Морис Леблан - Приключения Арсена Люпена

Вытянув руку, женщина колебалась одно короткое мгновение. Но вдруг сжала зубы, все лицо ее исказилось ненавистью, и она сделала страшное движение.

В то же мгновение Добрек наклонился, вскочил со стула и, повернувшись, схватил на лету нежную кисть женщины.

Странное дело — он не бросил ей ни одного упрека, как если бы все это нисколько его не удивило, как если бы это было естественно и просто. Он пожал плечами с видом человека, привыкшего к такого рода опасностям, и молча прошелся по комнате.

Она бросила кинжал и заплакала, закрыв лицо руками, ее плечи вздрагивали.

Потом он снова подошел к ней, снова что-то сказал, стуча по столу. Она сделала отрицательный жест, и, так как он настаивал, она в свою очередь топнула ногой и закричала так, что слышно было Люпену:

— Никогда!.. Никогда!..

Тогда, не говоря ни слова, он достал ее меховое пальто, накинул его ей на плечи.

Он проводил ее. Через две минуты калитка сада закрылась.

«Жаль, что я не могу последовать за ней и поболтать о Добреке. Мне кажется, мы нашли бы общий язык».

В следующую ночь Люпен устроил наблюдение за домом Добрека.

В четыре часа ночи депутат провел кого-то в дом, как и накануне. Люпен быстро спустился по своей лестнице и снова занял свою позицию. Он увидел, что какой-то человек валяется у ног Добрека и в слезах обнимает его колени. Несколько раз Добрек его отталкивал, но человек не отставал. Внезапно приподнявшись, он схватил депутата за горло и опрокинул его в кресло. Добрек отбивался от него и вдруг, сделав усилие, нанес ему два сильных удара.

Человек медленно поднялся. Он был бледен и шатался. Подождав мгновение, как бы для того, чтобы собраться с силами, он спокойно вынул из кармана револьвер и направил его на Добрека.

Добрек не тронулся с места. Он смотрел на это с улыбкой и без малейшего волнения, как если бы перед ним была детская игрушка. Тогда с той же медлительностью и самообладанием человек спрятал револьвер и из другого кармана вынул бумажник.

Добрек приблизился к нему. Бумажник раскрылся, и показалась пачка банковых билетов. Добрек быстро схватил ее и начал считать.

Там было тридцать тысячных билетов.

Человек наблюдал. Он не проявил ни возмущения, ни протеста. Видно было, что он понимал бесцельность разговоров.

Пока Добрек считал деньги, человек взял свою шляпу и ушел.

В одиннадцать часов утра Виктория, вернувшись с рынка, принесла Люпену письмо от его товарищей. Он прочел: «Человек, который был в эту ночь у Добрека, — депутат Ланжери, председатель левых независимых. Бедняк с многочисленной семьей».

Через три дня к Добреку пришел еще один человек и передал значительную сумму. Назавтра пришел еще кто-то и оставил ему жемчужное ожерелье.

Первый был Дешамон, сенатор и бывший министр. Второй был маркиз д’Альбюфэ, бонапартистский депутат, бывший руководитель политического бюро принца Наполеона.

У Добрека происходили с ними примерно такие же столкновения, как с Ланжери, и заканчивались они неизменно победой Добрека.

«Я присутствовал при четырех посещениях, — думал Люпен. — Если бы их было десять, двадцать, тридцать, я не нашел бы в них ничего нового. Мне достаточно знать через моих друзей их имена. Посетить их?.. Зачем? У них нет никакого повода довериться мне. С другой стороны, надо ли мне задерживаться здесь в поисках, которые ни к чему не приводят и которые Виктория сможет продолжить одна?» Он был в сильном затруднении. Если он даже и разоблачит Добрека, поможет ли это Жильберу и Вошери?

Одно событие в этот день положило конец его колебаниям. После завтрака Виктория из отрывков разговора Добрека по телефону поняла, что он назначил свидание в половине девятого какой-то даме и должен был отвезти ее в театр.

— Я возьму ложу бенуара, как шесть недель назад, — сказал Добрек. И добавил, смеясь: — Надеюсь, за это время не ограбят.

После полудня при помощи Виктории Люпен вышел из особняка, зная, что Добрек придет обедать раньше обычного. Он пошел к себе на улицу Шатобриан и, вызвав по телефону трех своих друзей надел фрак, причесался, по его выражению, под русского князя и налепил белокурые, коротко остриженные бакены.

Товарищи приехали в автомобиле.

В этот момент его слуга Ахилл принес телеграмму, адресованную Мишелю Бомон, улица Шатобриан. Эта телеграмма гласила следующее:

НЕ ХОДИТЕ СЕГОДНЯ В ТЕАТР. СВОИМ ПОЯВЛЕНИЕМ ВЫ РИСКУЕТЕ ПОТЕРЯТЬ ВСЁ.

На камине возле него стояла ваза с цветами. Люпен схватил ее и разбил вдребезги.

В театр он пошел.

Около десяти часов вечера он заметил в театре «Водевиль» ложу, почти совершенно закрытую ширмами, и при помощи денег узнал от билетерши, что там находится мужчина средних лет и дама под густой вуалью.

Соседняя ложа была пуста. Он взял ее, вернулся к своим друзьям, чтобы дать им необходимые указания, и уселся возле парочки.

Во время антракта, при ярком свете, Люпен смог различить профиль Добрека. Дама оставалась в глубине и была невидима.

Оба говорили шепотом, продолжая свой разговор после поднятия занавеса, но так, что Люпен не мог разобрать ни одного слова.

Прошло десять минут. В их дверь постучали. Это был администратор театра.

— Здесь депутат Добрек? — спросил он.

— Да, — ответил изумленный Добрек. — Откуда вы знаете мое имя?

— От человека, который просит вас к телефону. Он сказал, чтобы я обратился в ложу двадцать два.

— Кто же это?

— Маркиз д’Альбюфэ.

— Вот как?

— Что мне ответить?

— Сейчас иду… иду…

Добрек поспешно поднялся и пошел за администратором. Едва он успел выйти, как Люпен открыл дверь его ложи и сел возле дамы.

Она подавила крик удивления.

— Молчите, — приказал он. — Мне надо с вами поговорить… Это очень важно.

— Ах! — произнесла она еле слышно. — Арсен Люпен!

Он был ошеломлен. Целое мгновение он, не шевелясь, сидел с открытым ртом. Эта женщина знала его! Не только знала, но даже узнала, несмотря на его переодевания и грим! Как он ни привык к разным необыкновенным происшествиям, это его выбило из колеи.

Он и не думал протестовать:

— Значит, вы знаете?..

Вдруг, не давая ей времени сопротивляться, он приподнял ее вуаль.

— Как? Возможно ли? — пробормотал он с возрастающим изумлением.

Это была та самая дама, которую он видел ночью у Добрека несколько дней тому назад, женщина, которая занесла кинжал над Добреком и хотела его убить!

Она в свою очередь также изумилась:

— Как, вы меня когда-нибудь видели?

— Да, в ту ночь, в особняке…

Она отшатнулась, как бы желая убежать. Он удержал ее и быстро шепнул: