Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Эти предположения не объясняют телеграммы.

– Совершенно верно, Ватсон. Телеграмма все-таки остается единственным основательным предметом, с которым нам приходится иметь дело, и нельзя допускать, чтобы наше внимание отвлекалось от нее. Мы едем теперь в Кембридж именно для того, чтобы пролить свет на нее. В настоящее время путь наших расследований темен, но будет удивительно, если к вечеру мы не осветим его и не сделаем значительного шага вперед.

Не только в Великобритании, но и в России Шерлок Холмс и его друг доктор Ватсон стали мифическими народными героями. Это подтверждает и большое количество анекдотов, некоторые из которых приведены ниже.

– Слышали вы, Холмс, про кота Баскервилей?

– Нет.

– Это ужасный зверь, Холмс. В пять раз больше собаки, полосатый, с огромными когтями и клыками, невероятно прыгучий.

– Этот зверь называется тигр, Ватсон.

– Послушайте, Холмс, там кто-то кричит, просит о помощи. Может, выйдем и выясним, в чем дело?..

– Зачем, Ватсон? Узнаем все из утренних газет.

Однажды инспектор Лестрейд был в гостях у Шерлока Холмса и доктора Ватсона. В ходе разговора Ватсон спросил:

– Скажите, инспектор, какую фразу вам приходилось в жизни чаще всего произносить?

– Это требование: «Именем королевы, откройте!»

Тогда спросил Холмс:

– А какую самую запоминающуюся фразу вы произнесли только один, но незабываемый раз?

– Когда однажды на девонском пляже почтенная леди расстегнула купальник, – ответил Лестрейд, – я потребовал: «Именем королевы, закройте!»

Ватсон спрашивает у Холмса:

– Я понимаю, почему вор взял из сейфа деньги и драгоценности. Но зачем он забрал жену лорда?

– Элементарно, Ватсон! Чтобы лорд его не искал!

– Ватсон, дружище, вы приготовили большую клетку, как я вас просил?

– Приготовил. Но, Холмс, объясните мне, зачем нам эта клетка?

– Помилуйте, Ватсон, мы же джентльмены! Сэр Генри Баскервиль с нами расплатился?

– Расплатился!

– Значит, пора перевозить собаку на другое болото, к другому сэру.

Холмс пришел в гости к доктору Ватсону:

– Боже! Ватсон, вы изучаете химию?

– Нет, это туалетный столик моей жены!

Холмс, сидя с трубкой и читая газету:

– Ватсон, вы можете себе представить, что для изготовления кисточек ежегодно требуется две тысячи верблюдов.

– Это просто поразительно, Холмс. Чему только не научат животных в наши дни!

– Скажите, Холмс, почему в России на пасхальных яйцах пишут буквы «Х» и «В»?

– Элементарно: Холмс и Ватсон.

– Скажите, Холмс, почему в США так боятся русских?

– Элементарно, Ватсон. Русские разгромили Третий рейх, уничтожили СССР. Теперь всех волнует вопрос: кто следующий?

– Холмс, как вы угадали – какая партия победит на выборах в России?

– Опять издеваетесь, Ватсон.

Было уже темно, когда мы приехали в старый университетский город. Холмс нанял на станции кеб и приказал ехать к доктору Лесли Армстронгу. Через несколько минут мы остановились у большого дома на самой людной улице. Нас впустили, и после долгого ожидания мы были, наконец, приняты в кабинете доктора, который сидел за столом.

Тот факт, что мне было неизвестно имя Лесли Армстронга, доказывает, до какой степени я порвал со своей профессией. Теперь я знаю, что он не только считается главой медицинской школы университета, но что он вместе с тем мыслитель, пользующийся европейской известностью в нескольких отраслях науки. Но даже, не зная этого, достаточно было одного взгляда, чтобы его широкое массивное лицо, вдумчивые глаза под густыми бровями и гранитной твердости подбородок произвели сильное впечатление. Человек с глубоким характером, с живым умом, суровый аскет, сдержанный, странный – вот каким представился мне доктор Лесли Армстронг. Он держал в руке карточку моего друга и взглянул на нас не очень любезно.

– Я слышал ваше имя, мистер Шерлок Холмс, и мне известна ваша профессия, которую я никоим образом не могу одобрить.

– В этом, доктор, вы сходитесь во мнении со всеми преступниками Англии, – спокойно возразил мой друг.

– Поскольку ваши труды направлены на подавление преступлений, они должны встречать поддержку со стороны всякого разумного члена общества, хотя я не могу сомневаться в том, что официальная машина вполне достаточна для этой цели. Ваше призвание больше поддается критике там, где вы проникаете в тайны частных лиц, когда вы раскапываете наилучшие скрытые семейные дела, и когда отнимаете время у людей более занятых, чем вы. В настоящую минуту, например, я бы писал трактат, вместо того, чтобы разговаривать с вами.

– Не сомневаюсь, доктор, а все-таки разговор может оказаться более важным, чем трактат. Я могу вам, между прочим, сказать, что мы делаем как раз обратное тому, что вы очень справедливо осуждаете, и что мы стараемся предупредить оглашение частных дел, которое по необходимости должно иметь место, раз дело попадает в руки официальной полиции. Меня вы просто можете считать партизанским отрядом, идущим впереди регулярных сил страны. Я пришел спросить вас о мистере Годфрее Стаунтоне.

– Что вам нужно от него?

– Вы знакомы с ним, не правда ли?

– Он мой близкий друг.

– Вам известно, что он исчез?

– В самом деле?

Выражение сурового лица доктора нисколько не изменилось.

– Он вышел вчера вечером из гостиницы, в которой остановился, и с тех пор о нем нет никаких известий.

– Он, без сомнения, вернется.

– Завтра будет футбольный матч университета.

– Я не симпатизирую этим ребяческим играм. Судьба молодого человека сильно интересует меня, так как я его знаю и люблю. Футбольный матч меня не касается.

– Так я взываю к вашей симпатии к делу расследования исчезновения мистера Стаунтона. Знаете ли вы, где он находится?

– Конечно, нет.

– Вы не видели его со вчерашнего дня?

– Нет.

– Здоров ли был мистер Стаунтон?

– Абсолютно.

– Бывал ли он болен?

– Никогда.

Холмс быстро развернул бумагу перед глазами доктора.

– Так, может быть, вы объясните мне происхождение этого счета в тридцать гиней, уплаченных в прошлом месяце мистером Годфреем Стаунтоном доктору Лесли Армстронгу из Кембриджа? Я нашел его между бумагами на столе молодого человека.

Доктор покраснел от злости.

– Не вижу причины, почему я обязан давать вам объяснение, мистер Холмс.

Холмс вложил снова счет в свою записную книжку.