Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 7. Дело сердитой девушки

— Им известно, что машину взяла племянница? — спросил Мейсон.

— Да. Она в этом призналась, — ответил Кринстон.

— Все-таки странно, что Нортон пожелал, чтобы ее арестовали, — продолжал настаивать Мейсон.

— Как бы то ни было, но он так и сделал, — сказал Кринстон, — если только в полиции не спутали имя, а это сомнительно, потому что номера машины у них те же самые. Но Фрэн — девушка своеобразная. Никогда не известно заранее, что она выкинет. Ради Бога, поговорите с ней и не дайте ей вляпаться в эту историю.

— Вы-то, надеюсь, не думаете, что она как-то связана с убийством? — спросил Мейсон.

— Я не знаю, — ответил Кринстон, но тут же торопливо добавил: — Нет, нет, конечно нет, этого не может быть. Она вспыльчива, и после вашего ухода у них была крупная ссора. Но у нее никогда не хватило бы сил нанести такой удар. А если у нее был сообщник… В общем, бессмысленно рассуждать на эту тему, потому что все это глупости. Дево виновен в полной мере. Но вам известно, что такое убийство. Оно повлечет за собой массу сложностей. Я хочу, чтобы вы связались с Фрэн и уберегли ее от всего этого.

— Хорошо, — согласился Мейсон, направляясь к дому. — Но либо вы думаете, что она в это дело замешана, либо вы от меня что-то скрываете.

Кринстон схватил Мейсона за руку.

— Что касается компенсации, — сказал он, — то сейчас, когда Нортона нет в живых, все будет по-другому. В нашем с Нортоном совместном бизнесе имеется кое-что в активе, и к тому же в трастовом фонде целая куча денег, которая без всяких вопросов переходит к девушке, насколько я понимаю.

Я питаю к вам доверие и хочу, чтобы вы сразу же приступили к своим обязанностям в качестве адвоката. Защищайте имущество, защищайте девушку и не позволяйте им слишком долго ее допрашивать.

Мейсон резко остановился и посмотрел на Крин-стона.

— Вы вполне могли бы быть откровенным со мной, — сказал адвокат. — Похоже, вы считаете, что девушка не сможет выдержать долгого допроса.

Кринстон щелкнул зубами, и его спокойный, твердый взгляд встретился с таким же спокойным, твердым взглядом адвоката.

— Конечно, она не выдержит долгого допроса, — огрызнулся он. — О чем я, по-вашему, толковал с вами все это время, а вы так ничего и не поняли?

— Почему, — настаивал Мейсон, — она не выдержит долгого допроса? Вы думаете, она замешана в убийстве?

— Я просто говорю вам, — упрямо заявил Кринстон, — что она не выдержит долгого допроса. У нее не хватит выдержки. Ведь когда она выходит из себя, то вспыхивает, как огонь. Это не убийство, это всякие случайности, которые могут всплыть наружу во время следствия. А теперь отправляйтесь к ней и держите полицию от нее на расстоянии.

— Хорошо, я просто хотел вас правильно понять. Вот и все. Хотел знать, не чувствуете ли вы, что существует опасность, что она попадет в беду, — сказал Мейсон.

— Конечно, существует! — выпалил Кринстон.

— Вы имеете в виду ее личные дела? — осведомился Мейсон.

— Я имею в виду все, — отрезал Кринстон. — Пошли. Давайте войдем в дом.

Какой-то полицейский, стоявший перед крыльцом, вопросительно посмотрел на Мейсона.

— Все в порядке, — сказал Кринстон. — Это мой адвокат. Кроме того, он ведет имущественные дела семейства, а также является личным адвокатом Фрэнсис Силейн.

— Хорошо, — заметил полицейский, — вы можете входить и выходить, но вы должны уяснить себе, что вы не должны ни к чему притрагиваться или вмешиваться в показания свидетелей.

