоактивность доберется до вас не так скоро. Профессор Экстейн, кажется, предостерегал нас, а он знает, о чем говорит.

На этом встреча завершилась.

Немецкий канцлер, премьер-министр, сэр Джордж Пэкхэм, Гордон Четуайнд и доктор Райхардт отправились на ланч на Даунинг-стрит.

Адмирал Блант, полковник Монро, полковник Пайкэвей и Генри Хоршэм остались, чтобы обменяться мнениями в отсутствие высокопоставленных персон, в более непринужденной обстановке.

Первые замечания были несколько несвязными.

– Слава богу, они увели с собой Джорджа Пэкхэма.

Полковник Пайкэвей с облегчением вздохнул.

– Эта постоянная суетливость, сомнения, предположения… Иногда он действует мне на нервы.

– Вам следовало пойти вместе с ними, адмирал, – сказал полковник Монро. – Не представляю, как Гордону Четуайнду и Джорджу Пэкхэму удастся отговорить нашего Седрика лететь на переговоры с русскими, китайцами, эфиопами, аргентинцами или с кем-нибудь еще. Кто знает, что ему может взбрести в голову.

– Мне есть чем заняться, – резко отозвался адмирал. – Я собираюсь навестить своего старого друга, который живет в сельской местности. – Он с любопытством взглянул на полковника Пайкэвея. – Эта история с Гитлером в самом деле удивила вас, Пайкэвей?

Полковник покачал головой:

– Ничуть. Слухи о бегстве нашего Адольфа в Южную Америку ходят уже много лет. Шансы, что они достоверны, пятьдесят на пятьдесят. Кем бы ни был этот парень – сумасшедшим, самозванцем или настоящим фюрером, – он довольно скоро умер и вряд ли представлял какую-то ценность для своих последователей.

– Чье тело было найдено в бункере? Этот вопрос все еще остается открытым, – сказал Блант. – Надлежащая идентификация так и не была проведена. Об этом позаботились русские.

Он поднялся с кресла, кивнул остальным и направился к двери.

– Полагаю, доктор Райхардт знает правду, но скрывает ее, – задумчиво произнес Монро.

– А что вы думаете о канцлере? – спросил Хоршэм.

– Производит впечатление здравомыслящего человека, – сказал адмирал, обернувшись на ходу. – Он вел свою страну по выбранному им пути, когда разразилась эта вакханалия молодежи, бросившей вызов цивилизованному миру… Жаль!

Прищурившись, он посмотрел на полковника Монро.

– Что скажете о Златовласом Чуде? Сыне Гитлера?

– Об этом не стоит беспокоиться, – неожиданно произнес Пайкэвей.

Адмирал отпустил ручку двери, вернулся к своему креслу и сел в него.

– Даю голову на отсечение, – сказал полковник. – У Гитлера никогда не было сына.

– Как вы можете быть уверены в этом?

– Мы уверены: Франц-Иосиф, Юный Зигфрид, идеализированный Лидер – не более чем обычный мошенник, рядовой самозванец. Это сын аргентинского плотника, профессиональный актер, малозначительный певец немецкой оперы, унаследовавший привлекательную внешность и вокальные способности у своей матери. Он прошел тщательный отбор на звездную роль и соответствующую подготовку. Для него сочинили романтическую историю и поставили ему на ступню клеймо в виде свастики. С ним обращались как с посвященным далай-ламой.

– И у вас есть доказательства?

– Полный комплект документов. – Пайкэвей ухмыльнулся. – Мы получили их благодаря одному из моих лучших агентов. Письменные показания под присягой, фотокопии, заявления с подписями, включая заявление его матери, медицинское свидетельство относительно возраста клейма, копия оригинального свидетельства о рождении на имя Карла Агилероса – и свидетельство его идентичности с так называемым Францем-Иосифом. Мой агент заполучил их очень вовремя. За нею охотились, и она могла бы поплатиться жизнью, если б ей не выпала удача во Франкфурте.

– И где эти документы находятся в данный момент?

– В надежном месте. Ждут своего часа, чтобы сыграть решающую роль в разоблачении грандиозного мошенничества…

– Члены правительства в курсе дела? Премьер-министр?

– Я никогда не делюсь с политиками всей имеющейся у меня информацией – пока имею возможность избежать этого и пока не удостоверюсь в том, что они будут действовать надлежащим образом.

– А вы хитрец, Пайкэвей, – сказал полковник Монро.

– Кто-то же должен быть хитрецом, – с грустью в голосе отозвался полковник.

Сэр Стаффорд Най принимал гостей. До этого дня он не был знаком с ними, за исключением одного, да и того только видел и никогда с ним не общался. Это были симпатичные молодые люди, серьезные и умные – во всяком случае, так ему казалось. Их прически отличались аккуратностью, костюмы были хорошо скроены и выглядели отнюдь не старомодно. Стаффорд поймал себя на том, что ему доставляет удовольствие смотреть на них. Но в то же самое время ему не давал покоя вопрос, что им от него нужно. Один из них, насколько он знал, был сыном нефтяного короля. Другой после окончания университета проявил интерес к политике; его дядя владел сетью ресторанов. Третий постоянно хмурился, создавая впечатление, будто подозрительность является его второй натурой.

– Очень любезно с вашей стороны, что вы разрешили нам прийти к вам, сэр Стаффорд, – сказал светловолосый молодой человек, который, судя по всему, был лидером троицы. У него был чрезвычайно благозвучный голос, и звали его Клиффорд Бент. – Разрешите представить – Родерик Кетелли и Джим Брюстер. Нас беспокоит будущее. Могу я выразиться подобным образом?

– Могу вам ответить на это вопросом: разве всех нас оно не беспокоит? – сказал сэр Най.

– Нам не нравится то, что происходит вокруг, – сказал Клиффорд Бент. – Мятежи, анархия… В философском плане это вполне объяснимо. Говоря откровенно, мне кажется, мы должны пройти эту фазу, но когда-нибудь она должна завершиться. Мы хотим, чтобы люди имели возможность беспрепятственно делать научную карьеру. Мы хотим, чтобы люди имели возможность устраивать демонстрации, но эти демонстрации должны проходить организованно, а не превращаться в беспорядки, сопровождающиеся насилием. И мы хотим создать новую политическую партию. Присутствующий здесь Джим Брюстер серьезно изучал новые идеи и планы, касающиеся деятельности профсоюзов. Его пытаются перекричать и переговорить, но он продолжает отстаивать свои взгляды, не так ли, Джим?