Роберт Гулик - Знаменитые дела судьи Ди

Теперь судья Ди поверил, что Чжао говорит правду. Он опять-таки удивился точности своего сновидения в храме; ведь стихи безошибочно предсказали, что фамилия преступника будет Шао; только ссылка на провинцию Сычуань осталась пока непонятной. Он не мог припомнить, что слышал хоть что-то о Кошачьем Ущелье, и спросил о нем торговца Лу. Но господин Лу, постепенно уже начавший соображать, что происходит, пустился в долгие разглагольствования, пытаясь принести судье свои извинения за то, что он не узнал такого известного и высокого сановника, который оказал ему честь своим посещением, и так далее и тому подобное.

Судья Ди, однако, быстро оборвал его, заметив, что пришел сюда в качестве торговца и с ним обошлись здесь со всей приличествующей данному положению почтительностью. Торговец напряженно вспоминал все известные ему деревни, но не мог вспомнить, что когда-либо слышал о Кошачьем Ущелье.

Тем временем на улице уже зажгли промасленные бумажные фонари, и судья Ди решил, что пора возвращаться на постоялый двор. Он поднялся со своего стула и сказал несколько вежливых слов лавочнику, извинившись за все причиненное ему беспокойство. Затем он пригласил старосту Цзяня и Чжао Вэньчжуаня присоединиться к ним за вечерней трапезой. С радостью приняв его предложение, они покинули лавку и медленно направились в сторону постоялого двора вместе с судьей и его помощником.

Они так долго отсутствовали, что Цзяо Тай уже начал беспокоиться, и ему не терпелось узнать последние новости. Ма Жун познакомил его со старостой Цзянем и Чжао Вэньчжуанем и сообщил ему о новом повороте дела, пока судья отдыхал в своей комнате. Немного погодя к ним зашел хозяин постоялого двора, и Ма Жун коротко рассказал ему о судье Ди и о настоящей цели их пребывания в Божественной деревне. Господин Цзэн страшно обрадовался, что ему выпала честь принимать столь высокопоставленную особу, и поспешил на кухню, чтобы распорядиться насчет шикарного ужина.

Когда дымящиеся блюда и кувшины вина были расставлены на столе, судья Ди пригласил всех присутствующих отужинать и попросту отдохнуть за приятным разговором, отбросив церемонии и невзирая на лета и звания.

Торговец Чжао оказался очень приятным собеседником, и он рассказал им много интересных историй о своих дорожных приключениях. Староста Цзянь вспомнил несколько подвигов, что они совершили вместе с Ма Жуном в прежние времена, разбойничая на дорогах.

— В нашей гильдии бродячих торговцем шелком, — заметил Чжао Вэньчжуань, обращаясь к судье Ди, — новости распространяются быстро. Я боюсь, что если мы не поспешим захватить этого негодяя Шао в Кошачьем Ущелье, то до него могут дойти слухи о том, что его выследили, и он сбежит в другую провинцию.

Решив, что это дельное замечание, Ма Жун добавил:

— Ваша честь, в Чанпине все еще ждет своего разрешения дело Би Сюня. Поэтому я прошу вас поручить мне и Чжао Вэньчжуаню арестовать Шао Лихвая, а для начала нам, видимо, нужно завтра же отправиться обратно в Чанпин. Пусть у нас есть веские причины думать, что Шао прячется в Кошачьем Ущелье, но мы понятия не имеем, где находится это место. Вернувшись в наш город, мы скорее сумеем раздобыть нужную информацию, сможем просмотреть наши архивы и расспросить кое-кого из стариков.

Судья Ди согласился с его предложениями, потом сотрапезники выпили еще по паре чашек вина, после чего староста Цзянь и Чжао Вэньчжуань отправились домой, а все остальные также пошли спать.

На следующее утро судья Ди нанял легкие, запряженные лошадьми повозки, чтобы как можно быстрее добраться до Чанпина.

Ма Жун, расплатившись с хозяином постоялого двора, последним сел в повозку. Кучера прикрикнули на своих лошадей, щелкнули хлыстами, и судья Ди в компании, увеличившейся на одного добровольного помощника Чжао, покинул гостеприимный двор. Староста Цзянь и господин Цзэн, вышедшие за ворота, чтобы проводить их, склонились в прощальном поклоне.

К полудню путешественники прибыли в Чанпин. Сразу отправившись в управу, судья Ди вызвал своего заместителя и получил обратно свои печати, а затем пригласил к себе начальника архива и велел ему попытаться разыскать в документах деревню под названием Кошачье Ущелье. Затем ему принесли официальную корреспонденцию, и он отослал несколько неотложных посланий.

Наконец, разобравшись с накопившимися делами, судья отправился в свои личные апартаменты, принял ванну и пообедал. Вернувшись в служебный кабинет, он спросил секретаря, не было ли новостей от старшины Хуна и Дао Ганя. Секретарь доложил, что за время отсутствия судьи они уже дважды возвращались в город. В первый раз старшина Хун сказал, что староста Хо Гай выполнил поручение с похвальным рвением, но оказалось, что все мужчины, носящие фамилии Сю, являются весьма почтенными жителями и, более того, все они были едва знакомы с Би Сюнем.

Во второй раз приходил один Дао Гань и оставил сообщение, в котором просил как можно скорее освободить госпожу Цзю из тюрьмы. Он вместе со старшиной вел постоянные наблюдения за домом госпожи Би, но там не происходило ничего особенного, за исключением того, что госпожа Би по нескольку раз в день заходила к соседям и жаловалась им на судью Ди. Поэтому он не видел пока никакой надежды на развитие событий и предлагал устроить своеобразную ловушку, отпустив госпожу Цзю на свободу.

Судья понимающе кивнул головой и приказал приготовить зал для очередного судебного заседания.

Вскоре ему доложили, что все писцы и стражники собрались в зале, тогда судья Ди облачился в официальное платье и судейскую шапку и вышел из своего кабинета. Когда занавес, скрывающий судейское место, был поднят, судья Ди уже сидел за своим высоким столом.

Вначале он рассмотрел несколько документов, связанных с административными делами. Развернув первый свиток, он мельком просмотрел его и тут же начал диктовать соответствующий приказ писцам, одновременно разворачивая второй свиток. Таким образом через полчаса все текущие дела, накопившиеся за время его отсутствия, были быстро и со знанием дела разобраны и решены.

Затем он написал записку тюремному надзирателю и, отдав ее одному из стражников, велел привести в зал суда госпожу Цзю.

Как только стражник привел ее в зал и заставил преклонить колени перед судейским столом, она принялась бранить судью Ди. Но он властно оборвал ее.

— Попридержи свой ядовитый язык. В должное время твое преступление будет раскрыто. А пока я считаю несправедливым то, что твоя старая мать страдает по твоей вине и одна тащит на себе весь дом. Поэтому я временно освобождаю тебя, чтобы ты могла помогать своей свекрови, как и надлежит послушной невестке.