— Безусловно, — ответил Кринстон и повел адвоката в дом.

На Фрэнсис Силейн была короткая спортивная юбка и голубой с золотом свитер, который выгодно оттенял ее шелковистые волосы.

Она сидела, скрестив ноги, в кресле в своей спальне и неотрывно смотрела на адвоката. Вид у нее был настороженный. Казалось, что она чего-то ждет.

Дом был полон звуков, точно множество людей, не останавливаясь, передвигались по скрипучим половицам. Открывались и закрывались двери. Голоса людей сливались в неумолкающий гул.

Перри Мейсон посмотрел на Фрэнсис Силейн.

— Давайте, — сказал он, — расскажите мне в точности все, что произошло.

Она заговорила, произнося слова низким, монотонным, лишенным всякого выражения голосом, как будто твердила выученную наизусть роль:

— Мне известно немногое. После того как вы уехали, я сцепилась с дядей Эдвардом. Он был просто невозможен. Он пытался сделать из меня куклу, сломить меня. Я сказала ему, что это совсем не то, чего хотел мой отец, и что он действует вопреки воле отца.

— Что вы под этим подразумевали? — спросил Мейсон.

— Я имела в виду то, что папа создал этот трастовый фонд только потому, что не хотел, чтобы деньги слишком забивали мне голову и чтобы я не ошалела от их количества. В его планы не входило, чтобы дядя Эдвард так меня замучил, что я превратилась бы в какого-то робота.

— Ладно, — сказал Мейсон. — Кто-нибудь знает об этой ссоре?

— Наверное, да, — сокрушенно произнесла девушка. — Дон Грейвз знает. И я думаю, некоторые слуги слышали. Я просто взбеленилась.

— И что вы делаете в таком состоянии? — спросил адвокат.

— Все, — ответила она.

— Вы повышаете голос? — поинтересовался он.

— Как только могу.

— Не делаете ли вы того, что не соответствует поведению леди? Не ругаетесь ли вы?

Она ответила все тем же безжизненным тоном:

— Конечно, я ругалась. Говорю же вам, я была в ярости.

— Хорошо, — сказал Мейсон, — что произошло потом?

— Потом, — сказала Фрэнсис, — я спустилась вниз и решила, что уеду и оставлю Эдварда Нортона с его деньгами и со всем. Мне просто хотелось уехать.

— Именно тогда вы взяли машину? — спросил Мейсон.

— Нет, — ответила она, — я как раз подхожу к этому. Я упаковала вещи, как для отъезда, но потом передумала. Я начала немного успокаиваться. У меня плохой характер, но спустя какое-то время я могу понять, что сделала ошибку. Поэтому я поняла, что если уеду, то совершу ошибку. Но мне действительно нужно было проветриться. У меня не было желания просто выйти и прогуляться. Я жаждала поехать на машине. С бешеной скоростью.

Перри Мейсон сухо прокомментировал:

— Да, теперь я понимаю, как вы с легкостью избавляетесь от своих проблем с помощью быстрой езды.

— Ну, — сказала она, — надо что-то делать, чтобы отвлечься.

— Ладно, — сказал адвокат, — продолжайте. Что случилось?

— В общем, — продолжила девушка, — я пошла в гараж. Мой «паккард» стоял позади «бьюика», и мне пришлось отогнать «бьюик». Я сделала это, а потом подумала, а зачем мне возвращаться за «паккардом».

— «Бьюик» принадлежал вашему дяде? — спросил он.

— Да, — ответила она.

— Он не разрешал вам пользоваться этой машиной?

— Он мне никогда не запрещал, — ответила девушка, — но я никогда особенно ею и не пользовалась. Он много с ней нянчится, записывает количество пройденных миль, расход масла и топлива и все такое, регулярно ее смазывает, часто меняет масло. Я с моим «паккардом» столько не вожусь. Езжу, пока он не закапризничает, и тогда мне его ремонтируют.