Роберт Гулик - Знаменитые дела судьи Ди

Главы 28–29. Убийство с помощью иглы встречается в нескольких старинных китайских детективных историях; я упомяну в качестве примера «Ши Гун Ань» — «Преступления, раскрытые судьей Ши». Этот судья был знаменитым цинским (времен династии Цин) ученым и сановником Ши Шиланом (1659–1722); рассказ о раскрытом им убийстве, подобном делу Би Сюня, описан преподобным Макгованом в его книге «Китайские народные сказания» (Лондон, 1910) под названием «Вдова Хо». В научном журнале «China Review» в 1881 году (том X, с. 41–43) Г. К. Стент привел некую английскую версию рассказа о другом убийстве с использованием иглы, не упомянув, однако, об исходном китайском первоисточнике. Эта версия называется «Двойное игольное убийство» и дает интересный вариант того же способа убийства. Когда судебному медику не удается обнаружить никаких следов насильственной смерти на трупе человека, его собственная жена предлагает ему поискать иголку. Когда судья осуждает вдову убитого мужчины на основе этого доказательства, он также велит позвать к себе и жену судебного медика, потому что знание такого хитроумного метода убийства кажется ему подозрительным. Далее выясняется, что судебный медик является ее вторым мужем. Тогда эксгумируют труп ее первого мужа и в пустом черепе обнаруживают иглу. Обе женщины получают заслуженное наказание.

Приговор, вынесенный Сю Детаю, может показаться читателю несоразмерно строгим. Однако китайский закон беспощадно относится к прелюбодеям, согрешившим с замужней женщиной, и к соучастию в убийстве. И хотя удушение можно назвать более жестокой и болезненной процедурой, чем обезглавливание, но в Китае его рассматривают как самую мягкую форму смертной казни, поскольку тело жертвы остается неискалеченным. Согласно древнейшим китайским верованиям, душа мертвого человека может только тогда наслаждаться счастливым существованием в потустороннем мире, когда его тело захоронено полностью. Обычный процесс удушения подразумевает сан-фан-сан-цинь, «трижды отпустить, трижды придушить». Имеется в виду, что палач должен дважды слегка придушить жертву и лишь на третий раз окончательно затянуть петлю. Приговор Сю Детая был смягчен тем, что его должны были удушить до смерти с первого раза.

Казнь через «медленную смерть» лин-чжи является самой суровой формой смертной казни, известной в китайском законе. Такое наказание назначалось за государственные измены, отцеубийство или матереубийство и в том случае, если жена убила своего мужа. Палач убивает преступника постепенно, расчленяя его тело и разрезая его на куски; этот кошмарный процесс обычно затягивался на несколько часов, но для китайцев факт такого расчленения тела считается столь же ужасным, как и переносимая преступником боль, поскольку при этом разрушаются все надежды преступника на счастливую жизнь после смерти. Сравнительно редко встречаются упоминания о том, чтобы это наказание было выполнено со всей суровостью; обычно, как было и в случае с вдовой Цзю, такой приговор смягчают тем, что преступника убивают сразу и лишь потом расчленяют на куски.

Если рассматривать вину академика Тана и госпожи Би, то оба они могли быть строго наказаны, поскольку, согласно китайскому закону, считается, что глава дома несет ответственность за преступления, совершенные членами его семьи, а наставник рассматривается in loco parentis (в качестве родителей). Тем не менее ни один из них не привлекается к судебной ответственности, поскольку судья решает, что оба они пребывали в полнейшем неведении в отношении преступлений, имевших место в их почтенных домах; кроме того, академик Тан имеет высокую ученую степень, которая сама по себе уже является законной причиной для снисхождения, а госпожу Би извиняет ее исключительная глупость.

Все вышесказанное ясно показывает, какие широкие рамки оставляет Уложение о наказаниях для полномочий судьи.

