Агата Кристи - Пассажир из Франкфурта

– В тот период, о котором я собираюсь поговорить, их было восемьсот.

– Восемьсот!

– Это было интересно – в высшей степени интересно.

– У вас имеются такие люди – если начать с самого начала…

– У нас имеется Всемогущий Господь, – сказал доктор Райхардт. – Вы понимаете?

Мистер Лэйзенби выглядел несколько озадаченным.

– Да-да… Очень интересно… В самом деле…

– Один или два молодых человека считают себя Иисусом Христом. Но это не столь популярно, как быть Всемогущим. Есть и другие. В тот период, о котором я буду говорить, в моей клинике находились двадцать четыре Адольфа Гитлера. Это, как вы понимаете, было при жизни Гитлера. Да, двадцать четыре или двадцать пять Адольфов Гитлеров.

Он вытащил из кармана записную книжку и сверился с ней.

– Я делаю кое-какие записи. Пятнадцать Наполеонов. Наполеон всегда пользуется популярностью. Десять Муссолини. Пять Юлиев Цезарей. И множество других весьма любопытных случаев. Но сейчас я не буду утомлять вас этими подробностями. Поскольку у вас нет соответствующей медицинской квалификации, вряд ли вам это будет интересно. Перейдем к инциденту, который действительно представляет интерес.

Доктор Райхардт заговорил отдельными фразами, а герр Шписс продолжал переводить.

– Однажды к нему явился государственный чиновник, занимавший высокое положение в правительстве – имейте в виду, это было во время войны. Назовем его Мартин Б. Вы понимаете, о ком идет речь. Он привел с собой своего шефа. Не будем наводить тень на плетень. Он привел с собой самого фюрера.

– Именно так, – произнес доктор Райхардт.

– Как вы понимаете, то, что он лично пришел с инспекцией, было для меня огромной честью, – продолжал доктор. – Он был чрезвычайно любезен, мой фюрер. Он сказал, что слышал о моих успехах, и рассказал о проблемах, возникших в последнее время в армии. Наблюдалось уже несколько случаев, когда солдат объявлял себя Наполеоном или кем-либо из его маршалов и вел себя соответственно, отдавая приказы, чем вносил хаос в боевые действия. Я собрался было поделиться с ним своими профессиональными знаниями, которые могли бы оказаться полезными ему, но Мартин Б. сказал, что в этом нет необходимости. Наш великий фюрер…

Доктор Райхардт с некоторым смущением взглянул на герра Шписса.

– …не желал утруждать себя уяснением деталей. Он сказал, что будет лучше, если квалифицированные врачи, обладающие практическим опытом – к примеру, неврологи, – проконсультируют военных. Фюрер просто хотел посмотреть мою клинику, и очень скоро мне стало ясно, что именно его интересует. Я не удивился, поскольку в этом просматривался симптом. Начинали проявляться последствия напряженного ритма жизни фюрера.

– Вероятно, он начинал мнить себя Всемогущим Господом, – неожиданно произнес полковник Пайкэвей и рассмеялся.

Доктор Райхардт был явно шокирован.

– Он попросил меня предоставить ему определенную информацию, сказав, что узнал от Мартина Б., будто в моей клинике есть немало пациентов, воображающих себя Адольфом Гитлером. Я объяснил ему, что в этом нет ничего удивительного: преклоняясь перед фюрером, люди – и это вполне естественно – стремятся походить на него, а со временем начинают идентифицировать себя с ним. Я сказал ему это с некоторой тревогой на душе, но, увидев на его лице довольное выражение, испытал облегчение и радость. Ему было приятно страстное желание людей быть похожими на него и даже стать им. Он спросил, можно ли ему встретиться с некоторыми из пациентов, страдающих данной манией. Мартин Б. тут же выразил сомнение относительно целесообразности такой встречи. Отведя меня в сторону, он сказал, что герр Гитлер действительно хочет увидеть этих людей, но лично его беспокоит проблема безопасности. Вдруг кто-нибудь из так называемых Гитлеров окажется агрессивным и… Я заверил его, что для беспокойства нет причин, и предложил отобрать для встречи самых добродушных Гитлеров. Однако герр Б. заявил, что фюрер желает общаться с ними без моего участия. Пациенты, сказал он, не смогут вести себя естественным образом в присутствии главы клиники, и если какая-либо опасность исключена… Я снова заверил его в абсолютной безопасности, но добавил, что буду рад, если герр Б. будет находиться рядом. Организовать встречу не составило никакого труда. Фюрерам было велено собраться в одной из комнат под предлогом, что один высокопоставленный посетитель желает удостовериться в точности записей в их медицинских картах. Совершенно верно. Я представил собравшимся фюрера и Мартина Б., после чего вышел из комнаты, закрыл дверь и вступил в разговор с адъютантами, сопровождавшими герра Гитлера. Я сказал, что фюрер выглядит озабоченным. Наверняка у него много проблем. Нужно заметить, что это происходило незадолго до конца войны и положение дел в Германии было хуже некуда. По словам адъютантов, в последнее время фюрер находился в подавленном состоянии, но тем не менее был твердо убежден в том, что ему удастся довести войну до победного конца, если его идеи, которые он постоянно предлагает своему Генеральному штабу, будут как можно быстрее взяты на вооружение.

– Я полагаю, – сказал сэр Джордж Пэкхэм, – в то время фюрер пребывал в таком состоянии, что…

– Не следует заострять внимание на этих моментах, – перебил его герр Шписс. – Он был абсолютно не в себе. Иногда его соратникам приходилось действовать за него. Но все это в достаточной степени известно из результатов исследований, которые вы провели в моей стране.

– Помнится, на Нюрнбергском процессе…

– Думаю, ни к чему вспоминать Нюрнбергский процесс, – решительным тоном произнес мистер Лэйзенби. – Это дела давно минувших дней, а мы должны думать о великом будущем, об Общем рынке, который создадим с помощью вашего правительства, правительства мсье Грожана и других наших европейских коллег. Прошлое осталось в прошлом.

– Совершенно верно, – согласился герр Шписс. – Но сейчас мы говорим о прошлом. Герр Гитлер и Мартин Б. находились в комнате очень непродолжительное время. Они вышли спустя несколько минут. Герр Б. сообщил доктору Райхардту, что фюрер вполне удовлетворен этим опытом и что им нужно спешить, поскольку их ждут неотложные дела. После этого они поспешно удалились.

Последовала тишина.

– И что было потом? – спросил полковник Пайкэвей. – Произошло что-нибудь?

– Поведение одного из наших Гитлеров стало довольно необычным, – сказал доктор Райхардт. – Он, как никто другой, походил внешне на герра Гитлера, и это укрепляло в нем веру в его иллюзию. Теперь он с еще большим ожесточением настаивал на том, что является фюрером, что должен ехать в Берлин, чтобы участвовать в заседании Генерального штаба. От слабых признаков улучшения состояния, проявлявшихся в последнее время, вплоть до визита герра Гитлера, не осталось и следа. Он просто перестал походить на самого себя, и я не мог поверить, что такие изменения способны происходить в столь короткий срок. К счастью, спустя два дня его забрали родственники для лечения на дому.