Роберт Гулик - Знаменитые дела судьи Ди

— Я предполагаю, что вы и есть вышеупомянутый Хуа Госян? — спросил он.

— Да, я действительно цзиньши Хуа Госян, — ответил пожилой господин.

— Как же могло случиться, — сказал судья Ди, — что такое ужасное преступление произошло в вашем доме? Человек вашего опыта и знаний должен заботиться о порядке в своих владениях. Неужели вы так небрежно управляете вашим домом, что преступник мог в безопасности проживать у вас?

— В моем доме неукоснительно почитаются исконные добродетели, — с достоинством ответил старший господин Хуа. — Мой сын Вэньцзюнь, несмотря на свою молодость, уже подготовился к сдаче экзамена первой степени. Я воспитывал его в строгости, и он уважает все священные обряды и соблюдает правила приличия.

Вчера вечером в приемном зале моего скромного жилища собралось много гостей на свадебную церемонию. Когда обряд был должным образом исполнен, компания молодых людей последовала за супружеской парой в покои новобрачных, дабы, как водится, поддразнить молодоженов [19] Это старинный свадебный обычай, сохранившийся до наших дней. Группа юношей — а в наше время также и девушек, — друзей молодоженов, сопровождает их в покои новобрачных и проводит там пару часов, затевая всевозможные шумные игры, стараясь вогнать в краску молодую жену и основательно подпоить молодого мужа. — Примеч. ван Гулика. . Я вскоре присоединился к этому общему развлечению, там царила благоприятная атмосфера счастья и веселья. Правда, среди молодых людей был кандидат Ху Дзебинь, тоже студент и один из лучших друзей моего сына.

Увидев, как красива невеста моего сына, студент Ху, должно быть, позавидовал ему, поскольку вдруг начал вести себя совершенно неподобающим образом. Он приставал к моему сыну и его молодой супруге с разными непристойными замечаниями и оскорбительными шутками, не давая им ни минуты покоя.

Когда все вдоволь повеселились, я подумал, что пора покинуть покои новобрачных, и пригласил молодежь в мою библиотеку, где мы могли бы продолжить разговоры и винные возлияния. Все молодые люди вели себя вполне прилично и приняли мое приглашение, потребовав, однако, чтобы молодой супруг напоследок осушил три чаши вина в их честь. И лишь студент Ху упорно отказывался оставить супружескую пару наедине, говоря, что веселье еще только начинается. Я рассердился и пожурил его за неприемлемое поведение. Тут он совсем распоясался и, обозвав меня глупым старикашкой, пригрозил, что я пожалею об этом еще до наступления утра.

Все остальные решили, что это была просто пьяная шутка, и после заключительных дурачеств отправились со мной в библиотеку, утащив с собой и студента Ху. Кто бы мог подумать, что этот Ху говорил совершенно серьезно? И лишь Небесам известно, какая старая обида могла подвигнуть его на то, чтобы подлить яд в чашку с чаем, что стояла возле супружеского ложа. К счастью, мой сын не пил тот чай, но его жена выпила немного перед сном.

Вскоре после третьей ночной стражи она пожаловалась на острую боль в желудке. Все мы бросились в их спальню и, увидев, что она мучается от ужасной боли, послали за врачом. Но увы, когда он приехал, эта юная девушка, прекрасная, как нефритовая статуэтка, и нежная, как распускающийся бутон, уже испустила последний вздох. И вот сегодня я, цзиньши Хуа Госян, преклоняю колени здесь перед высоким столом и довожу до сведения вашей чести, что мою невестку предательски убил студент Ху Дзебинь, умоляя вашу честь наказать виновного.

Затем он с поклоном вручил судье Ди собственноручно написанное им обвинение. Судья Ди прочитал его и сказал:

— Итак, оба вы обвиняете студента Ху в том, что он отравил вашу дочь. Где сейчас находится ваш обвиняемый?

— Студент Ху также пришел с нами, — ответил господин Хуа, — чтобы подать вашей чести жалобу на то, что его ложно обвиняют в убийстве.

Судья Ди проводит первое слушание по делу об отравлении новобрачной

———

Судья приказал стражникам привести его. В зал суда вошел молодой человек располагающей к себе наружности, одетый в синее, традиционное для студентов, платье.

— Ваше имя Ху Дзебинь? — спросил судья Ди.

— Да, ваша честь, — ответил молодой человек, — представший перед вами студент действительно является кандидатом Ху Дзебинем.

— Неужели вы еще имеете наглость называть себя кандидатом? — гневно спросил его судья Ди. — Вы получили образование в Классической школе при храме Конфуция. Почему же вы не усвоили заветы наших почитаемых древних мудрецов? Разве вам не известно, что совершеннолетие, свадьба, похороны и поминовение предков являются четырьмя самыми важными обрядами в жизни человека? Как же вы осмелились так недостойно вести себя во время свадебной церемонии? И более того, считаясь другом новобрачного, вы обязаны были с особым уважением относиться к его супруге. Как могло случиться, что вы, видя ее красоту, испытали зависть и даже начали расточать угрозы, поддавшись столь низменному чувству? Вы, молодой человек, опозорили синее платье студента. Теперь настало время объясниться; расскажите нам без утайки, как обстояло дело!

Студент Ху упал на колени перед судьей и сказал:

— Ваша честь, отложите пока громы и молнии вашего гнева и позвольте вашему покорному слуге почтительно объяснить вам, как было дело. Мое поддразнивание новобрачных было не более чем шуткой, вкладом в общее веселье. В комнате новобрачных, помимо меня, находилось еще по меньшей мере человек сорок, и все мы смеялись, болтали всякую чепуху и затевали разные игры. Однако Хуа Госян почему-то решил, что именно я заслуживаю строгого порицания. Я притворился очень сердитым и, желая просто подшутить над ним, воскликнул, что он, возможно, еще до рассвета раскается в своих словах. По правде говоря, я даже не знаю, зачем я так сказал.

А теперь вдруг меня обвиняют в том, будто я отравил несчастную барышню. Но как известно вашей чести, я изучаю классическую литературу. Как же я мог осмелиться на столь ужасное преступление? Более того: у меня на руках старая мать, жена и дети. Неужели я рискнул бы благополучием своей семьи и решился бы на столь безрассудный поступок? Ваша честь, вы вправе упрекнуть меня в недостойном поведении во время свадебной церемонии и не слишком пристойных шутках, и я смиренно приму ваше справедливое осуждение. Но меня обвиняют в совершении подлого убийства, и такое обвинение я могу воспринять только как вопиющую несправедливость. Я прошу вашу честь благосклонно рассмотреть мое дело.