Роберт Гулик - Знаменитые дела судьи Ди

Оглянувшись, я заметил, что к нам направляется какой-то мужлан, толкая перед собой пустую тачку. Подойдя поближе, он увидел окровавленное тело Лю и начал что-то говорить. Я бросился к нему и, схватив за руку, пырнул его ножом под ребра. Он закричал, но я резко развернул его, сбил с ног и прикончил ударом в спину. Надо было еще убрать куда-то его тачку, поэтому я переложил на нее часть тюков Лю и поспешил покинуть деревню, толкая впереди себя тележку Лю и таща за собой тачку.

Отойдя на безопасное расстояние, я вновь переложил тюки и столкнул пустую тачку в канаву. Хотя мне удалось избавиться от единственного свидетеля преступления, я еще не чувствовал себя в безопасности. Поэтому, когда несколько часов спустя мне случайно встретился на дороге Чжао Вэньчжуань, то я рассказал ему, что Лю умер, и поручил ему продать тележку с шелком. Он дал мне триста серебряных слитков в качестве аванса за ту сумму, которую сможет выручить, продав шелк. А я поспешил в Лайчжоу и оттуда добрался до деревни, где жила моя любовница. Так все и было, это чистая правда. Я умоляю вашу честь о снисхождении, ведь мне надо еще содержать мою старую мать [14] Для знакомства с соответствующей статьей китайского законодательства рекомендуется прочитать примечания к данной главе, приведенные в конце книги. — Примеч. ван Гулика. .

— Старые родители имелись также и у Лю Гуанчжи, и у возчика Вана, — строго сказал судья Ди. — Я полагаю, что в данном конкретном случае это обстоятельство не будет учитываться.

Когда запись признания была закончена, старший писец зачитал его громким голосом. Шао

Лихвай подтвердил, что его слова записаны правильно, и приложил большой палец к составленному документу. Преступника отвели обратно в камеру, где ему предстояло дожидаться утверждения приговора высшей судебной инстанцией.

Затем судья Ди приказал привести к нему старосту Пана и сделал ему строгое внушение, чтобы он больше никогда не пытался требовать денег у честных людей, возводя на них ложное обвинение. Судья решил, что та двойная порция палок, которую староста уже получил, является достаточным наказанием за его вину, и поэтому он отпустил его с миром.

Староста Пан трижды приложился лбом к полу, выражая таким образом свою благодарность за столь мягкое наказание, поскольку отлично знал, что судья Ди мог вынести ему куда более суровый приговор [15] Смотри примечания к данной главе в конце книги. — Примеч. ван Гулика . .

Наконец судья Ди велел привести вдову Ван.

— Полмесяца назад ты сказала мне, что твоего мужа, возчика Вана, подло убили, и просила отомстить за его смерть. Я нашел убийцу. Он признался в своем преступлении. Как только высшие инстанции утвердят мой приговор, я прикажу привести его в исполнение, поэтому душа твоего мужа сможет покоиться в мире.

Он сказал еще несколько добрых слов, стараясь утешить вдову, и добавил, что после казни ей будет выплачена большая сумма денег.

Затем судья Ди покинул зал заседаний. Удалившись в свой кабинет, он переоделся в повседневное платье. Пригласив к себе Ма Жуна, Цзяо Тая, Чжао Вэньчжуаня и седобородого стражника, он похвалил их за отлично выполненную работу. Вдобавок он вручил Чжао Вэньчжуаню сотню серебряных слитков в награду за его добровольную помощь.

Чжао упал на колени и в знак благодарности несколько раз приложился головой к полу. Он сказал, что ему надо побыстрее вернуться в Божественную деревню, чтобы закончить брошенные там дела. Судья Ди выдал ему еще немного денег на дорожные расходы, и Чжао Вэньчжуань, не медля ни минуты, отправился в путь.

Проводив его до ворот, Ма Жун вернулся в кабинет и спросил судью о том, нет ли новостей в деле Би Сюня. Судья сообщил, что пока госпожа Цзю ведет себя крайне осмотрительно, но старшина Хун и Дао Гань продолжают постоянное наблюдение за ее домом. Он хотел добавить еще что-то, но вдруг оба они услышали звуки гонга, висевшего на главных воротах. Со вздохом судья Ди вновь облачился в официальный наряд и в сопровождении своих помощников вышел в зал суда.

Тем временем возле управы собралась большая толпа народу. Новость о том, что убийца из деревни Шесть Ли схвачен и признался в содеянном преступлении, распространилась по городу точно пожар. Горожане громогласно восхваляли судью за то, что он сумел разрешить столь запутанное дело, тем самым подарив мир и покой двум усопшим жертвам.

Несколько мужчин и женщин, проложив себе путь через толпу, уже стояли у входа в зал заседаний. Эти люди явно были ужасно расстроены: одни кричали, что совершено ужасное преступление, другие негодующе протестовали, говоря о ложном обвинении, а третьи просто плакали.

Судья Ди приказал Ма Жуну немедленно прекратить весь этот шум и впустить к нему только самого жалобщика. Остальным было велено дожидаться его за дверями.

Однако жалобщиков оказалось двое: дама средних лет и знатный пожилой господин с седыми волосами. Подойдя к столу, оба они почтительно преклонили колени.

— Пусть каждый из вас назовет свое имя и ясно изложит свою жалобу, — сказал судья Ди.

Первой заговорила дама.

— Фамилия вашей покорной рабы — Ли, — сказала она, — моим покойным мужем был сюцай [16] Сюцай — успешно сдавший экзамен первой степени по литературе, низшее ученое звание. — Примеч. перев. Ли Цзайгун, который преподавал в Классической школе при храме Конфуция в нашем городе. После его кончины у меня осталась единственная дочь, ее звали Лигу. В прошлом году ей исполнилось восемнадцать. Благодаря посредничеству одного нашего почтенного знакомого она обручилась с Хуа Вэньцзюнем, сыном его превосходительства цзиньши [17] Цзиньши — обладатель высшей степени на экзамене, проводившемся в столице раз в три года. — Примеч. перев. Хуа Госяном, бывшим судьей провинции. Свадьба была назначена на вчерашний день. Как и положено, свадебная процессия вышла из моего дома и направилась к особняку господина Хуа. Кто бы мог подумать, что моя несчастная дочь неожиданно умрет в первую же брачную ночь, проведенную в доме своего мужа? Как только сегодня утром мне сообщили эту ужасную новость, я поспешила в особняк Хуа и обнаружила, что труп моей дочери лежит на брачном ложе, весь покрытый синими пятнами, и кровь сочится из «семи отверстий» [18] Семь отверстий (на голове) — глаза, уши, ноздри, рот. — Примеч. перев. . Эти факты убедительно доказывают, что кто-то умертвил ее с помощью яда. Я поспешила сюда, дабы сообщить о преступлении и просить вашу честь отомстить за зло, причиненное невинной девушке и ее матери, которая теперь осталась одна на всем белом свете, лишенная последней надежды и поддержки.

Закончив свой рассказ, она начала горько плакать. Судья Ди сказал ей несколько утешительных слов и обратился к пожилому господину.