Рекс Стаут - Трое вне игры

Я пробыл в комнате минут десять, но Хеллер так и не появился. А когда Вулф спускается в кабинет после утренней встречи с орхидеями – по расписанию в одиннадцать часов, – мое присутствие там весьма желательно. Поэтому я вышел, оставив дверь приоткрытой, как и нашел ее, и направился в другой конец коридора к приемной.

В этой комнате не было ни кондиционирования воздуха, ни звуковой изоляции. Кто-то приоткрыл окно на пару дюймов, и через него врывался уличный шум. В креслах сидели пятеро. Троих из них я уже видел: крупного мужчину в темно-синем пальто и шляпе хомбург, бодрую дамочку в норке, назвавшуюся Агатой Эбби, и высокого худого субъекта с портфелем. Двое других Лео Хеллером тоже не были. Один – смуглый невысокий тип, пронырливый и ушлый, с зализанными назад волосами, другая – отъевшаяся матрона с запасным подбородком.

– Мистер Хеллер сюда не заходил? – обратился я к собравшимся.

Двое покачали головой, а смуглый тип прохрипел:

– Не показывается до одиннадцати, а ты вставай в очередь.

Я поблагодарил его и вернулся в другую комнату. Хеллер так и не появился. Я не стал звать его снова, поскольку, даже если бы он и пришел, мне все равно нужно было немедленно уходить. Так что я удалился и внизу в холле еще раз пообещал Нильсу Ламму, что попробую раздобыть для него автограф. Пешком я уже не успевал, а потому остановил такси. Дома я юркнул в кабинет за двадцать секунд до звука спускающегося лифта Вулфа.

Это было даже смешно. Предчувствиям я придаю особое значение и за годы работы с Вулфом даже пережил несколько подлинных чудес, но в тот день не ощутил ни малейшего намека на что-то надвигающееся. Можно было бы подумать, что предчувствие тут само буквально напрашивалось, но нет, совершенно никаких ощущений. Я был сама жизнерадостность, когда осведомился у Вулфа, как проходит его антитрипсовая кампания, и позже, после ланча, когда набирал номер, который дала Сьюзен Матуро, хотя, признаю, был немного обескуражен, не получив ответа, поскольку намеревался однажды выяснить, как она выглядит без хмурых морщинок.

И все же через некоторое время, где-то в начале седьмого вечера, я отправился отвечать на звонок в дверь и через стеклянную одностороннюю панель увидел на крыльце инспектора Кремера из убойного отдела Западного Манхэттена. В нижней трети моего позвоночника последовала немедленная реакция, но на предчувствие я отнюдь не претендую, ибо от инспектора по расследованию убийств, в конце концов, вряд ли стоило ожидать, что он заскочил продать билеты на Ежегодный полицейский бал.

Я впустил его и провел в кабинет, где Вулф попивал пиво и хмурился на трех сенаторов США, выступавших по телевизору.

Кремер, крепкий и здоровый мужик с широким красным лицом и серыми глазами, полными скептицизма, сел в красное кожаное кресло перед столом Вулфа. От предложенного пива он отказался, телевизор выключили, а свет включили.

– Я заглянул к вам по пути к себе и много времени не отниму, – сердито сказал Кремер, что было нормально. – Буду признателен за кое-какую информацию. Что у вас за дела с Лео Хеллером?

– Никаких, – грубо ответил Вулф, и это тоже было нормально.

– Вы не работаете на него?

– Нет.

– Тогда зачем Гудвин приходил к нему этим утром?

– Он не приходил.

– Подождите, – вмешался я. – Я приходил по собственной инициативе, просто на разведку. Мистер Вулф действительно не знал, что я там был, он только сейчас услышал об этом.

Последовало два синхронных разгневанных взгляда – Кремера на Вулфа и Вулфа на меня. Кремер взорвался:

– Черт побери! Такой топорной байки я еще от вас не слышал! Весь день репетировали небось?

Вулф на время оставил меня в покое, чтобы разделаться с Кремером:

– Пф! Даже если и репетировали. Извольте объяснить свой визит в мой дом с требованием отчета о перемещениях мистера Гудвина. Ну и что, если он заходил к мистеру Хеллеру? Его нашли мертвым?

– Да.

– Вот как! – Брови Вулфа чуть приподнялись. – Насильственная смерть?

– Убит. Выстрелом в сердце.

– У себя?

– Ага. Хотелось бы выслушать Гудвина.

Вулф метнул на меня сердитый взгляд:

– Арчи, это ты убил мистера Хеллера?

– Нет, сэр.

– Тогда сделай одолжение мистеру Кремеру, будь так любезен. Он спешит.

Я так и сделал. Рассказал сначала о телефонном звонке днем ранее, об отказе Вулфа браться за что бы то ни было, исходящее от Хеллера, и о своем ответном звонке кудеснику вероятности, а затем отчитался об утреннем визите на Тридцать седьмую улицу, со всеми подробностями, разве что приуменьшил беспокойство Сьюзен Матуро – просто упомянул, что она просила меня устроить ей встречу с Вулфом, но не сказала для чего. По окончании моего рассказа у Кремера возникло несколько вопросов. Среди них:

– Значит, ты вообще не видел Хеллера?

– Не-а.

– Мне ли не знать, Гудвин, – хмыкнул он, – какой ты любитель совать всюду свой нос. Кроме двери, через которую ты заходил в ту комнату, там есть еще три. Никакую из них не открывал?

– Не-а.

– Одна из них ведет в кладовку, в которой посетитель – знакомый Хеллера – в три часа дня и обнаружил его труп. Медицинский эксперт говорит, что сосиска и блины, съеденные Хеллером на завтрак в половине десятого, к моменту его смерти пробыли у него в желудке не более часа. Значит, практически наверняка тело уже находилось в кладовке, когда ты заходил в его кабинет. И при всем твоем любопытстве ты утверждаешь, будто не открывал дверь и не видел тела?

– Ага. Приношу свои извинения. В следующий раз буду открывать каждую чертову дверь, какая только попадется на глаза.

– Там стреляли. Ты не почувствовал запаха?

– Нет. Кондиционер все вычистил.

– И в ящики стола ты тоже не заглядывал?

– Нет. Снова приношу свои извинения.

– Зато мы заглянули. – Кремер вытащил что-то из нагрудного кармана. – И в одном ящике обнаружили вот этот конверт, запечатанный. Он подписан карандашом: «Мистеру Ниро Вулфу». В нем оказалось пять стодолларовых купюр.

– Жаль, что упустил его, – отозвался я с чувством.

– Полагаю, его проверили на отпечатки, – оживился Вулф.

– Естественно.

– Могу я взглянуть, если не возражаете? – Он протянул руку.

Секунду-другую Кремер колебался, затем пихнул конверт по столу. Вулф взял его, вытащил из него банкноты – новенькие, хрустящие, – пересчитал их и заглянул внутрь конверта.

– Он был запечатан, – заметил он сухо, – и надписан моим именем, и вы вскрыли его.

– А вы как думали? – Кремер подался вперед и протянул руку. – Верните.

Прозвучало это как требование, а не просьба, и Вулф отреагировал сгоряча. Задумайся он хотя бы на секунду, то понял бы, что, предъявив права на этот конверт, он должен будет отрабатывать деньги, по крайней мере изображать деятельность, однако на вызов вроде тона Кремера не ответить он не мог. Вулф убрал банкноты в конверт и сунул его к себе в карман.