Тим Себастиан - Шпион под подозрением. Спасские ворота

Гость снова сел и медленно, с трудом произнес:

— Не знаю… просто не знаю. Может, мне все это трудно понять… я… я не имею ни малейшего представления, какая будет реакция…

Русский напряженно смотрел на него.

— Вам надо убедить Белый дом.

— Тогда уж лучше вообще не давать им время на раздумья.

— То есть?

— Если сказать все как есть, тут же поднимется страшная паника. Конгресс созовет кучу комитетов, пойдут консультации… С таким президентом, как у нас, и через год ничего не решишь.

— Года у нас нет.

Рассерт наклонился к нему.

— Знаю.

— А знают ли западные разведки, что здесь происходит?

— Сейчас лучше всех информированы англичане. — Именно они проводили ту операцию в Мурманске.

Порученец поднял голову.

— Вам известны их советские источники?

Рассерт протянул лист бумаги с одной-единственной напечатанной на нем фамилией.

— Вот все, что мне удалось узнать. Может, ее припугнуть? Порученец задумался. Рассерт встал.

— Тренировочные полеты продолжаются?

— Да, это самый надежный путь.

— Тогда будьте наготове.

Порученец ткнул в его сторону пальцем.

— Нет, это вы будьте готовы! И уладьте все с англичанами.

Прощаясь, Рассерт неожиданно для Порученца протянул ему руку. Весьма церемонный способ закончить столь неофициальную встречу. Особенно учитывая, что руку доверенному лицу генерального секретаря протягивал американский дипломат Дэвид Рассерт.

Командир базы на Новой Земле поселился в своей квартире, после того как оттуда съехала его жена. Упаковав чемоданы, она с рыданиями пробилась на вылетавший в четверг из Мурманска транспортный самолет, с тем чтобы потом пересесть на киевский рейс. Супруга не просто хлопнула дверью, нет, она еще пришпилила к кухонной стене записку, в которой отправляла мужа туда, куда тот отправляться не планировал. Учитывая характер послания, ожидать ее возвращения не приходилось.

Но если полковник и чувствовал раздражение, то не из-за жены, а из-за того, что никак не удавалось связаться с однокашником по Московской военно-воздушной академии. Сначала ему отвечали, что тот в отпуске, потом — что получил новое назначение. В конце концов оказалось, что начальство просто-напросто принимало ванну, и прервать столь важное государственное дело было никак нельзя.

В ярости швырнув телефонную трубку на рычаг, командир базы принял решение лететь в Москву.

Оказавшись в столице, он припомнил, почему решился уехать на периферию. Снова грязь, шум, суета и фальшивые улыбки лизоблюдствующих бездарей из Генерального штаба. «Дурью маются от безделья», — подумал полковник. В мирное время продвижение по службе идет медленно. А посему остается только ждать, когда вышестоящий офицер либо умрет, либо падет жертвой какого-нибудь доноса. Самые нетерпеливые не надеялись на дядю — писали доносы сами.

Командир приступил к делу не сразу. Сначала политес: икра — генералу, бутылка водки — адъютанту, банка крабов тому, цветы этой. Он действовал подобно советским дипломатам, которые возвращаются из-за границы с кучей подарков для сослуживцев, отлично понимая, что оставшиеся в Союзе недолюбливают тех, кто работает за его пределами. Только подарки могут умерить зависть и злобу и ослабить желание повредить репутации счастливчика злословием и интригами. Все это командир знал.

Через час скулы у него свело от постоянной улыбки, а на спине наверное уже появились синяки от дружеских похлопываний, хотя друзей у него тут было раз-два и обчелся. Разумеется, все интересовались причинами столь внезапного приезда. Уж не пошаливают ли у него нервишки? Никаких галлюцинаций? А может, напортачил где? Или согрешил с какой-нибудь симпатичной лайкой?.. «Ну конечно, — ответил он ухмыляющемуся генералу из Минска. — Ведь наши лайки самые красивые!»

Лишь к полудню, усталый и уже начинающий жалеть, что вообще прилетел в Москву, он оказался в кабинете своего друга-полковника.

— Я очень занят, — вместо приветствия сказал тот.

— Знаю. Я даже не смог тебе дозвониться.

— Трудные времена, — вздохнул полковник. — Бюджет урезают…

Командир посмотрел на москвича. Его круглый живот отнюдь не свидетельствовал об экономических тяготах, на щеках играл здоровый румянец, и выглядел он весьма преуспевающим.

«Наверное, как и остальные, жирует за счет Генштаба», — подумал командир. Если закупки вооружений сокращаются, надо же на что-то расходовать отпускаемые средства!

— Так что ты хотел мне сказать? — спросил друг, не поднимая глаз от бумаг.

Командир был краток. Он рассказал о таинственных тренировочных полетах из Москвы, о предположениях, которыми простодушно поделилась с ним Беляева, и о возможных последствиях, если эти подозрения окажутся обоснованными.

Заметно нервничая, он хрустнул пальцами. Может, все им сказанное выглядит не очень убедительным…

— А с какой стати ему лететь на твою базу? — приподнялся полковник. — Что там интересного?

И снова сел. До него вдруг дошло.

В России все делается наоборот. Сначала прикидывают степень риска, связанного с теми или иными действиями, и лишь потом — возможные выгоды. А в данном случае о степени риска и подумать страшно.

После ухода командира базы полковник позвонил по внутреннему телефону, затем спустился по лестнице на два этажа. На двери, которую он открыл, не было ни номера, ни таблички: хозяин кабинета предпочитал анонимность. Это был высокий, аккуратный, чисто выбритый и еще сравнительно молодой человек, по виду даже слишком молодой для майора ГРУ — русской военной разведки. Вдвоем они спустились в гараж, где минут пятнадцать разговаривали. Их никто не заметил. Что, впрочем, роли не играло, ибо они были дружны со школьных лет, и в Генштабе об этом все знали. Оба часто вместе обедали в служебной столовой. Именно туда, расставшись с Майором, и направился полковник. От сердца у него отлегло. Майор из разведки выслушал его скептически, но с большим вниманием. «Вот и ладно, — думал полковник. — Теперь пусть у них голова болит. А мое дело сторона».

Сегодня обед был вкуснее обыкновенного. Чувствуя приятное тепло в желудке и душевное облегчение, полковник решил немного погулять, благо погода была чудесная.

Только когда перед главным входом в здание Генштаба двое офицеров грубо втолкнули его на заднее сидение уже трогавшейся с места машины, он понял, что несколько поторопился с оптимистическими выводами.

В полученном Маркусом из редакции его газеты кратком телексе выражалось недовольство. Почему он заказал новую мебель? И с какой стати понадобилось делать ремонт в ванной? И вообще, он слишком много тратит. «Поищите других подрядчиков», — давали ему совет.