Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

– Вот и отлично! Больше ни слова! Я ухожу. С меня довольно. Ты все поняла неверно, но я не намерен это терпеть!

Мистер Кэмпион оказался в дверях холла как раз вовремя, чтобы уловить всю страсть, вложенную в эти фразы. Кларри Грейс стоял посреди кухни в театральной позе. Он был одет для дальнего путешествия.

Рене смотрела на него, стоя у плиты. Она раскраснелась и вся тряслась, но даже в таком раздраженном и возбужденном состоянии ее глаза отражали лишь заботу и бесконечную доброту.

– Ради всего святого, Кларри! – воскликнула Рене. – Помолчи немного, сделай милость! Уходи, если хочешь, но только не утверждай потом, будто я тебя выставила отсюда, и не трещи об этом на всю улицу. Надеюсь, ты заметил собравшуюся перед воротами толпу?

Кларри закрыл рот, но тут же открыл его снова. Он заметил Кэмпиона и посчитал его ниспосланной свыше аудиторией, готовой выслушать их обоих.

– Милая, – обратился он к Рене. – Дорогая моя девочка, старушка ненаглядная. Имей хоть каплю здравого смысла. Я стремлюсь помочь тебе. Не желаю видеть, как ты изображаешь последнюю дурочку. Если думаешь, что я лезу не в свое дело, извини меня. – А затем он вдруг выкрикнул: – Но я считаю тебя просто свихнувшейся, так и знай!

– Достаточно. – Женщина сделалась строгой. – Не смей больше открывать свой рот. Ты уже наговорил мне всякого сверх любой меры. И я этого не забуду, Кларри. Он устроил вселенский скандал, Альберт, только из-за того, что я разрешила девочке привести своего парня сюда. Несчастное дитя! Ему же надо куда-то податься, правильно? У него нет ни дома, ни денег, а в больнице не станут держать его дольше, чем необходимо. Девушка натворит глупостей, если мы отвернемся от нее и снимем с себя ответственность. Разве так поступают добрые люди? Давайте же, Альберт, отвечайте на мой вопрос!

Мистер Кэмпион понял, что у него нет надежды сохранить нейтралитет и не вмешиваться в ссору.

– Я пока не разобрался в сути происходящего, – осторожно сказал он. – Речь идет о Клити и Майке Даннинге?

– Разумеется, о них, дорогой. Не притворяйтесь недотепой. – Ее грубоватые слова задели его. – Но ведь я вовсе не намереваюсь устраивать у себя приют для сирот.

– А вот мне показалось, что собираешься, – пробормотал Кларри.

– Боже, я так устала от всех вас. Я имею в виду – от мужчин. У нас на руках милейшая девочка – и не смей противоречить мне, Кларри, я знаю, о чем говорю. Она очень молода, сбита с толку, огорчена, охвачена тревогой за несчастного раненого паренька. Если я приведу его сюда, у меня появится возможность присмотреться к нему. Покажется он мне не парой для нее, тогда мы сумеем отговорить Клити от связи с юнцом, но сделаем это мудро, как истинные христиане…

Кларри издал звук, похожий на фырканье норовистого коня:

– Значит, ты станешь изводить их придирками? Это что-то новенькое. Об этом ты мне ничего не рассказывала.

– Чепуха! Я постараюсь присмотреть за ней, как если бы она была моей дочерью.

Клари уселся за стол, сложил руки, а поверх них склонил свою голову.

– Зачем?

– Что?

– Зачем тебе она? Ты совершаешь огромную ошибку. Послушайте, Кэмпион, и рассудите нас. Я пытался внушить это обезумевшей старушенции, которую, заметьте, люблю больше родной матери, что она не в силах спасти от гибели весь мир. Разве я не прав?

Реакция Рене оказалась неожиданно бурной.

– Свинья ты, и больше никто! – Она выпучила глаза в попытке создать зримый образ этого животного. – Свинья! Впрочем, это даже не твоя вина. С твоей матушкой все было в порядке. Я с ней дружила и не встречала более великодушной женщины, чем она. Но вот твой папочка… Сейчас в тебе я вижу образ и подобие этой крысы.

Мистер Грейс даже не попытался вступиться за отца, однако поник и глубоко вздохнул. Кэмпион сообразил, что удар был нанесен ниже пояса. Рене тоже поняла это, хотя и не стала извиняться за сказанное, но принялась оправдываться и пояснять суть своих намерений:

– И вообще не следует тревожиться из-за поступков других людей. Захочу – и выделю семье наверху больше места, чем они могут себе позволить оплачивать. Мне решать, что делать, а чего нет. А уж крутиться в банке и пытаться выведать у старика Конгрива сведения о состоянии моего счета! Ни в какие ворота не лезет. Настоящие джентльмены так себя не ведут.

– Меня оболгали, – сказал Кларри, но не слишком убедительно. – Кроме того, из Конгрива много не вытянешь. Наоборот, он сам выкачивает из меня гораздо больше информации. Он пользовался знакомством со мной, и я рассказывал тебе об этом, а ты отвечала, что банкиры вечно копаются в чужих делах, суют свой нос куда их не просят.

– Да ты еще и скользкий, как угорь. – Рене улыбнулась Кэмпиону. – В общем, я прекрасно знаю, что делаю.

– Ладно, поступай по-своему, – голос Кларри звучал устало. – Я лишь хотел уберечь тебя от ошибок, старая ты идиотка. Я же прекрасно вижу, сколько ты приютила умников, которые получают больше, чем могут оплатить. Знать не хочу, почему ты держишь их у себя на подобных условиях, хотя любому это показалось бы нелепым. Я лишь пытался выяснить, не вредишь ли ты себе. А раз ты утверждаешь, что тебе все нипочем и ты не собираешься открыть у себя нищенский приют, то мне лучше помалкивать. Пусти к себе под крышу двух влюбленных голубков, милочка, а заодно с ними еще пол-улицы – мне отныне безразлично.

Мисс Роупер не удержалась и поцеловала его.

– Я принимаю твои извинения, – произнесла она. – Только постарайся ничего больше не испортить в наших отношениях. И приучись снимать шляпу в помещении, милый. Посмотри, Альберт обучен этому.

– Извини, я, конечно, дурно воспитан! – заявил мистер Грейс, сорвал с головы ставший яблоком раздора фетр и швырнул шляпу на плиту между дымящимися кастрюлями, после чего от нее сразу пошел пренеприятный запах. Злость мисс Роупер вспыхнула с новой силой. Движениями быстрыми, как у ящерицы, она сняла с крючка кочергу и с ее помощью сунула шляпу в огонь печного очага. Потом для верности придавила сверху металлической подставкой для сковородок, сделав невозможными любые попытки спасти вещь из пламени. А затем, больше не оборачиваясь, занялась кухонными делами, передвигая кастрюли и чайники так, словно не существовало в мире ничего более важного.

Побледневший, со слезами гнева, Кларри поднялся и открыл рот.

Мистер Кэмпион, не видя смысла задерживаться в кухне, оставил парочку старых друзей наедине, сбежав через дверь, которая вела к задней лестнице дома. И там буквально натолкнулся, чуть не упав, на мисс Лав, стоявшую на коленях рядом с ведром у начала ступенек.

– Он ушел? Я спрашиваю, он свалил от нас? – спросила она, удерживая равновесие, ухватившись пальцами за его рукав. – Мне не все слышно. Я говорю, мне не все слышно.