Роберт Гулик - Знаменитые дела судьи Ди

В приподнятом настроении друзья быстро сложили свои пожитки. Едва Ма Жун успел расплатиться с хозяином постоялого двора, как пришел Шао, и вся компания отправилась в путь. Бодрым шагом они покинули деревню, и вскоре земляные валы форта остались далеко позади.

Часа через два они уже вышли на большую дорогу, ведущую к Лайчжоу, как вдруг Чжао Вэньчжуань остановился и сказал, обращаясь к Шао Лихваю:

— По-моему, настало время для откровенного разговора.

— В чем дело, брат Чжао? — удивленно спросил Шао.

Вплотную подойдя к нему, Ма Жун сказал:

— Ты вышел из Цзянсу вместе с молодым торговцем по фамилии Лю. Так ответь же нам, разве не ты убил его и еще одного случайного прохожего около деревни Шесть Ли?

Шао был так потрясен, словно его вдруг окатили ушатом холодной воды. Однако он быстро овладел собой и повернулся к Чжао.

— Ах ты скотина, значит, ты обманул меня! — заорал он. — Ну да, я убил молодого Лю. И что же вы намерены сделать со мной?

Резко оттолкнув Ма Жуна, он вспрыгнул на дорожную насыпь и принялся быстро карабкаться по травянистому склону к лесу.

Ма Жун мысленно отругал себя за то, что недооценил присутствие духа Шао Лихвая. Кроме того, Шао отлично знал окрестности, и, если он первым добежит до леса, ему не составит труда спрятаться там от своих преследователей.

Но вдруг со всех сторон раздались предупредительные крики. Среди деревьев замелькали пики и алебарды. Отряд стражников, лежавший в засаде, набросился на Шао точно пчелиный рой. Он еще пытался сопротивляться, но вскоре они надежно связали его. Излив на всех поток страшных ругательств, Шао внезапно погрузился в мрачное молчание.

Отряд стражников, в центре которого находился Шао, двинулся по дороге в город, а Ма Жун и его друзья замыкали шествие.

Они добрались до Лайчжоу поздно вечером, и группа стражников из местной управы вышла им навстречу с зажженными фонарями. Продвигаясь по городским улицам, эта процессия обрастала толпой любопытных. Стражники покрикивали на людей:

— Разойдитесь! Дайте дорогу! Мы ведем опасного убийцу, арестованного по приказу его превосходительства, правителя Лайчжоу!

— Да здравствует наш мудрый правитель! — восторженно кричали местные жители.

В управе Ма Жун оформил необходимые документы на Шао Лихвая и поставил печати, а судья дал соответствующий приказ надзирателю тюрьмы, где Шао предстояло провести ночь. Закончив все дела, Ма Жун и его помощники сняли комнату на большом постоялом дворе напротив судебной управы, заказали себе хороший ужин и, подкрепившись, весело проболтали до глубокой ночи.

На следующее утро стражники привели к ним Шао и, как положено, сдали его с рук на руки. Единственной неприятной неожиданностью было то, что начальник стражи рассчитывал получить с Ма Жуна щедрое вознаграждение за хлопоты, связанные с арестом Шао Лихвая. Ма Жун возмутился и хотел было отказать ему, поскольку, в сущности, они просто выполняли свою работу. Но седобородый стражник отвел его в сторонку и сказал:

— Через год-два здешнего правителя могут назначить на другую должность, а начальник стражи прослужит тут еще много лет. Ты поступил бы мудро, отблагодарив его. Возможно, в дальнейшем тебе не раз понадобится его помощь.

Послушавшись совета старика, Ма Жун выдал начальнику стражи несколько серебряных слитков из дорожных денег, и они расстались в прекрасных отношениях.

На обратной дороге ничего особенного не произошло. Чжао Вэньчжуань и Ма Жун тщетно пытались убедить Шао во всем признаться судье Ди, говоря, что искреннее раскаяние может смягчить приговор. Но Шао только осыпал их проклятиями и с угрюмым видом шел вперед, руки его были скованы за спиной цепью, концы которой держал Цзяо Тай.

Утром седьмого дня они прибыли в Чанпин и сразу же направились в управу. Сначала они сдали Шао на попечение тюремного надзирателя, а потом отправились с докладом к судье Ди. Хотя солнце едва успело выкатиться из-за горизонта, судья уже сидел в своем рабочем кабинете за утренним чаем. Он очень обрадовался, услышав, что их поход так успешно завершился, и назначил заседание суда на ближайший час.

Когда стражники привели в зал Шао и сняли с него цепи, судья Ди спросил его:

— Как твое имя и какое преступление ты совершил?

— Ваша честь, моя фамилия — Шао, а имя мое — Лихвай. Я родом из провинции Цзянсу. С ранней юности я стал заниматься торговлей шелком. Когда недавно я услышал, что у вас в Шаньдуне шелк пользуется большим спросом, то направился сюда, чтобы продать свой товар. Ни с того ни с сего меня вдруг схватили люди из вашей судебной управы, но я понятия не имею, в чем состоит моя вина. Я прошу вашу честь восстановить справедливость.

Судья Ди сказал с холодной улыбкой:

— Бесполезно пытаться обмануть меня, окружного судью, хитрыми речами. Разве тебе неизвестно традиционное правило бродячих торговцев, гласящее, что они должны поддерживать и защищать друг друга в дороге? Почему ты убил своего молодого напарника Лю возле деревни Шесть Ли и украл его товар, а кроме того, убил и невинного человека, случайно проходившего мимо? Говори правду, да поживей!

Однако Шао Лихвай, надеясь, что у судьи нет прямых доказательств, решил испробовать все способы, чтобы спасти свою шкуру.

— Ваша честь, — ответил он, — я прошу вас благосклонно выслушать меня. Вся эта история о том, что я кого-то убил, является частью коварного замысла торговца Чжао, который давно имеет на меня зуб и поэтому теперь старается обвинить меня в ужасном преступлении. Мог ли я убить дорожного попутчика? Да у меня даже в мыслях такого не было! Каждый знает, что в нашем деле всегда в выигрыше тот, кто путешествует в дружеской компании. Меня гнусно оклеветали, и я прошу вашу честь проследить за тем, чтобы правосудие восторжествовало.

— Ты просто наглый мерзавец, — сказал судья Ди. — Я уведомляю тебя, что Чжао Вэньчжуань присутствует в зале, и сейчас ты встретишься с ним лицом к лицу.

Он вызвал Чжао к своему судейскому столу, и тот вновь рассказал, как встретил Шао Лихвая на дороге, и повторил всю историю, которую поведал ему Шао, начиная с внезапной болезни и до кончины молодого Лю.

Шао Лихвай однако упорно протестовал, крича, что все это возмутительная ложь и что его ложно обвиняют в убийстве. Судья Ди подал особый знак стражникам. Они повалили Шао на спину и, закрепив его руки и ноги в тисках, начали затягивать гайки. Вскоре у него затрещали кости, и кровь закапала на каменный пол. Но в перерывах между стонами Шао по-прежнему кричал, что он невиновен.

Тогда судья приказал двум стражникам взять ротанговый хлыст и хорошенько отстегать Шао по всему телу, не вынимая его из тисков.