Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Услышав, что Джоанна возвращается, я быстро удалился, чтобы меня снова не обозвали солнечными часами.

Перед самым ленчем приехал Оуэн Гриффитс. Садовник уже ждал его с дарами нашего огорода.

Пока старый Адамс укладывал овощи в машину, я пригласил Оуэна зайти и выпить вина. От ленча он отказался.

Когда я вошел с бутылкой хереса в гостиную, Джоанна уже начала действовать.

Ни следа прежнего недружелюбия. Она грациозно свернулась в углу дивана и прямо-таки мурлыкала, расспрашивая Оуэна о его работе. Нравится ли ему его профессия? Не подумывает ли он о более узкой специализации? И вообще, по ее мнению, на свете нет ничего интересней профессии врача…

Говорите о ней что хотите, но слушать Джоанна умеет как никто другой, у нее просто талант. К тому же после излияний ее многочисленных непонятых гениев слушать Оуэна Гриффитса было для нее, можно сказать, удовольствием.

После третьего бокала хереса Гриффитс стал рассказывать о неком малоизвестном заболевании, употребляя при этом столько мудреных терминов, что никто, кроме кол-лег-медиков, не понял бы ни слова. А Джоанна и бровью не повела, продолжая слушать, с очень умным и заинтересованным видом.

Я почувствовал угрызения совести. Это уж она зря. Гриффитс слишком славный парень, чтобы играть с ним, как кошка с мышкой. Какие же все-таки чертовки эти женщины!

Я искоса посмотрел на гостя и, увидев его волевой подбородок и сурово сжатые губы, подумал, что, возможно, ей и не удастся его приручить. Да и вообще, в таких ситуациях мужчина не должен проявлять слабость. А уж если проявит, пойдет на поводу, так ему и надо.

— Доктор Гриффитс, а может, вы все-таки останетесь у нас на ленч? — спросила Джоанна.

Гриффитс, слегка покраснев, сказал, что он бы с удовольствием, но сестра будет его ждать.

— А мы ей позвоним, — поспешила успокоить его Джоанна, тут же направляясь в холл, где стоял аппарат.

Похоже, Гриффитсу было не по себе, и я подумал, что он, вероятно, побаивается своей сестры.

Джоанна вернулась и с улыбкой сообщила, что все улажено.

Оуэн Гриффитс остался, и, по-моему, ему у нас очень понравилось. Мы говорили о книгах, о спектаклях, о политике, а еще о музыке и живописи, и о современной архитектуре.

А вот о Лимстоке, об анонимных письмах и о смерти миссис Симмингтон мы не говорили вовсе.

Мы отвлеклись, забыли про все это. Мне кажется, что Оуэн Гриффитс был просто счастлив. Его обычно сумрачное лицо повеселело, он оказался интереснейшим собеседником.

Когда он ушел, я тотчас сказал своей сестрице:

— Замечательный парень, прекратила бы ты эти свои штучки.

— Ты такой заботливый! Все вы мужчины друг дружку защищаете!

— И зачем тебе этот очередной трофей, Джоанна? Не дает покоя оскорбленное самолюбие?

— Возможно, — ответила моя сестра.

Под вечер того же дня мы были приглашены на чай к мисс Эмили Бартон.

Мы отправились к ней пешком. Теперь я мог уже преодолеть и обратный путь, в гору.

Мы вышли заблаговременно и потому явились раньше назначенного часа. Дверь нам открыла высокая, костлявая, свирепого вида особа, которая сообщила, что мисс Бартон пока еще не вернулась.

— Но я знаю, что она вас ждет. Так что прошу, проходите.

Это, очевидно, была верная Флоранс.

Мы проследовали за ней наверх, там она ввела нас в очень уютную маленькую гостиную, пожалуй, только уж слишком заставленную мебелью. Часть ее, скорее всего, попала сюда из «Золотого дрока».

Женщина явно гордилась своей гостиной.

— Красиво здесь у нас, верно?

— Очень, — с готовностью подтвердила Джоанна.

— Все стараюсь поудобней ее устроить. Не так, конечно, как хотелось бы и как она привыкла. Ей бы жить в собственном доме, как полагается, а не кочевать по разным комнатам. — Флоранс смерила нас суровым и укоризненным взглядом. День нам явно выдался несчастливый. Сначала Джоанне досталось от Эме Гриффитс, затем от Партридж, и вот теперь — нам обоим от верной Флоранс. — Я ведь у них пятнадцать лет в горничных была, — добавила она.

— Но мисс Бартон сама пожелала сдать свой дом, — обиженным голосом сказала Джоанна. — Мы нашли его в рекламном каталоге.

— Не пожелала, а пришлось, — уточнила Флоранс. — А уж она ли не экономит на всем! Так нет! Правительству и этого мало. Все хочет чего-то урвать.

Я сочувственно покачал головой.

— При жизни старой хозяйки денег у них было вдоволь, — продолжала Флоранс. — Но потом мои бедняжки все одна за другой поумирали. А мисс Эмили за каждой ходила, себя не жалела. Сама из-за них лишилась здоровья. А чтобы кому пожаловаться — никогда! А тут еще с деньгами стало туго. Она говорит, акции уже не приносят того дохода, что прежде. А почему, хотела бы я знать? Да как им не совестно! Наживаются на таких вот леди, которых легко обсчитать и задурить всякими фокусами.

— Да сейчас многие из нас пострадали, — сказал я.

Но Флоранс не смягчилась.

— Одно дело, когда страдают те, кто умеет за себя постоять. Другое дело — она. Ей нужна забота. И покуда она у меня, я уж не допущу, чтобы кто-то ее обманывал или расстраивал. Я для мисс Эмили что угодно готова сделать!

Сурово на нас взглянув — чтобы мы лучше усвоили сказанное, — неистовая Флоранс вышла из комнаты и старательно прикрыла за собой дверь.

— Ты не чувствуешь себя этаким кровопийцей, Джерри? — спросила Джоанна. — Я лично — да. И чего это все на нас ополчились?

— Действительно, — сказал я. — Меган мы надоели. Ты прогневала Партридж, а верной Флоранс не угодили мы оба.

— А почему все-таки ушла Меган? — тихо спросила Джоанна.

— Говорю же, ей у нас надоело.

— Нет, Джерри, не думаю. А знаешь, вдруг ей что-то наговорила Эме Гриффитс?..

— Это, что, сегодня утром?

— И говорили-то они совсем недолго, но…

— …но с ее слоновьей деликатностью, Эме вполне могла что-нибудь ляпнуть, — продолжил я ее мысль.

Тут открылась дверь и вошла мисс Эмили, взволнованная и немного запыхавшаяся. Ее глаза были очень синими и очень ясными.

— Ах, простите, я опоздала, — виновато защебетала она. — Пошла что-нибудь купить к чаю, но в «Голубой Розе» пирожные показались мне не очень свежими, пришлось идти в пекарню миссис Лайгон. Пирожные я всегда покупаю в последнюю очередь. Тогда можешь взять только-только из печки, а не вчерашние. Вы уж простите, мне так неудобно, что заставила вас ждать. Это просто непростительно…

— Да мы сами виноваты, мисс Бартон, — успокоила ее Джоанна. — Пришли раньше времени. Шли пешком, а за Джерри теперь не угонишься, так что мы всюду оказываемся раньше времени.

— Не можете вы оказаться раньше времени, душенька. Никогда так не говорите. Хорошего никогда не бывает «слишком».

И старая дама ласково погладила Джоанну по плечу.