Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 17. Дело о смертоносной игрушке

— Он сделал это с умыслом, — пояснила Эллен.

Чтобы поквитаться с вами за то, что вы отказались ему помочь?

— Не только поэтому. Последние несколько недель он и Слим играли в покер с Хелли Эллисом… ну, его полное имя — Хелман, а Хелли — в обиходе.

— Насколько я понимаю, этот Хелман Эллис и был именно тем человеком, которого они с вашей помощью хотели обчистить?

— Да, верно. Прошлой ночью они были готовы к тому, чтобы обчистить его по-настоящему, и, конечно же, Джордж боялся, что если я расскажу кому-нибудь о его просьбе, то у него могут быть неприятности. Вот он и решил скомпрометировать меня, уволить по подозрению в воровстве и кинуть только мелочь на дорогу- Он обещал, что упакует мои вещи и отошлет чемодан на мое имя на автобусную станцию Грэйхаунд в Финиксе, штат Аризона. Вещи будут ожидать меня там.

— И когда же он разберет ваш шкафчик?

— Вы не знаете Джорджа, у- — сказала Эллен, посмотрев на Мейсона. — А я знаю. Прежде чем разбирать мой шкафчик, он прихватит с собой нескольких свидетелей, и они найдут там деньги.

— Это был первый случай, когда вам пришлось отвечать за кассовый аппарат?

— Нет, мне это поручали и раньше.

— А прежде случались недостачи?

— Думаю, что Да, только не в кассе. Я слышала, как Джордж жаловался, что иногда доход оказывался. низким, хотя дело шло хорошо. Он считал, что кто-то набивает свой карман простым способом — проводя через кассу только часть выручки, и угрожал, что наймет частного детектива и всем нам придется пройти проверку на детекторе лжи.

— Полагаю, он не завоевал особой популярности, конфликтуя с обслугой, — сказал Мейсон.

— Особенно в последнее время, — сухо ответила Эллен.

— И вы думаете, что кто-то в самом деле обманывает Джорджа?

— Это он, по-видимому, так думает, а я просто допускаю, что он, возможно, прав.

— А не могло какое-то лицо или лица что-то сделать с вашим кассовым аппаратом?

Она покачала головой:

— Почти весь мухлеж проделывается в баре. Те, кто покупает спиртное у стойки, расплачиваются наличными, а когда у стойки народу невпроворот и бармен принимает деньги одновременно от четырех-пяти посетителей, он может выбивать чеки на любые суммы, и никто этого не заметит. Ну, предположим, какой-то человек заказал себе коктейль ценой в семьдесят пять центов или в доллар. А другой выпил что-то за шестьдесят центов. И еще кто-то купил выпивку сразу на троих или четверых на общую сумму в два доллара восемьдесят центов. При таком быстром темпе искусный бармен заранее подстраивает все так, чтобы клиенты опустошали свои стаканы примерно в одно и то же время. А затем начинается напряженная работа, когда клиенты все разом принимаются рассчитываться. Бармен собирает у них деньги, идет к кассе и начинает выбивать чеки.

Если бармен хорошо считает в уме, он делает мысленный подсчет и выбивает чек на сумму ровно на два доллара меньше нужной. Потом он дает каждому клиенту точную сдачу. В окошечке кассового аппарата появляются разные суммы, но каждая дергается там лишь до тех пор, пока ее не сменит следующая. И никто не может сказать наверняка, правильно ли выбивался чек. Если бармен замечает, что кто-то смотрит на кассовый аппарат, то сразу становится весьма добросовестным и аккуратным. Но если посетители болтают, не обращая особого внимания на кассу, бармен зажуливает парочку долларов, и никто этого не замечает. И такую вот штуку он проделывает от десяти до двадцати раз за вечер.

— А вам приходилось когда-нибудь делать работу такого рода в баре?

— Но не прошлой ночью. Вчера я занималась главным кассовым аппаратом, и единственный ключ к нему был у меня, во всяком случае, предполагалось, что этот ключ единственный. Я сидела у аппарата, а люди, собиравшиеся уходить, подходили расплачиваться. Я брала у них деньги и возвращала им сдачу.

— Смогли бы вы при желании сжульничать? — спросил Мейсон.

— К главному кассовому аппарату сходится много счетов. Официантки выписывают чеки за обед и оставляют у себя написанную под копирку копию, которую сдают, когда у них кончается смена. Теоретически кассовый аппарат должен показывать суммарный приход, в точности равный общей сумме счетов, выписанных официантками, но есть много способов обойти и эту систему.

— И какие же?

— Ну, прокрутки, к примеру.

— Прокрутки? — переспросил Мейсон.

— Да. Посетитель оплачивает свой счет прямо у кассового аппарата, — пояснила Эллен. — Сумма счета, например, равна двум долларам восьмидесяти пяти центам. Посетитель дает вам бумажку в двадцать долларов. Вы делаете вид, что углубились в расчеты, потом вдруг как будто что-то случается с кассовым аппаратом. Вы сосредотачиваетесь на нем. Наконец выбиваете чек на нужную сумму. Потом, по-прежнему не проявляя особого внимания к посетителю, вручаете ему пятнадцать центов, затем две бумажки по одному доллару, затем еще пять и озабоченно смотрите на кассовый аппарат. В девяти случаях из десяти человек положит полученную сумму в карман и пойдет себе прочь. Если же он, опуская сдачу в карман, вдруг помедлит и задержится у кассы, вы достаете еще две пятерки и с улыбкой отдаете ему и затем снова начинаете пристально рассматривать кассовый аппарат.

— Вы, кажется, хорошо знакомы со всеми этими трюками, — задумчиво сказал Мейсон.

— Я слыхала о некоторых из них, — пояснила она.

— А вы всегда поете?

— Да.

— Давайте-ка послушаем.

Эллен откинула голову назад. Пропела несколько фраз из какой-то популярной песенки, потом прервалась, объяснив:

— По утрам у меня в горле всегда немного хрипит, но петь я люблю, мне нравится напевать веселые мелодии, только плохо то, что работать обычно приходится в помещениях со спертым от табачного дыма воздухом, а это тяжело для горла.

Мейсон кивнул, пристально изучая лицо молодой женщины.

— Вы, видно, переживали и взлеты и падения? — спросил он.

— Главным образом падения, — ответила Эллен, — но бороться все еще не прекращаю. Думаю, что мне придется снова стать фотомоделью. Найти, куда пристроиться, я сумею, вот только в этом занятии нет никакого будущего.

— Как относятся в Ровене к Джорджу Энклитасу?

— Кто как. Джордж держит в руках местный суд, у него какие-то свои дела с Майлсом Овертоном, шефом полиции. Что касается официальных кругов, то там репутация Джорджа чрезвычайно высока. Правда, некоторые из жителей городка его недолюбливают, но пресмыкаются перед ним все. Он очень влиятелен.

— Думаю, нам придется прервать нашу беседу, чтобы связаться с Джорджем Энклитасом, — сказал Мейсон. — Вам известен его телефонный номер?

— Ровена, 6-9481.

— Свяжись-ка с Джорджем по телефону, — кивнул Мейсон Делле Стрит. — Поглядим, что он нам скажет.