Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

Дорога по дюнам, благоухавшим тмином, была бы очень приятной, если бы наши мысли не отравляла происшедшая трагедия.

Деревня Фулверс расположена полукругом по заливу. Позади старых хижин в гору поднимались новые дома. К одному из них меня и повел Стокхерст.

– Вот «Гавань», как называет свой дом Беллами. Вон тот, с башней на углу и черепичной крышей. Не плохо для человека, начавшего с… Взгляните-ка! Это что ещё такое?

Ворота «Гавани» раскрылись, и из сада вышел человек. Нельзя было не узнать высокую угловатую фигуру Яна Мэрдока. Минуту спустя мы встретились с ним на дороге.

– А, это вы! – воскликнул Стокхерст.

Ян Мэрдок кивнул головой, искоса посмотрел на нас своими странными темными глазами и прошел бы мимо, если бы директор не остановил его.

– Что вы там делали? – спросил он Яна.

Лицо Мэрдока покраснело от раздражения.

– Я подчинен вам в вашей школе, сэр. Но я не нахожу нужным отдавать вам отчет в своих личных делах.

После всего пережитого нервы Стокхерста были напряжены. Иначе он, может быть, воздержался бы. Но тут он окончательно потерял самообладание.

– При настоящих обстоятельствах ваш ответ является дерзостью, мистер Мердок.

– Ваш собственный вопрос можно было бы счесть тем же самым.

– Я не впервые наталкиваюсь на ваше непочтительное отношение. И этот раз будет последним. Вы потрудитесь как можно скорее найти себе новые занятия на будущее.

– Я уже намеревался это сделать. Сегодня я потерял единственного человека, который делал для меня возможной жизнь в «Коньках».

Он пошел своей дорогой, а Стокхерст смотрел ему вслед рассерженным взглядом.

– Что за невозможный, невыносимый человек! – воскликнул он.

На меня произвело сильное впечатление, что Ян Мэрдок воспользовался первым случаем, чтобы исчезнуть с места преступления. Неясное туманное подозрение начинало принимать в моей голове более определенные формы. Может быть, посещение семьи Беллами бросит луч света на события. Стокхерст взял себя в руки, и мы подошли к дому.

Мистер Беллами оказался человеком средних лет с огненно-красной бородой. Он был в очень раздраженном состоянии духа, и лицо его скоро сделалось таким же красным, как волосы.

– Нет, сэр, я не желаю слушать никаких подробностей. Мой сын, – он указал на крепко сколоченного молодого человека с упрямым неприветливым лицом, – такого же мнения, как и я, что внимание мистера Макферсона к Мод было оскорбительно. Да, сэр, слово «брак» никогда не произносилось, и все-таки были письма, свидания и многое другое, чего мы не могли одобрять. У нее нет матери, и мы ее единственные заступники. Мы решили…

Но слова его были прерваны появлением самой Мод. Не было сомнения, что эта девушка украсила бы собой любое общество. Кто бы подумал, что такой редкий цветок вырос от такого корня и под такой крышей? Женщины меня редко увлекали. Мой разум всегда главенствовал над сердцем. Но, глядя на ее правильные черты лица, на нежную свежесть ее кожи, я понял, что ни один молодой человек не смог бы остаться равнодушным при встрече с ней.

Такова была девушка, стоявшая теперь перед Гарольдом Стокхерстом.

– Я уже знаю, что Фитцрой умер, – сказала она. – Не бойтесь рассказать мне подробности.

– Нет никаких оснований вмешивать мою сестру в это дело, – проворчал молодой Беллами.

Сестра окинула его угрожающим строгим взглядом.

– Это мое дело, Вильям. Будь добр, не вмешивайся. По всем сведениям, тут совершено преступление. Если я могу помочь найти убийцу, это самое меньшее, что я могу сделать для умершего.

Она выслушала короткий рассказ моего спутника с таким спокойным вниманием, что я понял, что вместе с красотой она обладает и сильным характером. Она, очевидно, уже знала меня потому, что под конец обратилась ко мне.

– Приведите преступников к ответу, мистер Холмс, – сказала она. – Вся моя симпатия и помощь на вашей стороне, кто бы они ни были.

Мне показалось, что она с вызовом взглянула на отца и брата.

– Благодарю вас, – сказал я. – Но вы говорите – «они». Вы думаете, что тут замешан больше, чем один человек?

– Я хорошо знала мистера Макферсона и знаю, что он был смелым и сильным. Один человек не мог бы так легко расправиться с ним.

– Не могу ли я поговорить с вами наедине?

– Говорю же тебе, Мод, не вмешивайся ты в это дело! – сердито крикнул отец.

– Как же мне быть? – Она беспомощно взглянула на меня.

– Весь мир скоро узнает эту историю. Значит, не может быть ничего плохого в том, что мы публично обсуждаем здесь факты, – сказал я. – Если ваш отец не желает, чтобы мы говорили наедине, мне придется покориться этому.

Я упомянул про записку, найденную в кармане умершего.

– Я не вижу тут никакой тайны, – сказала девушка. – Мы были обручены, но держали это в секрете, так как боялись, что дряхлый дядя Фитцроя лишит его перед смертью наследства. Других причин не было.

– Ты могла бы сообщить нам, – пробурчал Беллами.

– Я бы и сделала это, отец, если бы ты когда-нибудь выражал нам симпатию.

– Я против того, чтобы дочь моя имела что-нибудь общее с мужчинами другого круга.

– Мы не говорили тебе про наши отношения потому, что ты был предубежден против него. Записочка же была ответом на это…

Она вынула из кармана смятый листок бумаги.

«Дорогая, – гласило письмо, – в пятницу, на старом месте на берегу. Я только в это время могу освободиться. Ф. М.»

– Пятница – сегодня, и мы должны были встретиться сегодня вечером.

– Но эта записка, конечно, была получена вами не по почте. Как вы ее получили?

– Я бы не хотела отвечать на этот вопрос. Это совсем не касается совершенного преступления. На все, что нужно, я отвечу тотчас же.

Она, действительно, отвечала на все вопросы, но это нам ничего не разъяснило. Она не допускала мысли, что у ее жениха были тайные враги, однако признала, что пламенных поклонников у нее было несколько.

– Разрешите спросить, не был ли мистер Ян Мэрдок врагом Макферсона? – задал я вопрос.

Она покраснела.

– Одно время я так думала. Но все изменилось, когда он понял, какие отношения между Фитцроем и мною.

Снова стала сгущаться тень, окружавшая в моих глазах этого странного человека. Необходимо обыскать его комнаты. Стокхерст охотно согласился помогать мне, так как и у него возникли сомнения. Мы вернулись домой с надеждой, что один конец нити этой трагедии уже в наших руках.

Прошла неделя. Следствие не бросило на дело и луча света. Стокхерст секретно навел справки о своем подчиненном, после чего был произведен обыск в его комнатах, но безрезультатно. Даже мое воображение отказывалось найти разгадку тайны,