Анатолий Ковалев - Гробовщик

— Ничего, — подыграл ему Гена. — Вас удивила гибель директора?

— Не ожидал. А удивляться я давно ничему не удивляюсь. Каждый день кого-нибудь убивают. Такая вот статистика.

— Знаете, Иван, вам лучше в ближайшие дни уехать из города.

— Это еще почему? Я ни в чем таком не замешан! Абсолютно чист! Это директор с режиссером чего-то финтили! А я тут при чем?

— А чего они финтили?

— Не знаете разве? Мудрили они с этим фиолетовым гробом и намудрили! В гробу пацан мертвый оказался!

— А разве не вы привезли его на кладбище?

— Кого? Пацана? — В ужасе подпрыгнул альбинос, вытаращив красноватые глаза.

— Фиолетовый гроб, — спокойно произнес Балуев и, чтобы разрядить обстановку, предложил Ивану сигареты. Тот не отказался. А закурив, сказал;

— Так ведь он пустой был, гроб этот фиговый!

— Его открывали при вас?

Шофер покачал головой.

— Вы помогали загружать его в автобус?

— Буду я руки марать, — презрительно хмыкнул Иван. — Мое дело крутить баранку.

— Откуда же такая уверенность?

— Не знаю, — пожал плечами альбинос. — Гроб-то не деревянный. Бутафорский… Что ж я, по-вашему, покойника привез на кладбище?

— Не вижу особого противоречия, — улыбнулся Геннадий.

— Господи! — схватился за голову Иван. — Что же это такое? Получается, меня втянули без моего ведома?

— Погодите хвататься за голову! Давайте по порядку. Вы поехали за гробом на киностудию. Так?

— Так-то оно так. Но там его не было.

— А следователю вы об этом говорили?

— Он не спрашивал. И я не придавал этому значения. Директор вышел из дверей киностудии с озабоченным видом. Сказал, что гроб до сих пор не доставили в бутафорский цех и надо ехать прямо домой к бутафору. Ну, надо так надо.

— Постойте! Гроб делался на дому?

— Я не вдавался в подробности, — развел руками Иван и, затянувшись сигаретой, добавил: — А действительно, странно. Раньше ничего подобного не происходило.

— Где живет бутафор?

— В трущобах. Частный дом…

— Название улицы? — требовал Гена.

— Откуда я знаю? Ехал, куда указывал директор. А приехав, врубил магнитофон, Шуфутинского… Они быстро так загрузили…

— Можете описать внешность бутафора?

— Я его не разглядывал.

— А кто выгружал гроб?

— Директор с костюмером.

Все выстраивалось, как по нотам. Он впервые за время расследования вышел за пределы кладбища и съемочной площадки. Теперь важно было не упустить драгоценную нить. Дойти до конца. Любой ценой.

— Вот как все обернулось, Ваня, — по-приятельски заключил Балуев. — Тот, кто убил директора, может заинтересоваться тобой.

На парне лица не было. Ослепительно белые волосы, взлохмаченные беспокойной рукой, стояли дыбом.

— Но я ведь ничего не знаю… — беспомощно пискнул он.

— Ты оказался невольным свидетелем. Ненужным свидетелем.

Иван опустил голову и заплакал.

Незваный гость подошел к окну и внимательно оглядел двор.

— Я уеду в деревню! — заявил сквозь слезы парень. — У меня в Башкирии тетка живет. Пересижу там.

— Правильно, — одобрил Геннадий. — А там, возле детской площадки, не твой грузовик стоит?

— Мой. Ну, не совсем, конечно, мой. Арендую.

— Так вот, перед тем как уехать к тетке в Башкирию, ты меня свозишь в трущобы.

— Нет! — вскрикнул Иван. — Я туда не поеду! Ни за что!

— Не поедешь? — с наигранным изумлением поднял брови Балуев. — Тогда мне придется рассказать Гробовщику, кто привез на кладбище труп его любимого сыночка.

— Я же не нарочно! Я тут ни при чем!

— Кто там будет разбирать? Достанут из-под земли! И тетка не поможет! Ну, так как?

— Хорошо, — едва выдавил из себя шофер. — Когда нужно ехать?

— Прямо сейчас.

— Ночью?

— Тогда ведь тоже была ночь, — напомнил Балуев. — Не бойся, Ваня. Высадишь меня неподалеку. Укажешь дом. И кати на все четыре стороны. Я тебя не знаю. Ты меня не видел.

Дождь прекратился. Вместо дождя тихо, обстоятельно падал снег. Снова возвращалась зима, и передвигаться лучше всего было на коньках.

Они кое-как добрались до грузовика. Внутри кабины было холодно, как в мертвецкой.

«Зачем все это? — спрашивал себя Геннадий. — Иду по минному полю. Анхелика права».

Но было уже поздно. Будучи азартным игроком, он не мог остановиться на полпути.

Иван включил обогрев. Зажег фары. Завел мотор. Грузовик летел по ночному городу, громко постукивая бортами. Балуев закрыл глаза. Так же громыхала перегородка у них на балконе ветреными вечерами.

— Ты еще здесь? — спросил знакомый, приятный голос.

За рулем сидел не альбинос, а человек в длинном шарфе, обмотанном вокруг шеи.

— Ты умеешь водить машину, отец? — удивился Гена. — У нас никогда не было машины!

— В армии всему научили.

— А я не служил. Сначала — институт, а потом — один человек отмазал. Я ему нужен был позарез. А машин с детства боюсь! Ни за что за руль не сяду!

— Это поначалу страшно, а потом привыкаешь, — наставлял человек в шарфе. — А машину я хотел купить. Мать не дала. И правильно сделала. С моими-то запоями я бы разбил ее в два счета и сам бы раньше времени… Каждому — свой час. Главное, не торопиться. А ты, по-моему, торопишься!

В кабине стало светло. Оранжевый абажур над их головами покачивался из стороны в сторону. Теперь Геннадию казалось, что они едут слишком медленно.

— Я должен покончить с этим делом, понимаешь?

— Ради справедливости? — поинтересовался отец.

— Хотя бы.

— Напрасная трата времени. Справедливость никогда не восторжествует. Ее просто нет. Ни на том, ни на этом свете. У каждой монеты есть обратная сторона. И какая из них имеет большую цену? Орел или решка? Вот что загадаешь, то и ценно. А другой загадает другое. У каждого своя правда. А Бог, как известно, против всех.

— Ты не понимаешь, отец. Все куда проще. Зло должно быть наказано.

— А разве наказание — это не новое зло? Э-э, все не так просто, мальчик. Поэтому, прошу, не торопись. Разберись сначала. Прошу тебя…

— Ну, вот и трущобы!

Дребезжащий голос Ивана вернул Балуева к действительности..

«Надо же, успел задремать! И отец тут как тут! Батя не дремлет!»

— Еще один поворот, и мы на месте, — сообщил парень. — У меня глаз-алмаз! Увидел — запомнил!

Иван не переставал хорохориться, направляя свою колымагу по ухабистой, отвратительной дороге. Но вдруг он замолчал и тут же притормозил.

Тусклый фонарь, единственный на этой улице, высвечивал впереди два одноэтажных покосившихся дома. Дальше была беспросветная тьма.

— Из второго вынесли фиолетовый гроб, — прошептал альбинос и неожиданно добавил: — Там, наверно, черти водятся!

— Разберемся, — пообещал Геннадий, открывая дверцу. — Езжай, Ваня, в Башкирию к тетке.

— А как же вы обратно? — поинтересовался парень. — Места-то, не приведи Господь!