Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

Внутри Джас еще больше повеселел.

– Мы с вами сможем побыть наедине, – сказал он, двигаясь в полумраке тесно заставленной мебелью комнаты. – Я думал, мой мальчик еще здесь, но он, как видно, вернулся к работе. Он превосходный мастер. Садитесь, пожалуйста, сюда, сэр, чтобы оказаться справа от меня и я мог лучше вас слышать.

Джас предложил гостю стул у обеденного стола, а сам занял место во главе. Седые локоны гробовщика блестели в мягком сумрачном свете, а в распрямленных широких плечах виделось горделивое чувство собственного достоинства. Здесь он обрел властность, хотя не до конца отбросил свой притворно-угодливый тон. Джас казался впечатляющим анахронизмом. Таким же неземным, нереальным и почти декоративным, как лучший катафалк с запряженной в него четверкой лошадей.

– Магерса нет дома, – сообщил гробовщик, и его маленькие голубые глазки посмотрели на посетителя с любопытством. – Как только случилась та трагедия, через дорогу отсюда, он зашел ко мне, попрощался, и больше мы его не видели. Но, думаю, вам все о нем известно, сэр?

Кэмпион кивнул, однако не стал вдаваться в объяснения. Джас отвесил ему поклон – трудно было бы подобрать другое определение для этого изящного движения, означавшего понимание ситуации. И ухватился за поднятую им самим тему:

– Жуткое дело, смерть несчастного Уайльда. Не могу назвать его близким другом, но мы поддерживали с ним доброе знакомство. Длительное время занимались каждый своим бизнесом на одной и той же улице. Сам я не пошел на досмотр, но в знак уважения послал туда Роули. «Самоубийство в момент потери душевного равновесия» – такой временный вердикт они вынесли. По-моему, наиболее верная и щадящая для покойного формулировка. – Джас сложил руки на клетчатой скатерти и потупил глаза. – Мы опустим его в могилу завтра утром. Вряд ли удастся заработать хотя бы пенни, но мы проводим Уайльда в последний путь со всей возможной роскошью, какую только сможем себе позволить. Признаюсь: это только отчасти по доброте сердечной. Подобные вещи важны для развития бизнеса. Вам покажется наш подход к делу немного циничным. Вы, как и многие другие, не подозреваете, какой нам в том интерес. Но я должен с сожалением констатировать, что такая трагедия – наилучшая реклама для нас. Зеваки собираются огромными толпами, сотни человек, и именно похоронную процессию они потом долго вспоминают, а потому мы стремимся организовать все в лучшем виде ради процветания нашего предприятия.

Некая нотка формальности, внесенная в разговор хозяином, озадачила Кэмпиона. Он рассчитывал на легкую приватную беседу за чашкой чая, но сейчас складывалось впечатление, что они находились не одни, а в компании других людей. Рискуя окончательно все испортить, он запустил пробный шар:

– Что вы несли, когда отправились навестить своего только что упомянутого доброго знакомого позавчера в два часа ночи?

Гробовщик не выдал удивления, однако смерил гостя взглядом, выражавшим неодобрение и упрек.

– Подобный вопрос я бы скорее ожидал услышать от полицейских, мистер Кэмпион, – жестко сказал он, – и уж извините, но они сумели бы задать его более деликатно. Я всегда считал, что каждый должен сам делать свою грязную работу.

– Верное замечание, – охотно согласился Кэмпион, – однако это вновь возвращает нас к тому, что происходило позавчера в два часа ночи.

Джас рассмеялся. Его улыбка – удивленная, плутовская и просительная одновременно – была естественной и обезоруживающей.

– Человеку свойственны слабости, не правда ли? – Он как бы собрал воедино собственные грешки и добавил их в общую громадную пирамиду вселенских грехов всего человечества. – Надо полагать, это мистер Коркердейл, дежуривший в саду при пансионе, увидел нас?

Кэмпион оставил его вопрос без ответа, но жалкая улыбка на лице гробовщика стала еще шире.

– Мне не показалось, что было уже так поздно, – проговорил он, – но, вероятно, вы правы. Магерс навестил нас впервые за тридцать лет. Мы вспоминали дорогих нам людей, уже почивших, и Магерс напился. Он впал в глубокий сон, больше похожий на ступор.

Джас сделал паузу, и его маленькие глазки обшаривали лицо собеседника в поисках малейшего изменения эмоций. Ничего нового не заметив, он продолжил уже смелее:

– Вы должны помнить, мистер Кэмпион, нашу прежнюю встречу у дома, когда я признался, что у меня возникла проблема с гробом.

– Признались? Мне показалось, вы пробовали продать мне его.

– Нет, конечно, мистер Кэмпион. Я просто шутил. Нам необходимо было срочно найти гроб для похорон на Лэнсбери-террас. И Роули вспомнил тот, что хранился в подвальчике через дорогу. «Хорошо, – сказал я сыну, – но прежде чем мы этим займемся, у нас есть время посетить мистера Уайльда и отдать ему обещанное».

Возникла еще одна неловкая пауза, которую мистер Кэмпион даже не старался заполнить, оставаясь внимательным, но молчаливым слушателем.

– Вы же искушенный в этой жизни человек, мистер Кэмпион. Вы меня поймете, я уверен. Бедняга Уайльд был аккуратным и опрятным во всем. Любой беспорядок нервировал его. Его гостиная располагалась над аптекой, и окно выходило на улицу. Вот только шторы выглядели безобразно, и я часто подтрунивал над ним по этому поводу. Так вот… – Джас понизил голос. – Мы в своем деле используем хлопчатобумажные ткани. На них приятно посмотреть, и правда состоит в том, что я пообещал аптекарю отрез в пару ярдов длиной для украшения его дома. В конце концов, в наших же интересах сохранять улицу в достойном виде, не давать ей приходить в упадок. А доставить ему обещанное ночью я решил, чтобы избежать завистливых взглядов соседей. Но поскольку он тканью так и не воспользовался, то я, когда доставлял его тело в морг, снова забрал ее. Могу показать вам отрез. Он так и лежит у нас в мастерской. Это объясняет, что тогда происходило, верно?

Он завершил свою замысловатую ложь и откинулся на спинку кресла, довольный собой.

– Да, – произнес мистер Кэмпион, причем осталось неясно – принял он объяснение или нет. – Но есть один любопытный вопрос, который я хочу вам задать. Зачем вам вообще изначально понадобилось приглашать меня участвовать в данном деле?

– Мне, сэр? Мне приглашать вас? – Он зашелся от возмущения. – Вы ошибаетесь. У меня ничего такого и в мыслях не было. Разумеется, мы с моим мальчиком были счастливы познакомиться с вами. Гордимся знакомством, я бы сказал. Но приглашать вас, сэр? Да ни за что, Бог свидетель! Даже если у меня появились свои причины желать вашего участия. – Он замолчал, но его крупная рука, лежавшая на красно-белой скатерти, заметно дрожала. – Я действительно мог написать дружеское послание своему родственнику, когда увидел свое имя в газетах, однако если он нашел в моем письме что-то иное, значит, он даже глупее, чем я считал. Я очень рад видеть вас здесь, мистер Кэмпион, но только потому, что хочу, чтобы вся эта путаница наконец прояснилась. Но я и не думал посылать за вами, сэр.