После двух признаний, сделанных в главах 28 и 29, мы можем лучше понять важный смысл Интерлюдии. «Девушка», конечно же, представляет госпожу Цзю, а молодой человек — ее любовника Сю Детая. Их разговор показывает, что чувства Сю к своей любовнице не столь глубоки и что она осознает это в своих сокровенных мыслях; героиня упоминает о своих неприятностях с судьей: «жестокий, жестокий мужчина ждет меня дома», но Сю не волнуют ее жалобы. Эта жутковатая, пронизанная предчувствием беды и исполненная двусмысленностей пьеса совершенно оторвана от понятий места и времени. Я полагаю поэтому, что третий актер, «пожилой мужчина», олицетворяет Би Сюня, убитого мужа. Интерлюдия представляет нам некий случай из истории их романа, в котором нам дается намек на отношения между мужем и женой. Очевидно, Би Сюнь очень сильно любил жену — ведь именно он откликается на ее жалобы, а не студент Сю. И разве не можем мы усмотреть в его готовности «пойти на прогулку втроем» то, что Би Сюнь, пока еще был жив, догадывался об измене жены, но решил, возможно, простить ее, желая продолжать жить с ней? Этот вопрос я предоставляю решить опытным психоаналитикам.

Роберт ван Гулик

ЦЕНИТЕЛЯМ ВОСТОЧНОГО КОЛОРИТА И МИСТИКИ, АВАНТЮРНОГО СЮЖЕТА И УВЛЕКАТЕЛЬНЫХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ. ДЕТЕКТИВНЫЙ РОМАН, С КОТОРОГО РОБЕРТ ВАН ГУЛИК НАЧАЛ СВОЙ ЗНАМЕНИТЫЙ ЦИКЛ ИСТОРИЙ О СУДЬЕ ДИ — КИТАЙСКОМ «ШЕРЛОКЕ ХОЛМСЕ».

Судья Ди, как всегда, занят распутыванием нескольких дел одновременно — убийства двух торговцев шелком, один из которых оказывается не тем, за кого его принимают, и загадочной смерти молодой жены в первую брачную ночь. А еще у судьи возникли подозрения, что красавица-вдова, которая год назад потеряла мужа, сама помогла ему отправиться в иной мир — только как это доказать?

Судья Ди Жэньцзе (630–700 гг. н. э.) — реальный персонаж, прославившийся как непревзойденный мастер раскрытия сложных преступлений. Позднее он стал героем популярных в Китае детективов.

Romans de moeurs — романы нравов (фр.) . — Примеч. перев.

Современные китайские писатели осознают, что может настать такое время, когда среди читающей публики возникнет потребность в детективных романах иного типа. Некоторые писатели попытались переписать эти старые детективы в более приближенной к западным образцам форме. Самый известный пример подобного романа называется Djiu-ming-chi-yuan — «Странная вражда и девять убийств». Этот роман был написан известным в свое время китайским писателем Woo-Wo-yao (1867–1910). За основу он взял криминальную историю XVIII века, действительно произошедшую в Кантоне в 1725 году. Попытка автора представляется весьма интересной, и литературные достоинства романа высоко оценены таким именитым критиком, как Ху Ши. После этого, однако, в Китае было опубликовано множество незаимствованных современных детективных историй, которые представили читателям гораздо более интересные сюжеты, нежели вышеупомянутый Woo-Wo-yao. Нельзя отрицать, что все эти писатели находятся под сильным влиянием западной литературы и хорошо выучили уроки, преподанные им Шерлоком Холмсом и Арсеном Люпеном, переводы произведений о которых были многократно переизданы в Китае. Усилия этих писателей заслуживают внимания, но, вероятно, пройдут годы, прежде чем герои этих новых детективных историй вытеснят судью Ди, судью Бао, судью Бэна и других древних исторических персонажей. Впрочем, возможно, эти молодые писатели явятся когда-нибудь родоначальниками нового жанра в чисто китайской литературе. — Примеч. ван Гулика .