Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 41. Дело об отсроченном убийстве

— Проходите и садитесь, — пригласил его Мейсон. — Я — Мейсон. Это — Пол Дрейк, детектив, который проводит для меня расследования.

Большие черные глаза Марли, блеском и цветом напоминающие спелые маслины, внимательно оглядели Мейсона и детектива. Затем он улыбнулся, шагнул вперед и протянул Мейсону руку.

— Очень рад с вами познакомиться, адвокат.

Маленькая с длинными пальцами рука утонула в большой руке Мейсона, удивив его своей неожиданно крепкой хваткой. Когда Марли повернулся, чтобы пожать руку Полу Дрейку, в его галстуке сверкнул огромный бриллиант. Такой же бриллиант заиграл и в кольце, когда он, вытащив из кармана портсигар, поднес ко рту сигарету.

— У меня всего несколько минут, мистер Мейсон, — многозначительно сказал он.

— Говорите, — бросил Мейсон.

Марли улыбнулся. Глядя на Мейсона безучастным взглядом, он сказал низким, хорошо поставленным голосом:

— У меня конфиденциальная информация.

Дрейк вопросительно поднял брови. Мейсон кивнул, и детектив сказал:

— О’кей, Перри, я забегу попозже. — Он внимательно посмотрел на Марли: — Рад был с вами познакомиться, Марли. Возможно, еще увидимся.

Марли промолчал.

Когда детектив вышел, Мейсон сказал:

— Итак?

— Жаль Пенна, — произнес Марли.

Мейсон кивнул.

— Однако, — продолжал посетитель, — я человек светский, а вы, насколько я понимаю, деловой.

Мейсон снова кивнул.

— Вы лучше присядьте, — предложил он.

Марли присел на ручку кресла для клиентов, которое только что освободил Дрейк.

— Вы представляете интересы Мэй Фарр?

Мейсон кивнул.

— Милая девочка, — заметил Марли.

— Знали ее?

— Да, Пенн сходил по ней с ума. Я был его близким другом. Иногда мы вместе ходили в круизы, то на его яхте, то на моей. Это зависело от погоды. Моя яхта удобна в спокойном море, а у Пенна выдерживала любую погоду.

Мейсон кивнул.

— Мэй — независимая девочка, — почти ласково произнес Марли.

— Есть какие-нибудь догадки по поводу его смерти? — резко спросил Мейсон.

Темные глаза Фрэнка Марли твердо смотрели сквозь сизые клубы дыма.

— Да.

— И кто же?

— Допустим, я хочу рассказать все по порядку.

— Ваша игра. Начинайте.

— Мне кое-что нужно, — заявил Марли.

— Да, на филантропа вы не похожи, — заметил Мейсон.

— То, что мне нужно, очень важно для меня и ничего не стоит для вас.

— Продолжайте, — поторопил его Мейсон.

— Я всегда считал вас лучшим адвокатом и давно решил: если у меня будут неприятности, то обращусь к вам.

Мейсон даже не поклонился, скорее просто кивнул.

— И вот в связи с этим делом я попал в затруднительное положение.

— Каким образом? — поинтересовался Мейсон.

— Пенн так и не развелся. Они с женой никак не могли договориться насчет собственности. Каждый стоял на своем. Она не давала ему развода, он — ей. Ни один из них не мог получить развод без согласия другого. Суд превратился бы в поток клеветы, и любой судья выбросил бы их из суда.

— Они не ладили друг с другом?

— Сначала ладили. Потом, как две кошки, привязанные хвостами друг к другу.

— Я думаю, это после того, как вы начали с ней заигрывать, — сказал Мейсон.

Лицо Марли не изменило своего выражения. Оно только окаменело, замечание Мейсона будто заморозило его лицевые мускулы.

После долгой паузы он спокойно выпустил дым и также спокойно спросил:

— Что натолкнуло вас на эту мысль?

— Всего-навсего выстрел в темноте, — сказал Мейсон.

— Не шутите так, — сказал Марли, — я не люблю шуток.

Мейсон демонстративно взял лист бумаги и что-то быстро на нем нацарапал.

— Что вы пишите? — подозрительно спросил Марли.

— Просто помечаю кое-что, хочу, чтобы мой детектив проверил дело под этим углом.

— С вами нелегко найти общий язык, — заявил Марли.

— Когда человек по другую сторону стола начинает хитрить, я делаю то же самое.

— Лучше подождать, пока я скажу все, что хочу сказать.

— Я жду этого с того момента, как вы вошли.

— Так вот, как я уже говорил, вы лучший адвокат по уголовным делам. Я предпочитаю иметь вас на своей стороне, чем на другой. Хуанита все еще жена Уэнтворта. Я не думаю, чтобы Пенн оставил завещание. Она захочет прибрать к рукам все имущество. А я, как оставшийся в живых компаньон, должен, таким образом, считать ее своим деловым партнером.

— Ну?

— В связи с этим я могу попасть в затруднительное положение.

— Почему?

— Существовали некие вещи, о которых знали мы с Пенном. Я имею в виду совершенно определенные вещи. Я всегда в таких делах советовался с Пенном. Он обычно их одобрял. Все говорилось устно, ничего не записывалось. Естественно, я не думал, что его убьют.

— И что дальше?

— Так вот, я хочу, чтобы вы играли на моей стороне.

— Для чего? — спросил Мейсон. — Только для подготовительных битв или на случай основных событий?

— Исключительно для подготовительных действий, — поспешил заверить его Марли. — Ни с какими основными событиями я не связан. Я хочу, чтобы вы представляли мои интересы в этих делах с деловым партнерством.

— И это все?

— Все.

— А сколько вы собираетесь платить? — поинтересовался Мейсон.

— Перед тем как договариваться об этом, я хотел бы подробнее рассказать о своем деле, — торопливо ответил Марли.

— Ну и что это за дело?

— Я не вижу большой пользы от копов. Слишком давно я занимаюсь бизнесом. Мне жаль, что Пенна убили. Жаль, что я ничего не могу сделать для него. Он мертв. Я жив, следовательно, я должен позаботиться о себе. Есть предположение: его убила Мэй Фарр. Я знаю свидетеля, который это подтвердит. Вы подаете мяч на меня, я передаю его вам.

— Такая идея мне не нравится. Это игра в одни ворота.

— Ничего подобного, Мейсон. Абсолютно ничего подобного. Послушайте, я выложу все свои карты на стол. Мэй Фарр застрелила его. Я думаю, она была вынуждена это сделать. Я думаю, будет лучше для нее же, если ей не придется стоять перед судом присяжных. Знаете, Пенн всегда ее домогался. Не думаю, что она была непорочной девой, просто Пенн ей не нравился. А может, она держала его на расстоянии вытянутой руки, чтобы видеть, как он вздыхает. Некоторые женщины любят такое.

— Не отклоняйтесь.

— Черт возьми, должен же я обрисовать положение?

— Конечно.

— Ну хорошо. Пожалуйста, — вздохнул Марли. — Некая дама — не будем называть ее имя — вчера поздно вечером и сегодня рано утром находилась в яхт-клубе, сидела в машине и ждала.

— Чего? — спросил Мейсон.

— А вы как думаете?

— Не знаю.

— Тогда пусть это так и останется. Она ждала. Она знала Пенна. Он знал ее. Она знала наши яхты. Мэй она не знала. Когда она сидела в своей машине, предаваясь горьким размышлениям, — она думала, что ее друг дал ей отставку, — она увидела огни яхты, приближающейся к пристани. Сначала она подумала, что это та яхта, которую она ждет, но потом поняла, что это моя «Атина».