Морис Леблан - Приключения Арсена Люпена

— Ну и?

— А Люпена невозможно арестовать, или, по крайней мере, нужно время, чтобы это сделать.

Валанглэ топнул ногою и сказал тоном человека, привыкшего, чтобы его желания исполнялись немедленно:

— Однако это необходимо, Ленорман! Понимаете, необходимо! И не только для меня, но и для вас. Вы знаете, у вас есть очень сильные враги и если бы не я… Да, наконец, я не допускаю мысли, что вы, Ленорман, не можете ничего сделать. Потом, у Люпена были сообщники… Марко… другой, игравший роль Кессельбаха и обчистивший его шкаф в «Лионском кредите».

— И вы, господин председатель, удовлетворились бы арестом последнего?

— Удовлетворился бы? Да, конечно! Уверяю вас…

— Хорошо, через неделю…

— Ну вот, через неделю!.. Это нельзя откладывать, необходимо произвести арест в течение нескольких часов.

— Сколько же вы даете мне времени?

Валанглэ вынул часы и сказал шутя:

— Даю вам десять минут, дорогой Ленорман.

Начальник сыскной полиции в свою очередь тоже вынул часы, посмотрел и спокойно сказал:

— Это много, господин председатель, достаточно шести минут.

Валанглэ изумленно посмотрел на него:

— Как шесть? Что вы хотите этим сказать?

— Я говорю вам, господин председатель, что вы мне дали десять минут. Этого много. Достаточно шести.

— Ах вот что! Ну, Ленорман, здесь шутки далеко не уместны…

Начальник сыскной полиции подошел к окну и сделал знак двум полицейским агентам, гулявшим во дворе министерства. Потом, обращаясь к прокурору, сказал:

— Господин прокурор, будьте любезны написать приказ об аресте Огюста Максимэна Филиппа Дайлерона, сорока семи лет. Оставьте пока пропуск.

Он открыл дверь кабинета:

— Войди, Гурель, и ты также, Дьези.

Они вошли.

— У тебя есть с собой наручники, Гурель?

— Да, начальник.

— Все готово, господин председатель, — сказал Ленорман. — Но я очень прошу вас и даже настаиваю, чтобы вы отказались от этого ареста. Это испортит весь мой план, и из-за минутного пустого удовлетворения я рискую очень многим.

— Господин Ленорман, в вашем распоряжении осталось полторы минуты.

Начальник сыскной полиции с раздраженным видом, опираясь на палку, прошелся по комнате, сел в кресло, немного помолчал и сказал, видимо покоряясь желанию министра:

— Господин председатель, первый, кто войдет в кабинет, и есть то лицо, ареста которого вы желаете… несмотря на мою просьбу.

— Осталось пятнадцать секунд, Ленорман.

— Гурель, Дьези… Первый, кто войдет. Понимаете? Господин прокурор, вы расписались на приказе об аресте?

— Десять секунд, Ленорман.

— Будьте любезны позвонить, господин председатель.

Валанглэ позвонил.

Вошел старший курьер министерства и почтительно остановился на пороге, ожидая приказания.

Валанглэ обернулся к начальнику сыскной полиции:

— Ну что же, Ленорман? Он ждет ваших приказаний. Кого вызвать?

— Никого.

— Да ведь вы же обещали нам через шесть минут арестовать одного из участников преступления. Срок прошел.

— Да. Но это лицо здесь.

— Никто же не входил!

— Нас было четверо здесь, в кабинете, а теперь — пять человек.

Валанглэ привскочил в кресле:

— Что вы говорите, Ленорман! Да вы с ума сошли, мой милый!

Гурель и Дьези встали между дверью и курьером. Ленорман подошел к нему и, положив руку на плечо Огюста, сказал:

— Огюст Максимэн Филипп Дайлерон, исполняющий должность старшего курьера при Совете министров, именем закона вы арестованы!

Валанглэ рассмеялся:

— Браво, браво, Ленорман! Ловко… Давно я так не смеялся.

Начальник сыскной полиции, обращаясь к прокурору, сказал:

— Господин прокурор, будьте любезны отметить в приказе должность арестованного: старший курьер при Совете министров…

— Да вы просто гениальны, Ленорман! Публика требует ареста — вот вам арест! И кто же арестованный? Мой старший курьер Огюст, образцовый слуга. Ну, Ленорман, я всегда знал, что у вас есть воображение, но не до такой же степени. Это, конечно же, шутка?

С самого начала этой сцены Огюст стоял, не двигаясь с места, и, казалось, ничего не понимал. Его лицо выражало крайнее изумление. Он по очереди смотрел на каждого из присутствовавших в кабинете, стараясь ухватить смысл их слов.

Ленорман тихо сказал что-то Гурелю, и тот вышел. Потом он обратился к Огюсту:

— Нечего делать, мой милый. Ты попался. Не стоит притворяться, раз дело проиграно. Что ты делал во вторник?

— Я?! Ничего. Был здесь.

— Лжешь. Вторник — твой свободный день. Ты уходил.

— Да, действительно… вспоминаю… ко мне приехал из провинции мой друг, и мы направились в Булонский лес.

— Друга звали Марко. А направились вы в кладовую «Лионского кредита».

— Какой Марко? Я не знаю никакого Марко.

— А это ты знаешь? — сказал Ленорман, поднося к его носу очки в золотой оправе.

— Нет, нет… я не ношу очков.

— Нет, мой милый, ты их надеваешь, когда ходишь в «Лионский кредит», где выдаешь себя за Кессельбаха. Очки взяты из твоей комнаты, которую ты занимаешь под именем господина Жерома, дом номер пять по улице Колизея.

— Я? Снимаю комнату? Да я ночую в министерстве!

— Там ты меняешь платье, чтобы участвовать в операциях шайки Люпена.

Огюст, бледный как полотно, провел рукой по лбу, покрытому крупными каплями пота, и тихо сказал:

— Я ничего не понимаю, вы приписываете мне такие вещи…

— Тебе яснее сказать? Отлично. Смотри, вот что находилось в корзине для бумаг под твоим столом в передней министерства.

Ленорман развернул лист бумаги с бланком министерства. В разных местах листа нетвердым почерком было написано: «Рудольф Кессельбах».

— Ну, что скажешь, верный слуга? Упражнения в подделке подписи Кессельбаха? Так ведь?

Мгновенным ударом кулака Огюст свалил Ленормана, выпрыгнул из окна на балкон и оттуда во двор министерства.

— Черт возьми! — закричал Валанглэ. — Ах, разбойник! — Он побежал к звонку, потом хотел крикнуть в окно, но Ленорман остановил его:

— Не волнуйтесь, господин председатель…

— Но он, каналья…

— Одну секунду, пожалуйста… я предвидел его побег и даже рассчитывал на это… Не может быть лучшего признания.

Видя спокойствие Ленормана, первый министр сел. Через минуту появился Гурель, держа за шиворот Огюста Дайлерона.

— Веди, веди его, Гурель, — сказал Ленорман тоном охотника, приказывающего своей собаке принести дичь. — Как же это он дал схватить себя?

— Он стал было кусаться, да я принял решительные меры, — ответил Гурель, демонстрируя свою огромную жилистую руку.

— Молодец, Гурель. Теперь отведи этого джентльмена в Депо. Не прощаюсь с вами, господин Жером.