Сергей Михайлов - Сезон охоты

Когда я ворвался в помещение, выполнявшее роль штаба, и увидел их командира, то окончательно убедился в верности народной мудрости о рыбе, которая гниёт с головы. Майор был в стельку пьян. Он полулежал на диване, а рядом, на столе, стояла недопитая бутылка армянского коньяка и полупустой гранёный стакан.

Он поднял на меня мутный взгляд.

— А, лейтенант, заходи. Выпьешь?

— Что здесь происходит, товарищ майор? — проигнорировал я его предложение. — Что за бардак вы здесь развели?

— Какой бардак, лейтенант? Это дипломатия, жест доброй воли. Контакт с местным населением налаживаю. С мирными, так сказать, жителями.

— Видел я этих «мирных». Все оружием увешаны. Казённым, кстати, оружием.

— Пацан ты ещё, чтоб мораль мне читать, понял? С чем пожаловал-то?

Я взял себя в руки и объяснил цель моего задания. Он усмехнулся.

— О чём ты говоришь, лейтенант, какие снайперы? Снайперов здесь отродясь не было. А бойцы, действительно, пропадают. Трое уже драпанули. Дезертиры.

— Дезертиры?

— Они самые. Дали б мне волю, я б их… плюмбум в затылок — и в «двухсотые». А ты что, думал, воруют их, что ли? На кой ляд они «чехам» нужны!

Я покачал головой. И воруют, и в рабство продают, и пыткам изуверским подвергают, и казни показательные устраивают. Это я знал доподлинно. Здесь майор явно за лоха меня держит.

— Ладно, лейтенант, выполняй свою задачу, а в мои дела не суйся. Себе дороже выйдет, понял? А то выпил бы, а? За победу российского оружия.

— Которое ты «чехам» продаёшь! — выпалил я, не сдержавшись, резко повернулся и выбежал из этого гадюшника.

Вырвавшись на волю, я вспомнил о девочке. На зачистку я взять её не мог. Пришлось возвращаться к пьяному майору.

— Послушай, майор, — я отбросил все формальности при обращении к старшему по званию, — мы там девочку по дороге подобрали. Подержи её пока у себя, а я потом, как здесь закончим, у тебя её заберу.

— Оставляй, — он сделал широкий жест рукой и ухмыльнулся. — Женский пол, он, как известно, облагораживает.

Я склонился над ним, приблизив лицо вплотную к его пьяной харе.

— Ей четыре года, майор, — процедил я сквозь зубы. — Если с ней что-нибудь… хоть один волос…

— Не наглей, лейтенант. Здесь я принимаю решения.

— Я предупредил. — Сейчас мне было совершенно наплевать на его майорские звёздочки. За эту девчушку я, действительно, готов был горло перегрызть. Любому.

Вторично оказавшись на свежем воздухе, я заметил, что торговля на территории блокпоста пошла на убыль. Исчезли вооружённые «чехи», поубавилось гражданских автомашин. Ага, торгаши, сдрейфили!

Мои бойцы сгрудились вокруг двух наших «коробочек» и в контакт с хозяевами военного объекта вступать не спешили. Поняли, видать, что за сброд здесь подобрался. Я распорядился передать девочку местным воякам, проследил, чтобы её как следует накормили и устроили на время нашего отсутствия. Потом позаботился и о бойцах.

Мы работали около двух суток. Изучили каждый камень, каждый овраг в радиусе двух километров от блокпоста, сидели в ночных засадах, мокли под дождём, но так ничего и не разнюхали. Следов присутствия снайпера не нашли — здесь майор не солгал. Зато местные жители чувствовали себя в районе военного объекта весьма вольготно. Совершенно не обращая внимания на наше тайное присутствие — а они наверняка знали, что мы где-то здесь «работаем», — они нагло курсировали перед самым нашим носом. Ворота блокпоста всегда были для них открыты. Правда, явных боевиков среди них мы не обнаружили, что, впрочем, ничего ещё не значило: «дух» отличается от «мирного» только наличием оружия.

Да, уж что-что, а контакт с местным населением майор, действительно, наладил. Уверен, что и с «духами» тоже. Что ж, если разобраться, майорова «дипломатия» приносила свои плоды: ни перестрелок, ни снайперских дуэлей, ни явного противостояния. «Чехам» такое соседство было только на руку: лучше иметь под боком продажного, вечно пьяного майора и весь этот деморализованный сброд, послушный и легко управляемый, чем злых, несговорчивых, обожжённых пламенем войны парней из российской глубинки, готовых вцепиться в горло любому, кого хоть на йоту заподозрят в пособничестве бандитам. Поэтому этих надо было беречь, чтобы не прислали на смену тех . Их, по-видимому, и берегли.

Плюс коммерция, которая процветала здесь полным ходом.

Я понимал всю абсурдность нашего задания в этих условиях, но выполнить его был обязан. Приказ есть приказ. И я его выполнил.

Накануне отъезда на базу я доложил майору о проведённых мероприятиях по зачистке местности. Он даже слушать не стал, лишь махнул рукой: мол, не грузи меня, лейтенант, этой чепухой.

— Где девочка? — приступил я к самому главному.

— Какая девочка? — Майор, казалось, был искренне удивлён. И, что в свою очередь удивило меня, совершенно трезв.

— Ту, что я оставил вам для присмотра.

Голос у меня внезапно стал хриплым. Наверное, от дурного предчувствия.

— Да-да, что-то припоминаю… Ба, так я ж её в Ханкалу отправил! С оказией. Проезжал тут какой-то штабист, вот я к нему девчушку и пристроил. Они там разберутся, куда её определить.

Я сжал кулаки и вышел, не попрощавшись. Убить был готов мерзавца!

Однако судьбе было угодно свести меня с этим типом в тот день ещё раз. Наши две «коробочки» как раз приготовились к выезду с территории блокпоста, все мои ребята были уже на броне. В этот самый момент из особняка вышел «чех» в полном боевом вооружении, а следом за ним и сам майор. У меня аж челюсть отвисла.

— Держать на прицеле, — тихо скомандовал я своим бойцам. Те тут же ощетинились стволами «калашей». Однако та парочка даже ухом не повела. «Чех» попрощался с майором и преспокойно направился к воротам. Проходя мимо наших «коробочек», он скользнул взглядом по нашей группе — я готов поспорить, что он нас пересчитал! — и скрылся.

Я решительно шагнул к майору. Миротворец хренов! Такой наглости я уже вынести не мог.

— Что это значит, майор? — грубо спросил я. — Как понимать это спектакль?

Он сунул сигарету в рот, не спеша прикурил. Потом пожал плечами.

— Да как хочешь, лейтенант. Я перед тобой отчитываться не обязан. Молод ещё.

Однако, заметив готовых к бою моих бойцов, настроенных весьма решительно, он запел уже другую песню.

— Да ладно тебе, лейтенант. Что за грязные мысли? Это мой осведомитель из местной банды, связник. Передал важные сведения. Человек надёжный, проверенный, мой человек. У меня всё под контролем, понял? Ещё вопросы есть? Нет? Тогда свободен, лейтенант. Не смею больше задерживать. Адью!

Мы поспешили убраться из этого гнилого места, из этого вонючего гадюшника, в котором всё и вся продаётся и покупается. Я был мрачен как никогда, чёрные мысли лезли в голову, хотелось какого-то действия, выброса адреналина, взрыва эмоций, мощной встряски.