Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 16. Дело о хитроумной ловушке

Она отрицательно покачала головой:

— Я не могу.

— Ну что же, вы заплатили мне сто долларов, чтобы у меня сложилось собственное мнение, когда я буду присутствовать в суде. Теперь вы его слышали.

Она на минуту задумалась, потом быстро поднялась и протянула ему руку:

— Благодарю вас, мистер Мейсон. Вы не обманули моих ожиданий.

— Не считаете ли вы, что теперь вам нужно сообщить мне свой адрес? Тот, который мы могли бы занести в свой регистрационный журнал?

— Мистер Мейсон, я не могу этого сделать. Если кто-то пронюхает, что я к вам обращалась, я пропала. Поверьте мне, в это дело замешаны интересы могущественных и беспощадных людей. Надеюсь на то, что я не навлекла неприятностей на вас.

Мейсон разглядывал ее взволнованное лицо.

— Скажите откровенно, есть лично у вас какие-то причины не желать, чтобы я заинтересовался этим делом?

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Ко мне, возможно, обратится другой клиент.

Она быстро спросила:

— Надеюсь, это не мисс Мертл Хейли?

— Нет, конечно, в этом случае меня бы просто дисквалифицировали.

— Но кто же тогда?

— Я не имею права вам этого сказать. Но если имеется пусть самая пустячная причина, по которой, с точки зрения ваших интересов, я не должен никого представлять, прошу вас сказать мне.

— Я бы очень хотела выяснить правду. И не сомневаюсь, что если дело будет поручено вам, мистер Мейсон, то вы во всем разберетесь… Мне безразлично, кто вам это поручит. Лично у меня нет и не может быть никаких возражений. Скорее наоборот. Спокойной ночи. И еще раз спасибо.

Как только за ней закрылась дверь, Перри Мейсон повернулся к Делле Стрит:

— Ну, что скажешь?

— Она не умеет как следует лгать.

— Что ты имеешь в виду?

— Чтобы узнать ваше мнение, она потратила вовсе не отпускные деньги. А, возможно, единственные, которые у нее имелись.

— Почему же она пошла на это?

— Мне кажется, что она влюблена. И совершенно очевидно, что она боится.

Перри Мейсон открыл дверь кабинета, снял шляпу и повесил ее на вешалку.

Делла Стрит, явившаяся раньше его, поинтересовалась: — Вы видели утренние газеты?

Она показала на письменный стол, где была сложена вся корреспонденция:

— Мнения присяжных по делу Теда Бельфора разделились, шестеро были за его оправдание, шестеро — за осуждение.

— Чем же все это закончилось?

— Очевидно, Хауленд заранее договорился с прокурором. Суд освободил' присяжных от исполнения обязанностей и назначил пересмотр дела. Тогда Хауленд предложил, чтобы расследование, которое и без того отняло слишком много времени и казенных денег, поручили вести одному судье Кедвеллу без присяжных при наличии того же обвинительного материала, который фигурировал при первом разбирательстве. Прокурор с этим согласился.

Судья Кедвелл не задумываясь объявил, что при данных обстоятельствах он считает подсудимого виновным, а Хауленд заговорил об условном осуждении. Прокурор, учитывая характер вещественных доказательств и экономию в средствах штата на дополнительное расследование, не стал возражать против этого при условии, что обвиняемый заплатит штраф. Он добавил, что будет настаивать на немедленном слушании дела. В итоге Тед Бельфор был приговорен к условному тюремному заключению и денежному штрафу в пятьсот долларов.

Усмехнувшись, Перри Мейсон сказал:

— Мне кажется, дело Теда Бельфора было решено поразительно быстро. Послушай, Делла, наша вчерашняя клиентка не дает о себе знать?

— Нет, но зато наша сегодняшняя клиентка уже ожидает в приемной.

— Ты говоришь о миссис Бельфор?

— Естественно.

— Какое она произвела на тебя впечатление?

Делла Стрит покачала головой.

— Свежа, как розовый бутончик. Одета, разумеется, весьма дорого, со вкусом. Такие вещи не могли быть вынуты из чемодана. Если не ошибаюсь, она задалась целью произвести впечатление на адвоката Перри Мейсона. — По всей вероятности, она долетела на рейсовом самолете из Чихуахау до Эль-Пасо, а там сумела зафрахтовать себе удобный личный самолет, прибыла домой, ухитрилась немного поспать, а утром с большой тщательностью занялась своим туалетом.

— Интересная женщина?

— Сногсшибательная.

— Сколько ей лет?

— Она находится в весьма опасном возрасте: между двадцатью семью и тридцатью двумя годами. Точнее определить не могу.

— Внешность?

— Большие карие глаза, жемчужные зубки, поэтому она непрерывно улыбается. Великолепные волосы. Одним словом, типичная вторая жена миллионера, очень дорогая игрушка. Представляю, во сколько влетает Гуфри Бельфору нарядная упаковка этой куколки.

— Вероятно, преданная жена? — усмехнулся адвокат.

— Исключительно преданная, — подтвердила Делла Стрит, — но только не мистеру, а миссис Гуфри Бельфор. Есть женщины, которые могут быть верны только самим себе.

— Ну что же, пригласи ее. Давай посмотрим на это диво. Поскольку она вторая жена, то с Тедом Бельфором она не состоит в родстве.

— Правильно… Вы посчитаете меня злой сплетницей, но я должна вам кое-что сказать.

— Что?

— Миссис Бельфор наверняка вскружит вам голову. Она как раз в вашем вкусе.

— Но не в твоем?

Делла Стрит ограничилась быстрым красноречивым взглядом.

— Ладно, тащи ее сюда. Уверен, что после такой увертюры я буду разочарован.

— Могу поспорить, что нет.

Через минуту Делла Стрит появилась в кабинете с миссис Гуфри Бельфор.

Адвокат поднялся и, поклонившись, произнес:

— Доброе утро, миссис Бельфор. Сожалею, что вам пришлось совершить это долгое и утомительное путешествие-.

Она одарила его лучезарной улыбкой:

— Ничуть, мистер Мейсон. Уже в половине второго ночи я была дома. А лететь в самолете с кондиционированным воздухом, сидя в кресле с пенопластовыми подкладками, — предел роскоши по сравнению со всем тем, что мне приходится переносить как жене археолога.

— Садитесь, прошу вас… Мне показалось, что ваш муж был сильно взволнован делом, возбужденным против его племянника.

— Это мягко сказано.

— Насколько я понимаю, поверенный молодого человека сумел все уладить с прокурором… Вы читали утренние газеты?

— Господи, нет… А в них есть сообщение о данном деле?

— Да. Вот, если хотите, посмотрите сами.

Пока она просматривала газеты, он внимательно изучал ее.

Внезапно миссис Бельфор что-то раздраженно пробормотала, скомкала газету, швырнула ее на пол и, вскочив с кресла, наступила на нее ножкой в изящной туфельке с высоким каблуком.

Быстро опомнившись, она стала извиняться:

— Ох, простите… я забылась.

Она осторожно сошла с газеты, без видимой необходимости приподняла при этом и без того не слишком длинную юбку так, что стали хорошо видны ее стройные ножки, потом порывисто опустилась на колени и принялась разглаживать газету.