Жорж Сименон - Колебания Мегрэ

— Из-за чего?

— Это может показаться вам забавным, но я в известной мере понимаю реакцию Ксавье. Скажу без преувеличения, он лучший специалист по электропоездам во всей Франции. Надеюсь, вы не станете надо мной смеяться? Не смеются же над человеком, который всю жизнь создает эскизы бюстгалтеров или корсетов.

— А вы создаете эскизы для изготовления бюстгалтеров или корсетов? — почему-то спросил Мегрэ.

— Я их продаю, — улыбнулась мадам Мартон. — Но речь не обо мне. Так вот. Новый продавец стал наблюдать, как работает муж, принялся заимствовать у него всякие приемы, копировать электрические схемы… Словом, мужу показалось, что тот пытается занять его место… Но по-настоящему я встревожилась лишь после того, как Ксавье начал подозревать и меня…

— И в чем он вас заподозрил?

— Должно быть, он вам об этом говорил. Однажды вечером, внимательно взглянув на меня, он произнес: «А ты будешь привлекательной вдовой, не правда ли?» Слово это я от него слышала часто. Например: «Все женщины созданы для того, чтобы стать вдовами. Кстати, это подтверждается и статистикой». Одна и та же песня. Дошло до того, что муж заявил, что, если бы не он, у меня было бы блестящее будущее, что он — единственное препятствие, мешающее мне занять подобающее положение в обществе.

Госпожу Мартон не смутил нацеленный на нее тяжелый взгляд Мегрэ.

— Остальное вам известно. Он убежден: я решила от него избавиться. Когда сидим за столом, он нередко заменяет свой стакан моим. Причем делает это открыто, насмешливо смотря мне в глаза. Прежде чем что-то съесть, ждет, пока я сначала не попробую сама. Иногда, входя за ним следом, вижу, как он что-то ищет на кухне, обшаривая все углы. Что он сказал доктору Штейнеру, я не знаю…

— Вы ходили вместе?

— Нет. Ксавье заявил, что хочет у него проконсультироваться. И это тоже в пику мне. «Я знаю, ты хочешь внушить мне, что я схожу с ума, — произнес он. — О! Ты взялась за дело умеючи. Постепенно, шаг за шагом добиваешься своего. Посмотрим, что скажет специалист».

— О результатах обследования муж вам сообщил?

— Он мне ничего не сказал, но вот уже с месяц посматривает на меня свысока, с этакой усмешкой. Не знаю, понимаете ли вы меня. Он глядит на меня так, как человек, которому известна какая-то тайна, и он ею упивается. Провожает меня взглядом. У меня такое впечатление, будто он хочет сказать: «Продолжай, моя милая! Делай все, что тебе заблагорассудится. Ничего ты не добьешься, я предупрежден…»

— Вы следили за ним утром? — спросил Мегрэ, затягиваясь трубкой. — У вас это вошло в обычай?

— Не каждый день, конечно. Я же работаю.

Если утром комиссар и показался своему собеседнику мрачным и рассеянным, то рассеянность эта объяснялась лишь жарой, вызывавшей в нем сонливость. Словом, контакта у него с утренним посетителем не возникло; точнее, он возник, но слишком поздно.

Теперь же, в присутствии госпожи Мартон, эту маску он надел намеренно. Прием, который он разработал в прежние времена, когда был не уверен в себе и намеревался обескуражить собеседника, он стал использовать чуть ли не автоматически.

Однако, судя по всему, дама эта ничуть не была обескуражена и по-прежнему смотрела на комиссара так, как смотрит ребенок на большого медведя, не внушающего ему страха, но за которым он следит краешком глаза.

Ведь до сих пор именно она определяла ход их беседы и в довершение всего произнесла фразу, которую комиссару редко приходилось слышать у себя в кабинете:

— Теперь жду ваших вопросов…

Комиссар выдержал паузу и, затянувшись, произнес с видом человека, не совсем понимающего, что к чему:

— Но зачем вы мне все это рассказали?

И фраза эта поставила посетительницу в тупик.

— Но ведь… — пробормотала она.

Хлопая ресницами, как это делают близорукие, она не нашлась, что ответить, и слабо улыбнулась, словно желая сказать, что все и без того ясно.

— Вы требуете, чтобы вашего мужа поместили в лечебницу? — продолжал комиссар, делая вид, что не придает происшедшему особого значения.

На сей раз лицо дамы вспыхнуло, глаза сверкнули, а губы гневно задрожали.

— По-моему, я не давала вам никакого повода…

Пущенная комиссаром стрела угодила в цель. Госпожа Мартон сделала вид, что хочет уйти.

— Садитесь, прошу вас. Не понимаю, почему мой вполне естественный вопрос так вас расстроил? Короче говоря, какова была цель вашего визита ко мне? Не забывайте, мы находимся в управлении уголовной полиции. Тут занимаются расследованием преступлений и правонарушений с целью задержания виновных или, в редких случаях, их предупреждения. Сначала вы заявили, что муж ваш, судя по вашим наблюдениям, вот уже несколько месяцев страдает неврастенией…

— Я сказала…

— Вы сказали «неврастенией». И поведение его настолько вас встревожило, что вы отправили своего супруга к невропатологу…

— Я ему рекомендовала…

— Хорошо, рекомендовали ему обратиться к невропатологу. Вы рассчитывали, что доктор посоветует поместить вашего мужа в лечебницу для душевнобольных?

Черты лица у госпожи Мартом обострились, голос изменился.

— Я рассчитывала, что он его вылечит.

— Хорошо. Надеюсь, он это сделал?

— Об этом ничего не известно.

— Вы позвонили доктору Штейнеру или обратились к нему лично, но он отмолчался, ссылаясь на профессиональную этику?

Госпожа Мартон напряженно смотрела на комиссара, словно пытаясь угадать, откуда следует ждать нового выпада.

— Принимал ли ваш муж какие-нибудь лекарства после посещения им врача?

— Я этого не знаю.

— Изменилось ли его поведение?

— Он мне казался таким же подавленным.

— Подавленным, но не возбужденным?

— Не знаю. Не понимаю, к чему вы клоните.

— Чего вы опасаетесь?

На сей раз паузу выдержала госпожа Мартон, как бы прикидывая, что означает этот вопрос.

— Вы хотите сказать, боюсь ли я своего мужа?

— Да.

— Я боюсь не его, а за него.

— Отчего же?

— А оттого, что сама-то я за себя постоять сумею.

— Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Так почему вы пришли ко мне?

— Потому, что утром у вас был мой муж.

Ни один из собеседников не понимал другого. А может быть, гостья не желала следовать логике комиссара?

— Вам известно, что он мне сообщил?

— Если бы мне это было известно, то я…

Госпожа Мартон кусала губы. Уж не хотела ли она сказать: «…то мне незачем было бы утруждать себя».

Мегрэ не успел закончить свою мысль: зазвонил телефон, стоявший у него на столе. Он снял трубку.

— Алло, шеф… Это Жанвье… Я в соседнем кабинете… Мне сообщили, кто у вас сидит, не хочется показываться ей на глаза… Надо кое-что сказать вам…