Рекс Стаут - Трое вне игры

– А вы хотите?

– Что? – вздернула она голову.

– Автограф. Мистера Вулфа или мой, на ваш выбор.

– О! Вы ведь Арчи Гудвин, да? Я тоже видела ваше фото.

– Значит, это я и есть.

– Я… – Она замялась, но затем решилась. – Я хочу спросить вас кое о чем.

– Валяйте.

Кто-то стремительно вошел с улицы – бодрая дамочка в норке, явно из тех, кто любит покомандовать, возраста где-то между двадцатью и шестьюдесятью, и мы с девушкой отошли в сторонку, чтобы освободить проход к лифту. Дамочка заявила Нильсу Ламму, что она с визитом к Лео Хеллеру, и отказалась назвать свое имя, однако Ламм проявил непреклонность, и ей все-таки пришлось представиться: Агата Эбби, после чего ее пропустили к лифту. Девушка посетовала, что работала всю ночь и устала, и мы сели на скамейку возле камина. Вблизи я остался при своей оценке в двадцать три – двадцать четыре года, но определенно кто-то или что-то причиняло ей значительное беспокойство. Естественно, мысленно я задал вопрос и о ночной работе.

Она на него ответила:

– Меня зовут Сьюзен Матуро, я дипломированная медицинская сестра.

– Благодарю. Мое имя вы знаете, и я дипломированный детектив.

– Поэтому-то я и хочу кое о чем вас спросить. Если бы я наняла Ниро Вулфа расследовать… одно дело, сколько бы это стоило?

Я выразительно пожал плечами:

– Смотря по обстоятельствам. Что за дело, сколько времени на него потребуется плюс амортизация его мозга, ваше финансовое положение…

Тут я умолк на полуслове, поскольку отвлекся на откровенно таращившегося на нас еще одного вошедшего с улицы в холл, высокого костлявого субъекта в коричневом костюме, которому явно требовался утюг, и с распухшим портфелем под мышкой. Встретив мой взгляд, он стушевался, развернулся и прошагал к лифту, не обменявшись с Нильсом Ламмом ни словом.

Я вновь повернулся к Сьюзен Матуро:

– У вас есть дело или вы только наводите справки?

– О, дело у меня есть. – Она прикусила губу – милые зубки, и губка тоже ничего – и какое-то время рассматривала меня, затем продолжила: – Оно больно ударило по мне, и мне становится все хуже – ничего-то время не лечит. Я уже начала опасаться, что схожу с ума, и решила обратиться за помощью к этому Лео Хеллеру. Вот и явилась сюда этим утром. Но пока я сидела у него в приемной – там уже было два человека, мужчина и женщина, – мне вдруг пришло в голову, что я всего лишь ожесточилась и жажду мести, а я всегда думала, что я не такая… Я точно знаю, что никогда не была…

Ей явно требовалась поддержка, и я заверил ее:

– Да, вы не похожи на мстительную особу.

Она благодарно тронула меня за рукав:

– Тогда я встала и ушла, а когда выходила из лифта, то услышала, как этот человек называет ваше имя и кто вы такой, и тут же подумала, что неплохо спросить у вас. Я интересовалась, сколько будет стоить нанять Ниро Вулфа для расследования, но это я поторопилась, потому что, вообще-то, хочу просто рассказать ему об этом деле и получить его совет о расследовании.

Она была предельно серьезна и к тому же весьма взволнована, так что я принял соответствующее выражение лица и соответствующим же тоном ответил:

– Суть в следующем. Для подобного подхода к мистеру Вулфу – с небольшим гонораром в перспективе – требуется проведение определенной грамотной подготовки, и в данной области я являюсь единственным экспертом. – Взгляд на запястье показал, что уже 10:19. – У меня назначена встреча, но я могу выделить пять минут, если вы захотите вкратце изложить самое основное, и тогда я выскажу свои соображения. И что же вас так ударило?

Сьюзен Матуро посмотрела на меня, бросила взгляд на Нильса Ламма, который в столь маленьком холле даже при желании не смог бы удалиться за пределы слышимости, и снова повернулась ко мне. У нее задрожали губы, и она стиснула зубы. Какое-то время она так и сидела, но в конце концов ответила:

– Стоит только заговорить об этом, как слова застревают в горле и душат меня, а потому пяти минут было бы явно недостаточно, да и все равно мне нужен кто-то старый и мудрый вроде Ниро Вулфа. Вы не позволите мне повидаться с ним?

Я обещал попытаться, уверив ее, что во всем Нью-Йорке не сыскать человека, более готового помочь попавшей в беду привлекательной девушке, нежели я, но при этом объяснил, что лишь напрасно потрачу время и силы, если представлю ее Вулфу вот так сразу. И хотя я не старый и не мудрый, ей все равно придется в общих чертах ввести меня в курс дела, прежде чем я смогу помочь ей советом или действием. Сьюзен согласилась, что это разумно, и дала мне свой адрес и телефон. Мы договорились связаться позже днем. Я открыл перед ней входную дверь, и она ушла.

В лифте я посмотрел на свои часы. Они показывали 10:28. Выходит, я все-таки опоздал, но у нас все равно оставалось полчаса до начала рабочего дня Хеллера. На пятом этаже напротив лифта висела табличка, на которой значилось:

ЛЕО ХЕЛЛЕР

ПРИЕМНАЯ

Стрелка под ней указывала направо, где на двери в конце узкого коридора располагалось приглашение: «Без предварительной записи». Я свернул налево, в другой конец, и нажал на кнопку у двери, которая, как мне бросилось в глаза, была приоткрыта примерно на дюйм. Когда на звонок не последовало ответа, и на второй, более продолжительный, тоже, я толкнул дверь, переступил порог и позвал Хеллера. В ответ снова тишина. И никого в пределах видимости.

Решив, что он, возможно, отошел в приемную и скоро вернется, я принялся с любопытством осматривать берлогу кудесника вероятности, и меня поразили кое-какие необычные детали. Металлическая дверь имела толщину добрых три дюйма в целях либо безопасности, либо звукоизоляции, либо и того и другого вместе. Если окна и были, то их скрывали тяжелые портьеры, а отраженный искусственный свет лился из выемок на стенах прямо под потолком. Воздух был кондиционированный. Всю заднюю стену занимала огромная картотека, каждая ее секция запиралась на замок. Вместо ковра пол был выложен каким-то мягким материалом, шаги на котором едва слышались.

Толстая дверь предназначалась для звукоизоляции. Войдя, я почти закрыл ее, и тишина теперь стояла полная. Хотя поблизости гудели и грохотали Лексингтон-авеню с одной стороны и Третья авеню с другой, ни единого звука города слышно здесь не было.

Я подошел осмотреть стол, однако ничего примечательного в нем не оказалось, разве что он был больше обычного раза в два. Среди прочего на нем стояла полка с книгами, с названиями отнюдь не заманчивыми, счеты из слоновой кости или же добротной ее имитации и стопка пачек бумаги стандартного формата. Столешницу усеивали разбросанные отдельные листы, а на первой странице единственного блокнота были нацарапаны формулы, смахивавшие на каракули Эйнштейна. Также валялся опрокинутый стакан с заточенными грифельными карандашами, часть которых у края стола образовывала нечто вроде узора.