Агата Кристи - Фокус с зеркалами. Зернышки в кармане. В неизвестном направлении. Хикори, Дикори, Док...

— Судя по их виду, детям все это не во вред, — рассмеялась Хилари.

— Это скажется позже, — мрачно предсказала мисс Хетерингтон, неодобрительно покачивая головой. — Родители даже наливают им вина!

Ясно было, что ниже пасть невозможно.

Миссис Келвин Бейкер начала строить планы на следующий день.

— Пожалуй, в Старый город я не пойду, — решила она. — Я там все в прошлый раз осмотрела. Очень интересно, настоящий лабиринт… ну, вы меня понимаете. Все такое затейливое и старинное. Не будь со мной гида, я бы вряд ли нашла дорогу обратно в гостиницу. Там просто теряешь ориентацию. Но гид у меня был очень милый и рассказал кучу интересного. У него в Штатах брат — в Чикаго, кажется. Когда с городом было покончено, он повел меня то ли в харчевню, то ли в чайный домик на склоне горы, с прекрасным видом на Старый город. Пришлось, правда, выпить этого ужасного мятного чаю. Такая гадость! И тебя все время уговаривают что-нибудь купить, иногда очень милые вещицы, а иногда просто рухлядь. Приходится держаться твердо.

— Вы правы, — согласилась мисс Хетерингтон и добавила с тоской: — Вообще, с этими ужасными ограничениями на вывоз валюты невозможно даже купить сувениры.

К счастью, Хилари удалось избежать прогулки по Старому городу в нагоняющей тоску компании мисс Хетерингтон — миссис Келвин Бейкер пригласила мисс Хетерингтон поехать с ней в автомобиле. Поскольку миссис Бейкер ясно дала понять, что собирается оплатить поездку, мисс Хетерингтон, чьи деньги таяли с угрожающей быстротой, немедля ухватилась за это предложение. Хилари, наведя справки у портье, наняла гида и отправилась в Фес.

Они спустились с террасы, миновали несколько расположенных уступами садов и подошли к огромной двери в стене. Гид достал исполинских размеров ключ, отпер скрипучую дверь и пропустил Хилари вперед.

Она попала в другой мир. Вокруг был старый Фес, узкие кривые улички, высокие стены, за которыми через дверной проем иногда можно было разглядеть дворики Туда-сюда сновали навьюченные ослики, мужчины, мальчики, женщины в чадре и без чадры, кипела скрытая от посторонних жизнь мавританского города. Хилари забыла обо всем: о своем задании, о своей несчастной жизни и даже о себе самой. Она превратилась в зрение и слух, впитывая этот сказочный мир Раздражал ее только гид, который не переставая болтал и пытался заманить ее во все лавки подряд, чего ей совершенно не хотелось.

— Вы посмотреть, леди. Этот человек продавать очень красивые вещи, очень дешевые, настоящая старина. Он продавать платья и шелк. Вы любить очень красивые бусы?

Но даже вечные торги продавца-Востока и покупателя-Запада не могли испортить Хилари настроение. Скоро она перестала понимать, где находится. В стенах Старого города невозможно было понять, где север, где юг, где они уже побывали, а где нет. Когда она была при последнем издыхании, гид предложил ей еще один номер из своей программы.

— Я отвести вас очень красивый дом, очень лучший. Мои друзья. Угощать мятный чай и показать много чудесные вещи.

Хилари узнала известную уловку, о которой говорила миссис Келвин Бейкер, но ей было любопытно увидеть как можно больше. Завтра, пообещала она себе, она отправится в Старый город одна и походит там без назойливого гида. Поэтому она безропотно последовала за гидом по извилистой дорожке в гору. Наконец, уже практически за городом, они вошли в сад, где стоял симпатичный домик в восточном стиле.

В большой комнате с прекрасным видом на город ее пригласили сесть за кофейный столик, на котором вскоре появились бокалы с мятным чаем. Для Хилари, пившей чай без сахара, это было просто мучением, но, заставив себя забыть о том, что это чай, и воспринимать этот напиток как нечто вроде лимонада, она даже нашла в нем что-то приятное. Понравилось ей и рассматривать приносимые в огромных количествах ковры, бусы, вышивки и прочее. Она даже приобрела кое-какие мелочи, не потому, что они ей были нужны, а скорее из вежливости. После этого неутомимый гид заявил:

— Теперь мы ехать автомобиль очень красивый маленький прогулка. Час, не больше, смотреть красивый пейзаж и обратно в гостиница. — С приличествующим случаю деликатным выражением лица он добавил: — Эта девушка вас сначала отвести в очень хорошая дамская комната.

Девушка, подававшая чай, заулыбалась и тут же старательно затараторила по-английски:

— Да-да, мадам. Вы идите со мной. У нас отличный туалет, просто отличный. Совсем как в отеле «Рид». Как в Нью-Йорке или Чикаго. Увидите!

Хилари с улыбкой последовала за девушкой. До обещанных высот туалет, правда, не поднимался, но, по крайней мере, там была канализация, умывальник и маленькое треснутое зеркало, настолько искажавшее изображение, что Хилари едва не отшатнулась при виде собственного лица. Умывшись и вытерев руки носовым платком, поскольку полотенце доверия не внушало, она подошла к двери.

Дверь, однако, не открывалась. Рассерженная Хилари безуспешно поворачивала и дергала ручку. Дверь явно была заперта снаружи. Осмотревшись, она заметила в углу помещения еще одну дверь и, подойдя к ней, повернула ручку. Дверь отворилась на удивление легко.

Хилари оказалась в убранной по-восточному маленькой комнате, куда свет проникал только сквозь узкие оконца под самым потолком. На низком диване сидел, покуривая, тот самый маленький француз, с которым Хилари ехала в поезде, мосье Анри Лорье.

Не вставая, он неуловимо изменившимся голосом произнес:

— Добрый день, миссис Беттертон.

На мгновение Хилари застыла в оцепенении. «Вот оно, началось! Но ведь ты этого ожидала, — быстро собралась с духом она. — Веди себя так, как вела бы Олив Беттертон». Хилари подалась вперед и с надеждой спросила:

— У вас есть что-то для меня? Вы можете мне помочь?

Лорье кивнул и заметил с упреком:

— В поезде, мадам, меня просто удручила ваша бестолковость. Может быть, дело в том, что разговор о погоде для вас слишком привычен.

— О погоде? — воззрилась на него сбитая с толку Хилари.

Что же он говорил в поезде о погоде? Холод? Туман? Снег?

Снег. Это слово шептала на смертном одре Олив Беттертон. И еще она вспомнила смешной стишок — как там было?

Запинаясь, Хилари прочла стишок вслух.

— Наконец-то. Почему вы не сказали это сразу, как вам было велено?

— Вы не понимаете, я же была больна. Я попала в авиакатастрофу и оказалась в больнице с сотрясением мозга. После этого у меня что-то случилось с памятью. Все, что было давно, я помню прекрасно, а потом — сплошные провалы. — Обхватив голову руками, она запричитала с непритворной дрожью в голосе: — Вы не представляете, как это ужасно. Мне все время кажется, что я забываю самое важное, и, чем больше стараюсь вспомнить, тем сильнее забываю.