Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 23. Сумочка авантюристки

— Вы говорили с ним по телефону после часа тридцати?

— Нет.

— Делали попытки?

— Да.

— Позвонили по номеру, который он дал вам? — Да.

— Это телефон квартиры в Сиглет-Мэнор, другой квартиры, так?

— Думаю, да. Да.

— Вы когда-либо встречались с Карлоттой Типтон?

— Я не говорила с ней. Видела ее раз или два. По-моему, мы вместе ехали в лифте.

— Под лифтом вы подразумеваете лифт в Сиглет-Мэнор?

— Да.

— Когда вы шли в ресторан, чтобы встретиться с Робертом Хайнсом, вы имели основания считать, что он будет там?

— Да.

— До часа тридцати вы не делали попыток с ним связаться?

— Нет.

— Поздновато для ленча, не так ли?

— Ну… я думала, возможно, он будет там.

— Положились на случай?

— Если хотите, да.

— Но если бы вы пошли туда раньше, вы бы наверняка застали его?

— Я… я думаю, да.

Мейсон сказал:

— Вывод ясен: во время вашего собственного ленча произошло что-то, что заставило вас до такой степени стремиться повидаться с Хайнсом. Это так?

— Ваша честь, я возражаю! — воскликнул Гуллинг. — Это чистейшее умозаключение.

— Умозаключение не свидетельницы, а защитника, — улыбнулся Мейсон.

— И это, — сухо заметил судья Линдейл, — совершенно ясно суду. Мистер Гуллинг, не могли бы вы вести процесс без такого количества протестов? Мы могли бы оставить в стороне чисто формальные моменты.

— Я снимаю вопрос, — сказал Мейсон. — У меня еще только один-два вопроса. Миссис Ридли, вы давали мистеру Хайнсу деньги во время того разговора, не так ли?

— Да.

— Стодолларовыми купюрами?

— Стодолларовыми и пятидесятидолларовыми.

— Сколько?

— Пятьсот долларов.

— Вы до этого получали деньги от вашего мужа?

Гуллинг мрачно сказал:

— Ваша честь, мне не хочется выглядеть буквоедом перед лицом суда, но всем ясно, чего добивается мистер Мейсон. Он специально провоцировал меня на чисто формальные протесты, пока суд не попросил…

— Полагаю, обвинитель прав, — произнес судья. — Мистер Мейсон, вы согласитесь, конечно, что обвинение и защита должны вместе искать истину. Суд просил уменьшить количество протестов. Это обязывает сторону, ведущую допрос, в свою очередь придерживаться правил, а не пытаться извлечь выгоду из ситуации.

— Ваша честь, я согласен, — сказал Мейсон. — Но поскольку затронута моя профессиональная честь, могу я пояснить цель моего вопроса?

— Прекрасно.

— Как я понял, — продолжал Мейсон, — из материалов обвинения, в момент убийства в бумажнике Хайнса было около трех тысяч долларов. Я также понял, что по номерам некоторых купюр было установлено, что они принадлежали мужу свидетельницы. Поэтому чрезвычайно важно установить, каким образом эти деньги попали в бумажник — через посредство миссис Ридли или как-то по-другому.

По глазам судьи Линдейла было видно, что он явно заинтересован. Он повернулся к Гуллингу:

— Сказанное верно, господин представитель окружной прокуратуры?

— Ваша честь, при всем моем уважении к защитнику, я считаю, что это попытка оказать давление на обвинение.

— Мистер Мейсон сделал заявление, разъясняющее причины, побудившие его задать вопрос, — сказал судья. — Я спрашиваю: заявление мистера Мейсона соответствует истине?

— Заявление соответствует истине, но это ни в коем случае не означает, что рамки перекрестного допроса должны быть раздвинуты до такой степени.

— Действительно, — согласился судья. — Формально перекрестный допрос не должен затрагивать то, что не затронуто основным допросом. Но этот вопрос может выявить пристрастность свидетельницы. Если уж соблюдать формальности, то с обеих сторон. Возражение отклонено. Отвечайте на вопрос.

— Нет, — сказала Элен Ридли. — Среди тех денег, что я давала мистеру Хайнсу, не было ни доллара, который я взяла бы у мужа. Уже около шести месяцев я не получала от мужа денег.

— Спасибо, — сказал Мейсон. — Это все.

— Ваш следующий свидетель? — спросил судья Лин-дейл.

— Ваша честь, у меня появилась необходимость нарушить заранее спланированный ход дела. Мне необходимо вызвать одного свидетеля всего для одного-двух вопросов.

— Хорошо.

— Мистер Томас Фолсом, — сказал Гуллинг, — пройдите, пожалуйста, вперед и примите присягу.

Том Фолсом оказался высоким поджарым господином. Он произнес слова клятвы и уселся в свидетельское кресло, скрестив ноги, как дома на диване.

— Вы Томас Фолсом, сотрудник частного детективного агентства «Расследования внутри штата»? В этом качестве вы работали третьего числа этого месяца и несколько дней перед этим?

— Да, сэр.

— Я прошу вас посмотреть на подсудимую Адель Уинтерс и сказать, видели ли вы'ее третьего числа приблизительно в два часа двадцать минут пополудни?

— Видел.

— Где?

— В гостинице «Лоренцо».

— Что она делала?

— Именно в это время?

— Именно в это время.

— Она была там вместе с другой подсудимой, Эвой Мартелл. Они приехали около четверти третьего. Около двадцати минут третьего, пока Эва Мартелл звонила по телефону, подсудимая Уинтерс, за которой я имел указания следить, стала подчеркнуто бесцельно расхаживать по вестибюлю. Затем она прошла в дверь с надписью «Камера хранения» и, пройдя через противоположную дверь, оказалась в проходе позади ресторана.

— И что же она делала там?

— Там стояли в ряд три мусорных бака. Она приподняла крышку среднего, постояла минуту, явно бросила что-то в бак, опустила крышку на место и вернулась.

— Это было приблизительно в два двадцать и сразу после?

— Да, сэр.

— Перекрестный допрос, — пролаял Гуллинг.

Мейсон приступил к делу:

— Вы получили инструкции следить за Адель Уинтерс?

— Да, сэр.

— И до того как увидели ее в гостинице, уже некоторое время следили за нею?

— Да, сэр.

— И третьего, и второго?

— Да, сэр.

— Она приехала в гостиницу прямо из Сиглет-Мэнор?

— Это верно, да, сэр.

— Из Сиглет-Мэнор уехала после двух?

Да, сэр. Она вышла из квартиры в одиннадцать минут третьего, если хотите знать точное время.

— Значит, вы видели, как она что-то бросила в мусорный бак?

— Нет, сэр. Я стараюсь утверждать лишь то, что видел. Я следил за ней и не хотел быть замеченным, поэтому я держался позади нее, чтобы она меня не видела. Стоя ко мне спиной, она подняла крышку мусорного бака, в этот момент мне не было видно за ее телом, что она делала руками. Потом она, по-видимому, что-то туда бросила. Когда она начала поворачиваться, я быстро скрылся за углом и вернулся в вестибюль.

— И она тоже вернулась?

— Да.

— Где вы и следили за ней до какого приблизительно времени?

— Ну, она не осталась в вестибюле. Сделав несколько звонков, обе женщины вышли из гостиницы и отправились по магазинам.